Лесь Заднепровский: «Дома мое излюбленное место на кухне. А в театре — конечно же, буфет»
Лесь (Александр) Заднепровский представитель известной театральной династии. Он актер в третьем поколении. В Национальном театре имени Ивана Франко Лесь Михайлович служит уже больше 30 лет. Сыграл на сцене множество главных ролей: Командор («Каменный век»), Дон Алонсо («С любовью не шутят»), Лепле («Эдит Пиаф. Жизнь в кредит»), Нельсон («Леди и Адмирал»)... Сейчас актер играет Сорина в чеховской «Чайке» и готовит новый спектакль. «ФАКТЫ» поговорили по телефону с Лесем Михайловичем в день его
— С юбилеем вас, Лесь Михайлович! Как отмечаете?
— Дома, в узком семейном кругу. Поздравления начал принимать с семи утра, звонили друзья и родственники не только из Украины, но также из-за границы. К осени готовлю свой бенефис. Надеюсь, тогда соберутся все мои друзья, коллеги и поклонники. Сейчас лето, период отпусков, поэтому многие приехать не смогут. Кроме того, меня предупредили, что юбилей будет отмечаться на государственном уровне. Что и как, пока не знаю. На октябрь вместе с моим другом, режиссером Юрием Одиноким, готовим спектакль «Дамы и гусары» по произведению польского классика Александра Фредро. Это веселая комедия с множеством музыки, красивыми историческими костюмами. Сделаю поклонникам подарок.
— А себе что желаете?
— В первую очередь, конечно, здоровья. Душа у меня молодая, силы и азарт есть, хочется, чтобы все это было еще и в хорошей внешней оболочке. И, как говорит мой сын, сбычи мечт. Планов у меня громадье. Есть желание играть, все успевать, не делая себе поблажек и скидок на возраст. В первой половине жизни, в молодости, мы меньше обращаем внимания на то, что делаем. Кажется, вся жизнь впереди: пусть я сыграю сегодня эту роль, а ту великую, которая по душе, потом. Но проходят годы, и оказывается, что наши силы растрачены, а амбиции не удовлетворены.
— Вам-то грех жаловаться. Столько ролей, сыгранных в театре.
— Это не мой удел — посыпать голову пеплом. Действительно, много работал, но хочу еще больше. Потому что нахожусь в том возрасте, когда умею и могу.
— Вы выросли в актерской семье, в окружении известных актеров и режиссеров. Выбор вашей профессии был определен с детства?
— Тогда я об этом вообще не задумывался. Наша династия Заднепровских-Ткаченко начинается с моего деда Семена Ткаченко и бабушки Екатерины, которые играли в Театре имени Ивана Франко после гражданской войны. Их дочь, моя мама Юлия Ткаченко, поступила в театральный институт, где познакомилась с отцом. И родители тоже служили в этом театре. За кулисами чувствовал себя как рыба в воде. После уроков в школе каждый день прибегал в театр. Видел все спектакли и неистово аплодировал за кулисами. Даже иногда обижался на зрителей, которые, как мне казалось, недостаточно громко хлопали. Театр я воспринимал как родной двор, где можно поиграть с друзьями.
Театр не был для меня недосягаемой мечтой, как, например, поездка в Париж. В нашем доме бывали известные режиссеры, актеры, драматурги, художники и композиторы. Для меня они были обычные дяди и тети, у которых я сидел на коленях. Только повзрослев, понял, что дядя Саша — это известный писатель Александр Корнейчук, дядя Коля — драматург и сценарист Николай Зарудный, а дядя Игорь — композитор Игорь Шамо. Бывали у нас и Платон Майборода, и писатель Михаил Светлов. У меня до сих пор хранится книга стихов с подписью: «Мишке в год рождения сынишки», которую Светлов подарил моему отцу. В школе я усиленно учил французский язык, занимался академической греблей. Только ближе к выпускному определился с профессией. Осознал, что без театра жить не смогу. Готовился к поступлению, хотя был еще «сыроват».
— Вы ведь провалились на экзаменах при поступлении в театральный институт?
— К большому огорчению родителей, уехавших тогда на гастроли. Поэтому пошел в институт культуры, проучился год, а потом, уже хорошо подготовившись, поступил в театральный. Лишь в институте ко мне пришло осознание актерства, я увидел себя в этой профессии и очень благодарен своим учителям. Все время приходилось доказывать, что я достоин звания артиста, постоянно был под пристальным вниманием. Ведь тогда театральные династии назывались не иначе, как кумовство. А что тут доказывать? Ведь в театре, как в воде: тебя бросают и ты должен выплыть. Когда выходишь на сцену, рядом нет мамы и папы. Даже если не справишься с ролью, спасательный круг никто не бросит. Только в том случае, если сыграешь по-настоящему и тебя полюбит зритель, можно считать, что выплыл. Кажется, мне это удалось.
— Наверное, свою первую роль запомнили на всю жизнь.
— Еще бы! Мне пришлось выйти на сцену через несколько месяцев после смерти моего отца. Это был спектакль, посвященный его памяти. Я заменил папу в главной роли. Выход на сцену для меня был и радостным, и грустным одновременно, а еще очень волнительным. Поэтому после спектакля от накала эмоций разрыдался как ребенок.
— Своего сына Назара с детства в актеры готовили?
