Владимир Кушпет: "У Шарварко была железная хватка. Послушав нашу пластинку, он тут же сказал, что берет нас"
Студентам Киевской консерватории Владимиру Кушпету и Константину Новицкому не было и двадцати лет, когда они решили создать эстрадный ансамбль народных инструментов. «Кобза» долгое время была единственным таким коллективом в Украине и самой гастролирующей группой в Советском Союзе. Она же стала и первым советским ВИА (вокально-инструментальным ансамблем), побывавшем на коммерческих гастролях в США. Руководители «Кобзы» менялись быстро, как и участники музыкального коллектива. Из первого состава не осталось уже никого. Начало семидесятых годов называют золотым временем легендарной «Кобзы».
— Я стоял у истоков создания «Кобзы», — вспоминает один из основателей прославленного коллектива Владимир Кушпет. — Идея проекта принадлежала мне и Константину Новицкому, который сейчас преподает в Национальной музыкальной академии. В начале 70-х годов мы с ним учились в Киевской консерватории по классу бандуры. Это был факультет народных инструментов, где среди бандуристов мы с Константином были чуть ли не единственными парнями. В Советском Союзе почему-то считалось, что этот инструмент чисто женский. Хотя я до сих пор с сожалением смотрю на девчушек, которые тащат бандуру — это очень тяжело.
*Владимир Кушпет сейчас преподает кобзарское искусство
Идея создать ансамбль, в котором основным инструментом была бандура, появилась из-за нашей любознательности. Бандура сама по себе звучит достаточно тихо. Мне все время хотелось усилить впечатление от музыки, которую она воспроизводит. Это сейчас — пожалуйста, большое количество всевозможной музыкальной техники. А в начале 70-х в нашем распоряжении были лишь самые простые микрофоны. Даже с их помощью в зале бандуру было еле слышно.
— И что же вам пришло в голову?
— Решили сделать электробандуры. У нас был знакомый инженер-любитель, живший в Киеве. Мы с Костей обратились к нему за помощью. Он долго изучал бандуру и в результате засунул какие-то провода под струны, приделал катушки, подключил к розетке, и мы получили совершенно иное звучание. Спасибо моему отцу, который помог нам со звукоусилителем, купив его в столичном музыкальном магазине. Говоря современным языком, папа стал нашим спонсором. В то время были бешено популярны группы «Битлз» и «Ролинг Стоунз». Нам с Костей хотелось сделать что-то похожее на их музыку. Поначалу даже не думали, что из нашего дуэта получится целый инструментальный ансамбль. Пригласили в группу бас-гитариста и флейтиста и стали репетировать, получая удовольствие от самого процесса. Перед первым выступлением нам казалось, что все будут в восторге от нашей идеи. Пошли на прослушивание в Укрконцерт. На выступление сбежались все артисты, которые находились тогда на репетициях, настолько это было необычно. Но дирекция восприняла наше творчество достаточно прохладно.
— Что же им не понравилось?
— Они не могли понять, как это на народных инструментах можно играть современные произведения. Нас попросили даже принести из Министерства культуры справку о том, что можем исполнять эстрадную музыку. Потом потребовали аналогичные справки из Союза композиторов и комсомольской организации. Когда все бумаги были собраны, в Укрконцерте сказали, что для нашего направления у них нет готового репертуара. Первым композитором, который писал для «Кобзы», был джазовый музыкант Юрий Касаткин. Но даже его кандидатура не устраивала представителей единственной в Украине организации, занимающейся гастролями артистов. В то время мы еще не были вокально-инструментальным ансамблем. Первый раз задумались о том, чтобы стать ВИА после того, как побывали на песенном фестивале в Москве. Тогда мы впервые услышали ансамбль «Песняры» и поняли, что могли бы делать что-то похожее. Нашим первым солистом стал Валерий Витер. По профессии он был художником, не знал ни одной ноты, но при этом имел уникальный голос и потрясающие музыкальные данные.
