81-летний саксофонист алексей кошелев, до сих пор работающий вместе с 77-летней женой татьяной в ночном клубе, помнит, как раньше зеки заказывали «мурку», футболисты -- марши, а рабочие -- вертинского
Каждый четверг супруги Кошелевы собираются на ответственную работу. Они волнуются, как будто идут сдавать выпускной экзамен в музучилище. Взяв в руки тяжелый футляр с саксофоном и кларнетом, 81-летний Алексей Александрович берет под руку свою жену и отправляется в престижный ночной клуб играть свою программу ретро.
Однажды, расчувствовавшись, молодой посетитель подарил пожилому музыканту кларнет
Бодрости духа этих стариков позавидовали бы и юнцы. Несмотря на то, что на двоих супругам 158 лет, они не могут сидеть без дела. Конечно, в клубе их выступления оплачиваются, но дело даже не в деньгах. Кошелевы и бесплатно играли бы -- так велико у них желание все время играть, находиться внутри музыки.
-- Мы можем прийти в любое время, и нас накормят, напоят, -- рассказывает Алексей Александрович. -- Начальство клуба -- люди очень добрые. Иногда даже порепетировать не дают -- усаживают за стол. Татьяну Алексеевну угостят шоколадкой, в мне -- коньячку нальют. Это вообще шикарный ресторан -- с прекрасным оркестром, с баром и даже со стриптизом.
С семи часов муж и жена развлекают посетителей, которым их музыка нравится. Некоторые меломаны специально приходят послушать джазовые композиции «Бабочки под дождем», «Рэгтайм», «Серенаду Солнечной долины» и старые добрые советские шлягеры, давно забытые песни с непривычными для современного уха названиями вроде «Песня встречи и победы». «Чучу» и «Ландыши» они играют вот уже пятьдесят лет, а вместе выступают на эстрадных площадках лет тридцать.
На трогательных старичков, одержимых своей музыкой, некоторые реагируют более чем великодушно. Пару месяцев назад во время их выступления в ночном клубе некий молодой человек заказывал старинные романсы, потом просил поиграть джаз. А после спросил: «А вы, кроме саксофона, еще на каких-то инструментах играете?» Алексей Александрович ответил: на кларнете. Парень убежал куда-то, а вернувшись, принес и подарил музыканту кларнет.
-- Был у нас еще один благодетель -- богатейший человек Юрий Васильевич, -- вспоминает Алексей Александрович. -- У меня в его ресторане сын подрабатывал, прекрасный саксофонист. Он же меня и привел к своему работодателю. Так вот после того как я сыграл песню, хозяин ресторана подозвал меня и говорит: «Ты, дедушка, конкурс наш среди музыкантов выиграл!» -- и сунул мне пачку денег. А потом приглашал еще, и за выход платил бешеные деньги -- 50 долларов. К тому же и сердце у него было -- он каждый день бесплатно стариков кормил в столовой Дома милосердия. Мы там перед ними тоже выступали.
Раньше пролетарии ходили по ресторанам и заказывали музыку
Алексей Александрович -- человек-оркестр, он играет на саксофоне и кларнете, на мандолине, флейте и сопилке. В его репертуаре больше тысячи песен. Голос потрясающий. Он играл чуть ли не во всех ресторанах Киева и рассказать баек о жизни тех, кого называют по ресторанам лабухами, может немало.
-- На Подоле было два знатных ресторана -- «Днепр» и «Чайка». Помню, что в «Чайке», где я начинал, в пятидесятые годы после амнистии особенно много было выпущенных на свободу зэков, бандитов. Они, естественно, заказывали свое любимое. «А «Мурку» можешь?» Или «По тундре, по широкой дороге». Играешь, а они тебе целый вечер деньги бросают.
Тогда, конечно, могли и рабочие прийти покутить. Они и музыку заказывали -- в то время финансы им это позволяли. Они все что угодно слушали -- и романсы, и Вертинского, и даже классику.
