ПОИСК
Події

За кропотливое ухаживание и заботу престарелые подопечные социальных работников обязуются их… Не оскорблять

0:00 16 березня 2000
Інф. «ФАКТІВ»
Сотрудники центра социального обслуживания, которые порой становятся для пенсионеров и инвалидов самыми близкими людьми, за свой нелегкий труд получают 77 гривен в месяц. Корреспондент «ФАКТОВ» провела несколько дней вместе с соцработниками Лилия ПОВОЛОЦКАЯ «ФАКТЫ» Белое небо, белый снег… Смотрит в окно седой человек -- На белое небо, белый снег… О чем ты думаешь, человек? Е. В. Васильева, 93 года

В свое время при каждой районной администрации были созданы территориальные центры социальной помощи по обслуживанию одиноких пенсионеров и инвалидов -- людей, которые могут рассчитывать только на себя и на социальных работников…

Два года назад у супругов умер единственный сын

Я пришла в этот дом вместе с сотрудниками территориального центра социального обслуживания Старокиевского района столицы, чтобы поздравить Антонину Семеновну и Дмитрия Владимировича с юбилеем -- 65-летием совместной жизни. Неловко вручая цветы, сминая пожелания долгой жизни, мы проходим в комнату. Хозяйка дома протягивает нам два раскрытых паспорта.

-- Вот печать о регистрации, -- говорит она. -- Мы поженились 17 февраля 1935 года.

Два года назад у них умер единственный сын -- за месяц «сгорел» от саркомы легкого. Фотографии красивого улыбающегося мужчины и на стене, и на буфете… Кто знал, что в глубокой старости они останутся одни?

РЕКЛАМА

-- Будете как-то отмечать юбилей? -- спрашиваю я у хозяйки.

-- Нет, что вы! Силы уже не те… Да и Дмитрий Владимирович очень слаб.

РЕКЛАМА

Когда-то ее муж состоял на государственной службе. Он прошел всю войну и после ее окончания сделал неплохую карьеру. Проработал 25 лет в Совете министров. Дослужился до должности заместителя министра водного хозяйства. Он продолжал работать, даже выйдя на пенсию. А девять лет назад ослеп…

Теперь Дмитрий Владимирович почти не встает с постели. Тем не менее во время нашего визита хозяин присутствия духа не терял -- шутил, изредка перебивал жену, и даже затеял спор о том, насколько он младше Антонины Семеновны.

РЕКЛАМА

-- Я старше своего мужа на год, -- мимоходом замечает хозяйка.

-- Не на год, а на семь месяцев! -- возмущается он.

-- Ну, почти на год, Дима. Ведь ты -- двенадцатого года, а я -- одиннадцатого…

Антонина Семеновна старается делать по хозяйству все, что в ее силах. Но сил с каждым годом остается все меньше… Поэтому соцработник стал для них самым желанным гостем. Они называют ее ласково -- Наденька. А ведь самой Наде уже 45 лет. Здоровая и больная, в холод и дождь приходит в этот дом женщина, ставшая настоящим опекуном двум одиноким пенсионерам.

В девяносто три года Евгения Валериановна все еще продолжает писать стихи

На учете в Старокиевском территориальном центре социального обслуживания состоят более 1400 человек. Из них 470 -- «надомники», то есть люди, к которым социальный работник должен приходить два-три раза в неделю. Убирать, готовить, приносить продукты…

Чтобы получать полную ставку, работнику нужно обслуживать 10 человек. Хочешь зарплату выше -- бери «дополнительных» подопечных. Светлана Сергеевна работает в социальной службе более трех лет. Она опекает 13 «надомников» и может о каждом из них говорить часами. Эта женщина искренне привязана к беспомощным старикам. И они отвечают ей взаимностью.

Одна из ее подопечных -- Евгения Валериановна Васильева. В свои 93 года она сохранила удивительную чистоту и легкость характера. Эта хрупкая женщина всегда улыбается. Даже когда вспоминает войну: «Тяжелое время… Бывало, до смерти -- одна секунда… Стреляли в меня… Тонула… Да что там вспоминать, ведь в моей жизни было и другое».

Большую часть своей жизни она проработала в кукольном театре художником-декоратором. Зарплата у нее была невысокая, поэтому и пенсия получилась небольшая -- 53,50 грн. (минимальная пенсия по возрасту, плюс надбавка одинокому пенсионеру). Таким людям (которых ласково называют «минимальщиками») центр предоставляет бесплатные обеды в Доме милосердия. А еще там есть библиотека, актовый зал и пианино. Пианино -- это важно… После обеда люди пьют чаи из лечебных трав, беседуют, слушают музыку.

-- У нас была пианистка -- Неля. Она приходила к нам по четвергам и пела, -- Евгения Валериановна задумчиво, в такт своим словам кивает головой. -- Кстати, она положила на музыку шесть моих стихотворений. А началось все с того, что я написала стихотворение о том, как мы сидим в Доме милосердия и слушаем ее игру. И прочитала его после обеда. Людям понравилось. Так вот и появились шесть романсов.

