«Наша жизнь посвящена банку, в котором мы взяли кредит. Уже шесть лет мы не отдыхаем»
Сегодня центр Киева представляет собой довольно живописное зрелище. Практически возле каждого органа власти митингуют гражданские активисты, пытаясь заставить чиновников решить те бесчисленные проблемы, на которые предыдущей власти было наплевать. У дверей Национального банка устроили пикет вкладчики, у Кабмина требуют провести наконец люстрацию казнокрадов. Но больше всего людей возле Верховной Рады. Депутаты-то остались прежние, и их отношение к своим обязанностям не изменилось. Поэтому заставить народных избранников хоть как-то откликнуться на нужды людей труднее всего.
Одно из наиболее многочисленных и активных сообществ, осаждающих сейчас парламент, называет себя Кредитным майданом. Эти люди в свое время взяли в банках валютные кредиты и впоследствии убедились, что попали в долговой капкан, выбраться из которого им не под силу. На момент оформления кредитов доллар стоил около 5 гривен, а теперь обходится уже почти в 12 гривен. Участники Кредитного майдана требуют от депутатов решить, наконец, их проблемы. Ведь заемщики не виноваты в том, что за последние годы гривня обесценилась почти в два с половиной раза.
У каждого участника митинга собственная история, все разные, но есть одна общая черта: они заканчиваются отчаянием и безысходностью.
*Участники Кредитного майдана, оказавшиеся в безвыходной ситуации, требуют от депутатов Верховной Рады поскорее решить их проблемы (фото Максима Требухова, «ForUm»)
Одну из таких историй рассказала мне активистка Кредитного майдана преподаватель-методист из Киева Оксана Гнатенко:
— Началось все с того, что я забеременела. Тогда (в 2008 году) мы с мужем и ребенком жили в однокомнатной квартире. Ну и, конечно, встал вопрос о расширении жилплощади. Решили продать «единичку» и взять «трешку». Всей необходимой для доплаты суммы не имели, поэтому обратились в банк за кредитом. Причем это решение не было легкомысленным или скоропалительным. Прежде чем идти в банк, мы тщательно взвесили свои возможности. На тот момент мы очень неплохо зарабатывали. Я работала руководителем ивент-агентства, а муж — дизайнером. Общий доход семьи составлял около 16 тысяч гривен при курсе доллара меньше 5 гривен.
Мы понимали, что в жизни всякое может произойти. Поэтому продумывали запасные варианты на случай, если кто-то из нас потеряет работу или заболеет. На худой конец всегда можно продать эту квартиру, рассчитаться с банком и снова купить однокомнатную. Таким образом, мы просто вернулись бы к исходной позиции.
Кроме того, в обществе тогда царила атмосфера, которая просто подталкивала к кредиту. Всюду рекламировалось, как это замечательно — кредит, как он решает все проблемы. И руководители государства уверяли нас в стабильности гривни. Было такое чувство, что жизнь будет становиться только лучше: зарплаты повысятся, доллар упадет…
На волне эйфории мы и решили, что нужно побыстрее воспользоваться этой услугой, а то вдруг потом такой возможности не будет.
(У банков в то время никакой эйфории не было. Они отлично осознавали, что мыльный пузырь на рынке недвижимости неминуемо лопнет, причем в ближайшее время. И именно поэтому столь упорно навязывали гражданам валютные кредиты. Ведь прелесть кредита состоит в том, что все риски перекладываются на заемщика: что бы ни происходило в стране, он обязан ежемесячно вносить в банк определенную сумму в долларах. А если вдруг не будет иметь возможности, банк и тогда не останется внакладе. Он заберет приобретенное имущество и сделает клиента своим пожизненным должником.
Именно таким образом составлены кредитные договоры, и именно так действуют банки в Украине в течение последних лет. — Авт.)
И мы наконец решились — заняли в банке недостающие 87 тысяч долларов и купили трехкомнатную квартиру. Самую обыкновенную — площадью 74 квадратных метра. Она стоила 180 тысяч долларов.