Ресторан «Динамо» был богатейший, я там восемь лет проработал. В летней «Кукушке» играл. А «Абхазия» на Крещатике! «Украина», ресторан «Метро», там был самый шикарный оркестр, который выдавал такой джаз! Но с деньгами там было хуже, чем в «Динамо». А зарабатывали мы хорошо. В 60-х за вечер я мог принести 10-15 рублей. Кстати, когда была денежная реформа 61-го года, мы зарабатывали лучше всех, потому что люди не понимали еще ценность новых денег, не привыкли к новым расценкам. Поэтому, выпив, деньгами швырялись, будь здоров! Хорошо получалось заработать в «Динамо» -- туда футболисты приходили, денег не жалели. И заказывали все время футбольные марши. И вообще, любили все песни про спорт.
Хорошо помню Олега Стриженова. Он все время приходил в «Динамо» со своей сестрой Любочкой. Завидев меня, махал рукой, и я начинал вот это: «Крепче за баранку держись, шофер!» Он эту песню любил больше всего. Так я играл, а потом спускался к ним выпить коньячку. Так и с Любой познакомился -- она была красавица, рыжая, как и все Стриженовы, вела передачи по радио. Да и он был красивый, видный.
Во время войны Кошелевы днем летали, а вечером играли
В доме Кошелевых мне устраивают великолепный прием -- с грандиозным домашним концертом и сладким столом. В квартирах пожилых всегда есть свои отличительные черты -- гостеприимный стол посередине комнаты для чаевничанья, старые фото, настенные ходики времен Первой мировой. Какая-то неторопливость в воздухе. Запыленные витражные стекла шкафа «модерн». Клетки с птичками: кенар, щегол, попугаи и синица. Певчие друзья.
Судьба этой семьи по-своему замечательна. Алексей Александрович -- самоучка, с детства пел, но играть научился только в армии. Забрали в армию его в 38-м, служил в авиации на Дальнем Востоке. Домой так и не попал -- сразу же после трехлетней службы началась война. Днем летал, а вечером выступал с концертами. Самыми популярными песнями были, конечно же, «Землянка» и «Темная ночь». Под Москвой его дивизию разбомбили. После этого -- снова Дальний Восток. В Хабаровске, где организовался новый ансамбль, Алексей Кошелев познакомился с новым аккомпаниатором. Это и была красавица Татьяна, которая к тому времени, закончив Школу младших авиаспециалистов, попала в авиацию. Но, по иронии судьбы, именно тогда Кошелев простудился, все лицо было обезображено фурункулами и затянуто бинтами. Девушка за роялем только глянула на него, а он на нее -- и все, влюбился! А играла она просто божественно!
Татьяна Алексеевна была в некотором роде газетчиком -- работала помощником корректора в «Пролетарской правде». В начале войны эта хрупкая девушка ухаживала за ранеными, работала на военном заводе в Зеленодольске на Волге, выпускала снаряды.
-- Она, кстати, была младшим сержантом, а я -- старшим, -- с улыбкой вспоминает Алексей Александрович, -- но всю жизнь она мной командовала! Такая красивая была, самая лучшая в мире!
Красавица Таня разбила не одно сердце в те далекие военные годы. Однажды влюбился в нее генерал. Влюбился и вместо цветов подарил ей после концерта вещь по тем временам очень ценную -- трофейный аккордеон. Но Алексей Александрович был начеку -- никому, даже генералам, не позволено отбивать хорошеньких невест. За тот скандал молодому Кошелеву дали десять суток. И Татьяна Алексеевна, конечно же, вышла за него замуж.
-- Свадьбу сыграли так: на столе были только самогонка и фасоль, -- вспоминает Татьяна Алексеевна. -- Но было весело. Потом Леша руководил джаз-бандом при нашем ансамбле, и мы ездили по аэродромам на маленьком автобусе. Этим же транспортом меня, уже беременную, в 1945-м отправляли домой.