Минуя 90-летний рубеж, люди невольно задумываются о смерти. Евгения Валериановна задумалась о жизни. Но не с грустью (мол, все прожито), а с почти детской восторженной радостью:

Вот мне уж девяносто два,

И у меня седая голова.

А жизнь кипит, кипит вокруг,

И включена я в этот круг.

А жизни круг широк, как море.

В нем радость, слезы, счастье, горе.

И это все я испытала,

Но жить еще я не устала.

Евгения Валериановна начала свою театральную карьеру в студии «Березiль», которой руководил Лесь Курбас. К сожалению, когда она училась в театральном техникуме, серьезно повредила голосовые связки. Поэтому карьера актрисы оказалась для нее недоступной. Начала переучиваться на художника-декоратора. Но поскольку работа над громадными (во всю сцену) театральными задниками оказалась для нее слишком трудной (Екатерина Валериановна очень маленького роста -- не выше 150 см), она перешла работать в кукольный театр. В память об этих временах она хранит в доме свое творение -- игрушечного ослика с суровыми нитками на смешных потертых лапках. Он сидит на круглой тумбе, свесив плюшевые ушки, и печально смотрит на пол.

Екатерина Валериановна рассказывает о своей жизни, а я тем временем рассматриваю карандашный рисунок, который висит над ее кроватью. На нем изображена Евгения Валериановна, сидящая в окружении воздушных шаров, театральных кукол и декораций.

-- Это копия картины, которую нарисовала моя знакомая, -- заметив мой взгляд, объясняет она. -- Кстати, эту картину кто-то купил.

Теперь ее лицо ласково смотрит на чужих людей. Трудно поверить, что такой светлый и сильный человек вынужден обращаться за помощью к чужим людям. Впрочем, разве Светлана Сергеевна ей чужая? Нет. Эта женщина своим подопечным буквально заменяет семью. А семейная пара Гельгатт шутливо-вычурно называет ее дамой-патронессой.

Глава семьи Виктор Израилевич -- инвалид войны I группы. Во время боев под Берлином ему осколком отрезало правую ногу выше колена. Но, слава Богу, чувство юмора осталось при нем:

-- С возрастом у человека меняется мировоззрение. Лежу я в госпитале после операции, смотрю -- а парнишке без руки соседи скрутили самокрутку. Он выбежал в коридор, одной рукой покурил. Счастлив. «Эх! -- думаю, -- лучше б я руку потерял!»

Потом вышел из госпиталя, встал на протез, пошел на работу. Сижу на каком-то празднике. Одной рукой женщину обнимаю, второй -- рюмочку держу. Как могу, танцую -- сам на месте стою, а партнершу вокруг себя вожу. «Нет, -- думаю, -- лучше без ноги жить».

А теперь мне на улицу выходить тяжело. Что на костылях, что на протезе. Сижу дома и думаю, что лучше бы мне все-таки руку отрезало…

«Покупая продукты, всегда предупреждаю продавца, что я на службе, прошу не обвешивать и не обсчитывать»

Светлана Сергеевна ВСЕГДА хотела быть социальным работником. Парадокс… Поэтому в один прекрасный день она попросила, чтобы ее приняли на работу в территориальный центр социальной помощи. Поначалу трудно приходилось, даже хотела перейти на другую работу.

-- Была у меня одна подопечная, -- говорит Светлана Сергеевна. Когда мне ее передали, ей уже исполнилось 94 года. Пожилой человек с очень низким гемоглобином. К тому же она заболела и практически не вставала. Говорили, что долго не проживет. Так я стала приходить к ней три раза в день, носить обеды из Дома милосердия и кормить из ложки. Покупала на рынке печень и жарила, делала салаты из свежей морковки.

Из-за нее, собственно, я и осталась работать в центре. Через некоторое время она встала и даже начала ходить с «ходунком». После этого еще год прожила…

-- Трудно вам приходится?

-- Как когда. Многое зависит от человека. Одна женщина, когда я попыталась помыть пол в ее квартире, обиделась: «Неужели же я ни на что не гожусь?» А кто-то, наоборот, требует, чтобы чаще убирала.

Труднее как раз не с ними. Труднее -- со здоровыми людьми, которые стоят в очередях и торгуют на рынках. Представьте, мне ежедневно приходится покупать продукты и разносить по пяти-шести адресам. А еще иногда готовлю есть и убираю. На все просто не хватает ни времени, ни сил. Поэтому я всегда прошу людей пустить меня без очереди. Объясняю, что я -- социальный работник. А в ответ иногда слышу грубость, оскорбления.