— Но ведь к тому времени вы уже записали несколько песен с украинской певицей Валентиной Куприной!
— Это произошло совершенно случайно. Валентина сама обратилась к нам и попросила аккомпанировать ей при записи пластинки. Мы согласились, договорившись, что сможем сыграть несколько композиций из нашего репертуара. Пластинку записывали на фирме «Мелодия», одно из представительств которой находилось в Киеве. Работу пришла послушать главный редактор фирмы грамзаписи, и мы давай стараться. Прогнали перед ней весь свой репертуар. Она пришла от исполнения в такой восторг, что тут же предложила: «А давайте мы запишем вашу сольную пластинку, на которой будут всего две песни в исполнении Валентины Куприной». Вот так в одно мгновение изменилась наша судьба. Пластинка «Кобзы» имела большой успех, продавалась огромными тиражами. Правда, мы заработали копейки — всего по 120 рублей. Но зато, имея пластинку, могли идти в Укрконцерт и предлагать себя как артистов.
— Тогда этой организацией уже руководил знаменитый Борис Шарварко?
— Да. Известно, что у Шарварко была железная хватка. Он послушал нашу пластинку и тут же сказал, что берет нас на работу. Через какое-то время мы отправились на Всесоюзный конкурс вокально-инструментальных ансамблей в Минск. Это было в 1973 году. Первую премию получил ансамбль «Песняры». Вторую жюри решило не присуждать никому. А лауреатами третьей премии стали сразу три коллектива, в том числе и наш. Мы вернулись в Киев с наградой, Борис Георгиевич был счастлив, что не прогадал с «Кобзой».
.jpg)
*1970-е годы считаются золотым временем вокально-инструментального ансамбля «Кобза»
— Как появилось у коллектива это название?
— Его придумали мы с Костей. До сих пор помню даже место, где эта идея пришла нам в голову. Мы шли через подземный переход от метро «Крещатик» на улицу Прорезную и думали, как назвать новый коллектив. Сначала решили: «Кобзари». Но для того времени это было довольно опасное название, поскольку нас запросто могли обвинить в украинском национализме. И в конце концов решили остановиться на слове «кобза». Нам показалось, что это достаточно музыкальное название, к которому уж точно не смогут придраться власти. Честно говоря, создавая группу, были достаточно наивными ребятами. К тому же не знакомы со многими музыкальными законами. Например, решили, что «Кобза» — это и есть электрогитара. Сейчас об этом вспоминаю с улыбкой, но не будь в нас юношеского запала и безрассудства, возможно, «Кобза» никогда бы не появилась. На четвертом курсе консерватории мы познакомились с композитором Александром Зуевым, который писал эстрадные песни. Именно он создал одну из самых первых песен, принесших нам популярность, — «Дударик».
— Вы же первыми исполнили песню «Водограй» Владимира Ивасюка.
— Она была записана на нашей пластинке. «Водограй» исполняла Валентина Куприна. Это был достаточно примитивный аккомпанемент в нашем исполнении. Нас больше интересовала собственная музыка. Наш репертуар не отличался сложностью. По крайней мере, мы старались обходить острые углы, связанные с национализмом. Никогда не исполняли казацкие песни, но несмотря на это постоянно ощущали давление со стороны руководства Укрконцерта. Нас обвиняли в том, что поем исключительно на украинском языке.
Став лауреатами конкурса в Минске, в качестве премии получили приглашение на Фестиваль молодежи и студентов в Берлине. Для нас это была замечательная возможность стать выездным коллективом. Вот тут-то у «Кобзы» и начались проблемы. Дело в том, что у Зуева была достаточно яркая внешность — он носил небольшую бородку. Перед поездкой за границу он как руководитель коллектива пошел в ЦК комсомола Украины для оформления документов. На него посмотрели и заявили: «У вас неподобающий внешний вид. С такой бородкой не можете представлять советское искусство. Вы же комсомолец». И тут Зуев неожиданно заявляет: «А я не комсомолец!» Разразился страшный скандал, и наш коллектив, конечно, никуда не поехал.