Тогда взволнованный Алексей Александрович написал марш «Наташа» -- он почему-то был уверен, что будет именно девочка. Его предчувствия сбылись, а песня особенно полюбилась солдатам. Потом в биографии Алексея Александровича была Маньчжурия, где его отметили наградами. В Киев вернулся в декабре 1945 года, за два дня до рождения Наташеньки. Кстати, и дочь, и сын, и внук Кошелевых -- музыканты.
После войны играть на саксофоне было запрещено!
В 50-х нужно было как-то зарабатывать на жизнь, и Кошелев отправился играть в ресторанных ансамблях. Несмотря на запрет игры на саксофоне, Алексей Александрович своего старого друга не бросил. Он и сейчас считает, что хорошая музыка надоесть не может, а дешевых мелодий не терпит. Он собирает в свою коллекцию только вещи для души. И гордится своим прошлым и своим настоящим.
-- После войны ресторанные оркестры были беспризорными, брали деньги, играли грязно. Пока не возникло Киевское объединение музыкальных ансамблей, которое буквально за год подняло уровень музыкантов чуть ли не до классического. Да тогда по телевизору играли хуже, чем мы! Репертуар у нас был богатейший.
О секретах своей профессии Алексей Александрович говорит с хитрым прищуром, посмеиваясь:
-- Бывало, что, кроме обычной системы оплаты со ставкой, мы работали по парносу. Вы не знаете, что это? Ой Боже, темнота! Администрация нам не платит, а посетитель заказывает музыку и платит деньги. Для заведения тоже выгодно.
Где они только не играли! Уже будучи людьми пожилыми, объездили весь Киев с благотворительными концертами для ветеранов войны, для инвалидов. Кстати, Татьяна Алексеевна обожает рояль госпиталя в Пуще-Водице, замечательный инструмент. Директора парков культуры расплачивались с ними иногда даже мешком картошки. Ветераны со слезами на глазах заказывали те же любимые «Темную ночь» и «Землянку».
У Кошелева профессиональная болезнь легких, которая развивается у духовиков -- эмфизема. Бросать играть нельзя -- любое сужение сосудов сердца и легких грозит самым неприятным. Впрочем, он никогда и не бросал. «Вот, -- жалуется Алексей Александрович, -- не поиграл немного, и сразу -- застой крови, гангрена на ноге. И с рукой вот, похоже, то же самое». Действительно, наощупь рука мягковатая, кожа проваливается, и я думаю, что это не совсем хорошо. Врач уже сообщил ему, что палец нужно отрезать, а для него это крах -- ведь нельзя будет играть на саксофоне. Но он бодрится -- присматривается к аккордеону как к возможному выходу в случае чего. А пока, несмотря на боль, исполняет знаменитый «Веселый кларнет» -- композицию, написанную киевским композитором.
У Татьяны Алексеевны совсем плохо со зрением. Алексей Александрович -- ее глаза. Конечно, на музыке это никак не отражается -- пальцы привыкли независимо порхать по клавишам.
Эти люди так и не узнали, что такое пенсия -- не вкусили горечи «заслуженного отдыха». Возможно, это и хорошо, что им незнакомо ощущение невостребованности, ненужности и одиночества. Когда некуда идти и не с кем поговорить. Они выходят в зал, и неважно, кто перед ними -- новые украинцы, жующие салат с авокадо, или ветераны в парке культуры с гвоздичками в руках. У них есть музыка, которая охраняет и оберегает. Есть у них дети, внуки и правнуки, которые по-хорошему не дают отдохнуть. Может, это и есть то, что мы называем счастливой старостью…
-- Важно то, что мы с музыкой не расстаемся. Друзья наши, даже те, что намного моложе, бросив профессию, все умерли. И это не только от расширения сосудов легких и сердца. Просто с музыкой мы чувствуем себя молодыми.
«Facty i kommentarii «. 27 января 2000. Человек и общество
921
Читайте нас у Facebook