— Конечно. Было понятно, что он талантлив, а поэтому обречен стать актером. Ведь в нем больше этого театрального наркотика, чем во мне. Назар — представитель четвертого поколения нашей династии. Он сначала сопротивлялся, но потом сделал осознанный выбор. Сказал мне: «Раз не вышел из меня кулинар, пойду в актеры». Сын сам готовился к поступлению, я абсолютно в этом не участвовал. Мог только подсказать, какой взять репертуар, какую пьесу показать перед комиссией. Советовал больше читать. Назару повезло с педагогами. Он попал к замечательному мастеру, актеру Театра имени Ивана Франко Борису Петровичу Ставицкому. Сейчас мы с сыном играем на одной сцене, он народный артист Украины.
— Маленькому внуку Михаилу также уготована актерская профессия?
— Хотелось бы. Михаил Заднепровский-второй может стать уже актером в пятом поколении актерской династии. Мечтаю выйти на сцену вместе с внуком в одном спектакле и представить его: «Михаил Заднепровский-next». Пока же он растет в меру непослушным мальчишкой, без всяких комплексов, с явными актерскими задатками. Изображал артиста, еще даже не умеючи говорить. Все время лепетал что-то, неистово жестикулируя. Однажды я привел внука на новогоднюю елку в театр. Миша нашел где-то микрофон, влез на стул и устроил целое представление, понятное ему одному. Коллеги восхищались: «Лесю, не знаємо, що це було, але з нього точно вийде актор». Внешне
— В кино, в отличие от театра, вам пока не удалось полностью реализовать себя.
— Я являюсь продуктом интеллигентной культурной среды. После распада Советского Союза украинский кинематограф умер. Почти 20 лет я вообще не снимался. Потом начал мелькать в каких-то сериалах. Как правило, это совместные российско-украинские фильмы на русском языке. Лишь недавно снялся в качественном украинском кино. Это картина моего друга Виктора Андриенко «Iван Сила» об украинских богатырях. Играю врага главного героя. Сейчас фильм показывают на различных фестивалях, надеюсь, в скором времени его увидит и украинский телезритель. В кино у меня было не так уж много ролей. Режиссеры говорили: «Для вас специально нужно делать сценарий, выписывать роль, потому что вы очень яркий и крупный артист, слишком заметный в картинах». Мой материал — это историческое кино с военной формой, саблями, оружием. Таких героев можно встретить в исторических полотнах Ежи Гофмана «Пан Володыевский» и «Огнем и мечом». Но подобных предложений на сегодняшний день пока нет.
— У вас даже хобби связано с историей. Коллекция сабель пополняется?
— Это мое давнее увлечение. Вот и сейчас, разговаривая с вами по телефону, рассматриваю арабское оружие. После прочтения «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо» хватал за кулисами бутафорскую шпагу и, размахивая ею, изображал из себя то казака, то пирата. С возрастом страсть к оружию только усилилась и я начал коллекционировать кинжалы, шпаги, клинки, мечи. В моей коллекции есть кованный меч, который использовали для съемок фильмов «Анна Ярославна — королева Франции», «Ярослав Мудрый». Лет 20 назад мне преподнесли его коллекционеры. Меч сделан точно по стандартам XII века: очень тяжелый, с кованным рисунком. Специально состаренный, у меча такой вид, будто его недавно извлекли из какого-нибудь кургана. Есть у меня в коллекции и казачьи сабли, и испанские, и турецкие. Стараюсь из каждой страны, где бываю, что-то привозить на память в качестве сувенира.
— Говорят, вы еще и отлично готовите?
— Обожаю это с детства. Мне всегда было приятно порадовать родителей. Пока они спали, готовил что-то вкусненькое. Когда в магазинах были пустые полки и за продуктами приходилось выстаивать очереди, почему-то особенно хотелось удивить и побаловать чем-то вкусным родных. Придумывал блюда буквально из ничего. А сейчас, когда все в изобилии, уже и азарта такого нет. Да и времени не хватает на кухню. Но по праздникам я готовлю свои фирменные блюда. Если есть время и деньги, радую близких осетровой солянкой, всевозможными блюдами из баранины, тушу мясо с вишнями и вином. Очень вкусно получается. В быту я всеяден. Это касается и дома, и театрального буфета.
— Там ведь и происходит самое интересное...
— «Мы артисты, наше место в буфете», — как говорил герой спектакля «Без вины виноватые». Дома мое излюбленное место на кухне. Люблю читать там, когда все уже спят. А в театре, конечно же, буфет. Здесь за чашкой кофе обсуждаются все новости, спектакли, рождаются слухи. Но актеры друг на друга не обижаются, им даже приятно слышать о себе различные байки. Мне, к примеру, приписывали несуществующие романы, бизнес, какие-то знакомства, отношения с высокопоставленными лицами. Это связано с тем, что когда-то я был депутатом Киевского горсовета. Тогда мэром Киева был Александр Омельченко. Бывало, он приходил на спектакли, можно было увидеть в зале и Леонида Кучму, и Виктора Ющенко. Но это ведь не дружба.
— С политикой у вас не сложилось?
— Как говорил Богдан Ступка: «Моя политика — это театр». В молодые годы был более азартен, считал себя настоящим патриотом, исповедуя идеологию «Народного руху України». Сейчас себя в политике не вижу. Как актеру тяжело участвовать в больших столкновениях, для этого нужно быть более жестким и прагматичным, использовать локти и зубы, чтобы добиваться своего. Видимо, у меня этого нет. Могу только посочувствовать ребятам, которые отстаивают сейчас культуру в политике. Я могу это делать лишь на сцене. Хочется еще поработать в удовольствие, не разменивая себя, не тратить впустую время. С возрастом мы научились его ценить. Как говорил Чацкий из «Горя от ума»:
Когда в делах — я от веселий прячусь;
Когда дурачиться — дурачусь;
А смешивать два этих ремесла
есть тьма искусников — я не из их числа.
Фото с сайта novaya.com.ua
5719Читайте нас у Facebook
