«Увидев, что все мышцы и сосуды выше локтя разрезаны аж до кости, подумал: руку теперь ампутируют...»
Мужчина уже находится дома, в городе Жашков на Черкасчине. Местные врачи каждый день делают ему перевязки — это необходимо, чтобы не пропустить возможных осложнений.
— Честно говоря, сразу после случившегося думал, что потеряю руку, ведь она безжизненно обвисла, — рассказывает Леонид Леонидович. — Видел, что аж до кости разрезаны мышцы, нервы, сосуды... Разве все это можно сшить?
Несчастье произошло месяц назад, когда мужчина с коллегой-электриком занимался наладкой специального тросоукладчика.
— Мы стояли на платформе возле щита управления, — вспоминает мой собеседник. — Внезапно я оступился и упал вниз, где лежали металлические трубы. Правой рукой напоролся на острый край одной из них. Перекатившись, понял, что разрезана вся рука, по кругу. Тут же — кровь фонтаном. Ко мне бросились все, кто находился рядом, из аптечки достали жгут, чтобы остановить кровь. Я не терял сознания до тех пор, пока меня не повезли в операционную ближайшей больницы.
Местные хирурги даже сшили крупные сосуды, но рука не потеплела, как должно было быть. Тогда врачи связались со столичными специалистами и отправили пациента в Киев.
— Леонида доставили к нам спустя семь часов после получения травмы, — рассказывает заведующий отделением восстановительной микрохирургии и трансплантации тканей Национального института хирургии и трансплантологии имени А. А. Шалимова заслуженный врач Украины Александр Резников. — Не теряя ни секунды, мы тут же отправили его в операционную, ведь рука долго была обескровлена. В подобных случаях ткани погибают и за более короткое время. Уже в ходе операции обнаружили, что каким-то чудом не пострадали лучевой нерв и глубокая артерия плеча. Именно этот сосуд минимально, но подпитывал руку. Более того, нервная веточка оказалась настолько длинной, что уже на следующий день после вмешательства Леонид смог сжать ладонь в кулак. Мы были удивлены, ведь при подобных травмах такого не бывает! Чувствительность восстанавливается после того, как прорастает нерв, а это занимает несколько месяцев. Леонид же чувствует пальцы, может ими шевелить. Думаю, это поможет пациенту быстрее восстановиться.
*Скоро с руки Леонида Леонидовича снимут гипс. «После того как удалось пришить конечность, разрабатывать ее следует постепенно, — говорит Александр Резников (слева). — Как правило, восстановление занимает не менее полугода»
«Утром после операции рассмотрел выглядывающие из-под марли пальцы, ладонь и удивился — действительно все пришили!»
— Что происходило в Киеве, даже не помню — не успел отойти от наркоза, который мне вводили в Жашкове, как снова оказался в операционной, — говорит Леонид Леонидович. — Проснулся уже утром следующего дня в реанимации. Рука забинтована — значит, на месте, подумал я. Потом рассмотрел выглядывающие из-под марли пальцы, ладонь — действительно все пришили! Обрадовался. Но потрогал руку в палате только через несколько дней. И самое удивительное — сразу почувствовал прикосновения.
— У Леонида рана оказалась циркулярной — она по кругу огибала плечо, — объясняет Александр Резников. — Края рваные, что усложняло работу хирургов. Были перерезаны бицепс, трицепс, лишь частично сохранилась двуглавая мышца плеча. Я уже не говорю о повреждении вен, артерий, сухожилий и нервов. Сосуды нужно было сшить так, чтобы затем в этих местах не образовались тромбы и не закрыли просвет. Сначала сопоставили вены: у них очень нежные, дрябловатые стенки, поэтому мы, если можно так выразиться, их оверлочили. А вот на артерии наложили швы с узлами. 
Эти сосуды состоят из трех слоев, один из которых мышечный, благодаря чему происходит пульсация. Скрепить их нужно было по-особому.
*Хирурги считают, что успех операций во многом зависит от профессионализма анестезиологов. Один из таких специалистов — Екатерина Тищенко — виртуозно сработала во время вмешательства, которое проводили Леониду
Молодые коллеги, ассистировавшие мне во время восстановительной операции, удивились: «Александр Викторович, почему вы использовали разные швы?» Я им все наглядно объяснил. Очень важно учитывать структуру каждого сегмента, который сопоставляешь. Только понимая, под каким углом сшивать, какие узлы «вязать», растягиваются ли ткани, можно сделать все так, чтобы затем у пациента пришитая рука или нога действительно работала, а не служила биопротезом: вроде бы есть, но ничего нельзя делать. Когда мы сняли зажимы и по сосудам побежала кровь, сразу увидели — пришитая рука становится розовой, теплеет. Это была первая победа.