Однако наше счастье длилось недолго. Уже через три месяца после оформления кредита начался финансовый кризис 2008 года. Компания мужа практически сразу же закрылась. Он полностью потерял заработок. Я к этому моменту родила ребенка. Правда, продолжала трудиться дома и зарабатывала около 5 тысяч гривен.
Вот такая математика: до кризиса мы имели доход в 16 тысяч, а по кредиту должны были платить 4 тысячи 500 гривен в месяц. После кризиса заработок семьи снизился до 5 тысяч гривен, а нести в банк из-за повышения курса доллара уже нужно было 7 тысяч 800 гривен.
Пришлось сильно напрячься. Муж искал какие-то подработки, родители подключились помогать. В общем, как-то удавалось, использовав все резервы, платить банку. За последующие пять лет мы выплатили ему около 60 тысяч долларов. Правда, только 6 тысяч ушло на погашение тела кредита. Остальное — проценты.
— Вы не пробовали договориться с банком о реструктуризации?
— Пробовали, конечно, и банк соглашался. Но что такое реструктуризация? Вам разрешают сейчас платить вместо 900 долларов в месяц 800. Однако через год придется платить уже 1000 долларов. Банк своего не упустит.
Между тем, чтобы только подать заявление о реструктуризации, нужно заплатить 150 гривен. Независимо от того, согласится учреждение или нет.
В течение этих лет вся наша жизнь была посвящена банку. Мы не отдыхали, никуда не ездили, не позволяли себе купить ничего лишнего. Мясо в семье ел только муж: мужику надо работать. А дети питались в основном кашей. Конечно, они страдали. Часто, открыв холодильник, спрашивали: «Мама, а что, у нас опять нечего кушать?» Каково мне слышать это изо дня в день? К тому же у нас родился еще один ребенок, который, конечно, требует расходов.
После шести лет такой жизни я чувствую полное истощение не только физических, но и моральных сил. Даже в нашей крепкой и дружной семье начали появляться трещины в отношениях.
И вот теперь случился новый кризис. Курс доллара в очередной раз подскочил. Муж опять потерял работу. Я сейчас тружусь в детском саду, готовлю детей к школе. Получаю около 4 тысяч 500 гривен. Конечно, вновь возросшие платежи стали для нас абсолютно непосильными. Поэтому уже больше трех месяцев мы с банком не рассчитываемся: нечем.
Банк отреагировал довольно быстро. На днях мы получили бумагу о том, что в соответствии с исполнительной надписью нотариуса обязаны в течение месяца освободить квартиру. А если этого не сделаем, к нам будет применена сила. То есть через месяц мы с тремя детьми можем оказаться на улице.
— Сколько вы сегодня должны банку?
— За более чем пять лет наш кредит сократился всего на 6 тысяч долларов. Брали 87 тысяч, а сейчас должны 81 тысячу. Плюс там уже пени наросли за те месяцы, что мы не платим. То есть в течение шести лет, отдавая все свои доходы банку, ни на шаг не приблизились к избавлению от долга.
— Каким видите решение своих проблем?
— Если примут закон о пересчете кредита в гривни по курсу 8 гривен за доллар, мы платить не станем: это несправедливо. И если банк решит все-таки отнять у нас квартиру, умирать за нее не будем, пусть подавятся. Обидно, правда, что банки обычно потом продают жилье «своим» по смешной цене, которая даже не покрывает сумму кредита. Причем «вешают» остаток «долга» на людей и продолжают начислять проценты и пени до бесконечности. Так что выходит, что нам суждено до конца жизни оставаться практически в рабстве у банка.
Я выступаю за то, чтобы кредит пересчитали в гривне по курсу, который был на момент, когда мы брали деньги, — около 5 гривен за доллар, чтобы сняли пени и ввели хотя бы на полгода мораторий на отчуждение квартиры. Это дало бы нам возможность перевести дух и начать наконец-то погашать долг.
Честно говоря, считаю, что пересчет по курсу 5 гривен за доллар — подарок для банков. На самом деле нужно было бы просто признать эти кредитные договора недействительными. Ведь валютные ссуды выдавались в нарушение закона, согласно которому единственным платежным средством в Украине является гривня.
О возможных путях выхода из сложившейся ситуации мы попросили рассказать народного депутата Инну Богословскую, которая взялась лоббировать интересы Кредитного майдана в Верховной Раде.
