Она поет в глубину
Елена Камбурова, концертная программа «Не о любви прошу… » (Большой зал Консерватории, 12 ноября)
Что-то часто в последнее время стали писать о необъятном драматическом даре певицы Аллы Пугачевой. «Она не просто… Она -- Актриса!.. » -- восклицает очередной экзальтированный мальчик из московской газеты. Пойдите на концерт Камбуровой, мальчик. Там вы поймете, чем настоящий драматический дар отличается от вульгарного жеманства, чем театр отличается от игры в театр.
Настоящий песенный театр строг и скромен. Он живет в малом черном драпированном пространстве. Ему не нужны масштабные декорации -- он живет в нашем воображении… Единственное излишество -- световые эффекты, причем чаще всего -- игра света и тени. Иногда красные и синие блики. Из тьмы проступает лицо, на свету проглядывают строки изящного письма, сопровождаемого музыкой. С первым тактом время проваливается в пропасть, вы летите в дождь, в каменный мешок, в кривой арбатский переулок, в парижский туман, в балаганную пучину, и -- «… никаким ветром/ тебя невмочь стронуть. Скорей Нептун слезет/ со своего трона… ».
Камбурова уникальна. В другой (тоже московской) газете статья о ней состояла всего из 30 слов -- простое перечисление всех известных прилагательных: «неповторимая, удивительная, волшебная, трогательная» и т. д. , а в конце -- «Елена Камбурова». Очень трудно не сбиться и не впасть в тот же щенячий, неприкрытый визг, -- просто без знаков препинания перечислять ее достоинства.
Она выходит на сцену -- угловато, даже немного неуклюже. Но как много в ней внутреннего, как много в ней чутья, как она -- не поет -- пересказывает песню, до запаха включительно. Вместе с песней она взрезает атмосферу времени, одновременно показывая того, кто ее пел, того, кто ее написал… Сто раз слыша ранее эти песни, вдруг впервые понимаешь -- О ЧЕМ ОНИ… Она мгновенно превращает песню в энциклопедию, в кино, в книгу. Она поет в глубину.
Высоцкий, «Дом». В интерпретации Камбуровой иконообразный Владимир, наконец, звучит современно -- вдруг понимаешь, что это: «… в дом заходишь, как -- все равно в кабак, а народишко -- каждый третий враг… » -- это о нынешней России. Надо отдать должное и музыкальному оформлению песни: вместо простенького трехаккордного сопровождения -- сбивающаяся, диссонансная музыка на фоне дешевого бренчания, завывания ветра, треска рассохшейся притолоки (древнее поверье: если трещит потолок -- к смерти хозяина)… Вертинский. Оказывается, ресторанная атмосфера -- это скука, это надоевшее клоунство, и клонит в сон прямо у фортепьяно, и грустные мысли лезут в голову полысевшему шуту: «Я усталый старый клоун, я машу мечом картонным… ». Монолог … из «Клопа» -- оказывается, мещанство (оно же -- безвкусица, обывательство, попросту жлобство), которое беспощадно высмеял еще Маяковский, касалось не столько определенного исторического периода -- НЭПа, сколько вообще нового социального Типа -- агрессивного невежи, слащавой пошловатой бабенки… Знаменитая «Sammertame» из оперы Гершвина «Порги и Бесс» -- мощному реву, которым любят блеснуть наши поп- и джаз-вумен, Камбурова предпочла совершенно оправданное, еле слышное, почти ангельское звучание… Вспоминаешь -- верно, да ведь это же колыбельная… Открытия на каждом шагу.
Единственный прокол -- исполнение известной темы из «Шербурских зонтиков» Леграна. Старательно, в два голоса, с пианистом, но вещь слишком поверхностная, слишком затрепанная для глубокого, многоканального камбуровского пения. Все-таки репертуар -- очень важная составляющая песенного театра.
… «Спойте из «Рабы любви» -- я всю жизнь этого ждала!.. » -- кричала дама из партера. «А… Вы эту? А я хотела другую… » -- напоследок мягко советуется Камбурова. Поет. Да что там -- жалуется. В зале так тихо, что, кажется, вокруг почти никого нет.
329Читайте нас у Facebook