— Врачи очень аккуратны в своих прогнозах, — продолжает Леонид Леонидович. — Они не дают стопроцентной гарантии, что я буду работать рукой, как до происшествия. Но в том, что смогу ею пользоваться, — не сомневаются. Я тщательно выполняю все рекомендации. Пока мне не разрешают делать упражнения — рука находится в специальной гипсовой лангете. А вот пальцами шевелить можно.
— Вы уже приспособились все делать левой рукой?
— Да. Сам надеваю и застегиваю брюки, натягиваю футболку. 
Кормить меня тоже никому не приходится — ложку до рта доношу левой рукой, причем не промахиваюсь. Но, конечно, без правой руки сложно. Родные помогают. Кто-то из них — жена или сыновья — все время рядом. Старшему двадцатый год, он уже работает. Младший,
*Леонид Леонидович
В начале октября мужчина снова приедет в Киев. Врачи проведут осмотр, сделают необходимые снимки, УЗИ, чтобы понять, насколько хорошо все срастается, и примут решение, можно ли снять гипс.
— В этой клинике я узнал, что киевские хирурги, которые меня спасали, не раз пришивали полностью оторванные конечности, и люди после этого возвращались к активной жизни, — говорит Леонид Леонидович. — Естественно, сначала нужно дождаться, пока все срастется, затем требуется реабилитация. Но самое главное — рука на месте.
«Отрезанную часть ладони привезли в ящике с... мороженым»
«ФАКТЫ» уже рассказывали о пациентах Александра Резникова и его коллег. Хирургам удается проводить уникальные операции, даже когда остальным врачам кажется, что ситуация безнадежна.
— Только за три недели августа мы приняли семерых пострадавших, которым требовалась помощь микрохирургов, — говорит Александр Резников. — История Леонида вам известна, еще двоим пришлось восстанавливать стопы. Два человека отсекли себе так называемый блок длинных пальцев — четыре пальца кисти. У двоих были резаные раны предплечья и кисти, полученные на стройке. Помогли всем — успешно пришили конечности.
Каждый раз, встречаясь с Александром Резниковым, я вспоминаю его пациента Антона. Десятилетнего мальчика привезли прямо с поля. Косилка, возле которой стоял ребенок, полностью отсекла ему стопу левой ноги. Уже спустя год Антон лазил по деревьям, бегал, прыгал, ходил даже не прихрамывая.
— Год назад приезжал отец мальчика — просил снимки, сделанные в операционной, на которых видно, что стопа лежит на отдельном столике, — рассказывает Александр Викторович. — Мужчина хочет показать фотографии тем врачам, которые не верят, что у Антона была настолько тяжелая травма. Хотя, признаться, я и сам удивляюсь: в случае с этим пациентом удалось все сопоставить в ходе одной операции. Ведь обычно через какое-то время приходится делать корректирующие вмешательства. Бывает, нужно подшить неработающее сухожилие, удлинить кость, закрыть рану кожным лоскутом. У Антона же все срослось, словно это была простая царапина.
За эту операцию, да и за десятки других, в 2009 году Александр Резников получил награду «Гордість країни» в номинации «Врач года». Своей теперешней работой хирург подтверждает высокий уровень профессионализма и душевную отзывчивость.
— Понимаете, ампутировать руку или ногу, сформировать культю можно минут за 15, а чтобы пришить конечность, требуются часы кропотливой работы, которая не всегда оказывается успешной, — говорит Александр Викторович. — Но я рад, что в отделение пришли молодые специалисты, которые научились и уже самостоятельно выполняют такие реплантации. Во время операции, которую мы проводили Леониду, анестезиолог Екатерина Тищенко сработала виртуозно. Когда мы, хирурги, снимаем зажимы и пускаем кровь по сосудам пришитой конечности, именно от анестезиолога зависит, что будет с пациентом. Ведь в оторванном сегменте за время, пока он не получает питания, образуются продукты распада. С кровью они попадают в почки, печень, могут забить все канальцы и привести к смерти больного. Мастерство анестезиолога заключается в том, чтобы предусмотреть все возможные опасные ситуации и вовремя ввести нужные лекарства, которые нейтрализуют негативное воздействие продуктов распада. Екатерина Александровна справилась с этим просто замечательно. Я не устану повторять: спасение оторванной руки или ноги — заслуга не одного хирурга, а всей бригады врачей, которая работала в операционной, а затем и в реанимации.
По просьбе врачей мы часто в наших публикациях напоминаем о том, как правильно упаковывать оторванную конечность, чтобы успеть довезти ее до больницы и пришить. Несмотря на всю серьезность таких ситуаций, нередко происходят казусы. Об одном из них рассказал Александр Викторович:
— Недавно оторванную кисть пациента к нам в отделение привезли в ящике... с мороженым. Дело в том, что рядом с местом происшествия не оказалось льда. После успешной операции медсестры еще несколько дней лакомились сладким...
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
6559Читайте нас у Facebook