Правда, Бориса Шарварко это не особо расстроило, он сказал, что включил нас в состав группы для поездки на Фестиваль украинского искусства в Шотландию. Но вмешалась мать Новицкого, которая была категорически против его отношений с одной молодой особой. В порыве эмоций она написала три письма (в Укрконцерт, Министерство культуры и КГБ) со словами: «Не пускайте их за границу, потому что музыканты „Кобзы“ могут сбежать!» Можете себе представить, что тут началось. Борис Георгиевич был просто в шоке. После этого случая «Кобзу» долго не пускали на гастроли за границу. Органы стали внимательно присматриваться к каждому из нас. Наступили тяжелые времена. Руководители коллектива стали меняться один за другим. С каждым разом ситуация с «Кобзой» становилась все хуже и хуже. Я проработал в группе до конца 70-х, а потом ушел «в свободное плавание». Из старого состава дольше всех проработал в коллективе Валерий Витер. Сейчас от той «Кобзы», которую задумали мы с Костей, ничего не осталось. Это совершенно новый ансамбль. Признаюсь, мне уже не интересный.
— Вы же участвовали в записи второй большой пластинки «Кобзы» и даже хотели реанимировать группу?
— Это была идея Валерия. Наш коллектив так и назывался «Кобза. Оригинал». Исполняли старые песни, и это было достаточно интересно. Но остальные музыкальные эксперименты оказались провальными. Мы записали небольшой диск «Возрождение», но на этом все и закончилось. Золотое время «Кобзы» пришлось на начало 70-х годов. Мы были непременными участниками Дней Украины, которые проводились в республиках Советского Союза.
— Вы были любимы властями?
— Первый секретарь ЦК Компартии Украины Владимир Щербицкий не особо интересовался музыкой, ему больше нравился футбол. А вот Петр Шелест был нашим большим поклонником. Именно он и помог нам удержаться на ногах в начале творческого пути. В Киев на гастроли приехал белорусский ансамбль «Песняры», Петр Ефимович был на концерте, который ему очень понравился. А на следующий день Шелест вызвал на ковер министра культуры и сказал: «Мы — поющая республика, а белорусы нам нос утерли. Надо и у нас создать коллектив, подобный «Песнярам». И тут министр вспомнил о «Кобзе». Нас пригласили поучаствовать в концерте в городе Триполье, а на следующий день в газете «Правда Украины» на первой странице вышла большая статья, посвященная «Кобзе».
— Получали приличные гонорары?
— О чем вы говорите! За концерт нам платили 13 рублей 50 копеек. В то время между собой мы называли концерты «палками». Две «палки» в день — хорошо, а если удавалось отыграть три «палки» — вообще замечательно. Существовали за счет гастролей и поездок. Конечно, в роскоши не купались. Случалось, что денег вовсе не было. Можно сказать, жили немногим лучше среднестатистического советского человека. Государство не давало нам зарабатывать. Существовали нормы, выше которых прыгнуть было нельзя. К тому же часто приходилось выполнять работу, которая называлась «на фонды филармонии». Приезжали в город, отыгрывали концерт, а все средства перечислялись в фонд определенной филармонии. Таким образом эти организации выполняли финансовый план. С нами же расплачивались только по ставке.
— Уйдя из коллектива, не скучали по «Кобзе»?
— Я очень увлекающийся человек. Получил второе образование (режиссерское) и работал в Театре эстрады, режиссировал первую украинскую рок-оперу «Суд». Трудился на радио, занимался изучением старинной музыки. Сейчас преподаю кобзарское искусство. Признаюсь, никогда не скучал по коллективу, который стал частью моей судьбы. Просто благодарен за то, что он был в моей жизни. На память у меня остались афиши, фотографии и музыка на первой пластинке.
1139Читайте нас у Facebook