Или еще… Когда покупаю продукты, то всегда предупреждаю, что я на службе. Прошу взвесить правильно. Не обсчитывать. Ведь я распоряжаюсь чужими деньгами! И всегда перепроверяю продавца -- пересчитываю сдачу, взвешиваю продукты. Очень часто приходится возвращаться. Требовать, чтобы доложили…

Будучи инвалидом, Надежда Ивановна успевает за один день обслужить десяток семей

В территориальном центре социального обслуживания «Подол» работа социнспекторов построена несколько иначе. Здесь социальные работники посещают не только «надомников», но и тех, кто просто находится на учете. Только «учетников» инспектор посещает раз в месяц. У Надежды Ивановны около 90 подопечных… К кому-то она приходит раз в месяц, кому-то просто звонит. А кого-то навещает чуть ли не каждый день.

-- Если человек ложится в больницу, то я к нему и по три раза в сутки могу ездить. То он дома белье забыл, то деньги нужно взять, чтобы купить лекарства, -- говорит Надежда Ивановна.

-- Вам доверяют ключи от квартиры?

-- По-разному. Как, впрочем, и деньги. Кто-то заранее дает двадцать гривен, я покупаю продукты, приношу и отчитываюсь. А для кого-то делаю покупки за свои деньги, потом мне их возвращают.

-- Денежные вопросы, наверное, самые болезненные…

-- Пожилые люди иногда что-то забывают. Могут даже потребовать деньги назад. Смотрите (Надежда Ивановна достает пухлую, изрядно помятую тетрадку), здесь я записываю все свои расходы до копейки. Некоторые хозяйки ведут такие же записи у себя в блокнотах. Помню, мы с одной бабушкой по итогам месяца разошлись в 30 копеек. Полдня пересчитывали.

-- Вы покупаете только те продукты, которые они вам заказывают?

-- И еще стараюсь по той цене, которую они называют. То есть подешевле. Знаете, они ведь, даже несмотря на то, что сидят дома, все цены знают. «Наденька,-- говорят, -- на Лесном яйца на 10 копеек дешевле». Кто-то просит, чтобы молоко покупали в определенном киоске на Оболони. А кому-то плетенку нужно только одного комбината и чтобы была не подгоревшая. Приходится ездить…

Надежда Ивановна сама инвалид. Еще в юности ей удалили коленный сустав, и она заметно хромает. Я походила с ней всего полдня и устала. Как она успевает обойти десяток квартир, сходить в поликлинику, отдел соцобеспечения, оформить каждому субсидии и еще утром закупить продукты, одному Богу известно…

-- Мой рабочий день начинается в 7 утра -- на рынке. Кто-то закажет пять килограммов картошки, кому-то нужна мука, кому-то молоко… Я все это покупаю, потом ношу 20-килограммовые сумки.

-- А «квартирный вопрос» отношений не портит?

-- Что вы! Хоть они все и одинокие, но на квартиру всегда наследник находится. Очень редко государству приходится хоронить одиноких пенсионеров за свой счет. И уж тем более, распоряжаться после смерти его квартирой. Правда, был один случай, когда подопечный завещал свою жилплощадь соцработнику. Но для того, чтобы ее получить, женщина вынуждена была уволиться со службы.

А однажды нашему центру пришлось отстаивать права пенсионера на квартиру в суде. Женщина написала дарственную на племянницу при условии пожизненной опеки. А племянница к тете даже не заходила. Пришлось расторгать договор через суд. И представитель нашего центра была свидетелем на заседании.

С каждым пенсионером территориальный центр заключает типовой договор. В нем написано, что соцработник должен оформлять подопечному необходимые документы, делать влажную уборку квартиры, мыть посуду, помогать готовить еду, сдавать белье в стирку, покупать продукты, оформлять оплату коммунальных услуг, доставлять анализы и медикаменты, сопровождать в больницу и даже читать вслух. А вот их подопечный обязуется… не оскорблять работников центра. Увы, это пришлось предусмотреть.

Раз в несколько месяцев одинокие пенсионеры получают талончик в бесплатную парикмахерскую. Иногда (чаще всего к праздникам) им выдают пайки. Их, правда, на всех на хватает. А еще билеты в непрестижный театр или на концерт. Помогают территориальным центрам, в основном, районные администрации (например, закупают дешевые овощи и выдают пайками) и очень редко -- состоятельные фирмы, которые находятся на территории района…

P. S. Провожая гостей, юбилярша Антонина Семеновна вручила нам две бутылки -- шампанское и водку. «Ну что вы!» -- стали отнекиваться мы.

-- Нет, вы возьмите, пожалуйста, -- настаивала она. -- Они остались с похорон сына. Мы-то ведь все равно не пьем. Так что возьмите и выпейте за нас и за себя. За здоровье и за человеческое отношение…

За человеческое отношение! За вас, самоотверженные хрупкие женщины. Зарплата социального работника (после вычета налогов и сборов) составляет 77 гривен в месяц. Единственная льгота, которой они пользуются, -- бесплатный проезд. Как мы можем отблагодарить их за этот тяжелый и неблагодарный труд? Может, просто уступив место в очереди…


«Facty i kommentarii «. 16 марта 2000. Жизнь

5859

Читайте нас у Facebook

РЕКЛАМА
Побачили помилку? Виділіть її та натисніть CTRL+Enter
    Введіть вашу скаргу
Наступний матеріал
Новини партнерів