— Как можно решить проблемы людей, которые когда-то взяли валютные кредиты и теперь не способны по ним платить?
— На сегодняшний день мы добились того, что законопроект о валютных кредитах был включен в повестку дня Верховной Рады. Правда, в том виде, в котором он сейчас существует, законопроект не может быть принят, поскольку предложенная в нем формула решения проблемы слишком проста. Если сейчас все риски, связанные с изменениями валютного курса, несут исключительно заемщики, то законопроект предлагает возложить их только на банки. Такой подход может привести к разрушению банковской системы, которая и без того нынче на ладан дышит.
Поэтому спикер парламента Александр Турчинов обратился к Национальному банку и Министерству юстиции с предложением создать рабочую группу. Она совместно с представителями заемщиков и депутатами должна в сжатые сроки разработать законопроект, который можно будет проголосовать.
Если давление общественности не ослабнет и государственные органы включатся в сотрудничество, то совершенно реально разработать и принять соответствующий закон до конца июня.
— Какая формула решения вопроса имеет шансы быть принятой в парламенте?
— Она будет предполагать разделение рисков от падения курса гривни между тремя субъектами: Национальным банком (который по Конституции обязан поддерживать стабильность гривни), коммерческим банком и заемщиком. Такая формула уже реализовывалась ранее в нескольких странах, где происходили резкие колебания валюты: в Великобритании, Германии, Венгрии…
Вопросом для обсуждения является пропорция разделения этих рисков. Наиболее разумным, на мой взгляд, является деление поровну: 34 процента рисков берет на себя НБУ и по 33 процента — банк и заемщик.
— А как технически выглядит деление рисков?
— Стоимость кредита пересчитывается в гривни по курсам, которые существовали на момент выдачи денег и на момент пересчета. Определяется разница между этими двумя стоимостями, и от этой разницы треть Нацбанк относит к своим убыткам, треть берет на себя банк, а треть должен выплатить заемщик.
(Попробуем приблизительно подсчитать. Представим себе кредит в размере 10 тысяч долларов. По курсу, например, 5,05 гривни за доллар, который держался в Украине с 2005-го по 2007 год, этот кредит в национальной валюте стоит:
10 000×5,05 = 50 500 гривен.
В данный момент официальный курс доллара — около 11,75 гривни за доллар. Значит, этот же кредит стоит:
10 000×11,75 = 117 500 гривен.
Таким образом, за прошедшие годы он подорожал на:
117 500 — 50 500 = 67 000 гривен.
Если будет принят упомянутый выше принцип разделения рисков в соотношении 34/33/33, то Национальному банку придется понести убыток в размере 22 тысяч 780 гривен, а банку и заемщику — по 22 тысячи 110 гривен.
Следовательно, будет считаться, что в свое время заемщик одолжил в банке:
50 500 + 22 110 = 72 610 гривен.
С одной стороны, все логично. С другой — заемщики могут резонно возразить, что в течение шести лет они в одиночку тащили на себе все риски и за это время понесли не только огромные материальные убытки, но и моральный ущерб. В частности, из-за стресса, пережитого в борьбе с банками, не все дожили до начала нынешних переговоров. Поэтому НБУ и коммерческие банки, по их мнению, могли бы взять на себя более высокую долю убытков от валютных колебаний. — Авт.)
— Еще одно: все знают, что сегодня огромное количество проблемных кредитов банки перепродали коллекторам, — продолжает Инна Богословская. — Причем намного дешевле, чем эти кредиты стоят. Мы планируем внести в закон норму, в соответствии с которой банк перед тем, как продавать кредит коллекторам, сначала обязан будет предложить его заемщику на тех же условиях. То есть если, например, банк продает долг за 10 процентов его суммы, то в большинстве случаев по той же цене данный кредит может купить и сам должник. В таком случае и банк получит желаемое, и заемщик избавится от долгового ярма.
Также обязательно нужно ввести мораторий на отчуждение имущества, находящегося в залоге. Потому что стоимость недвижимости сейчас сильно упала, и банки продают ее по цене в несколько раз ниже той, которую люди когда-то за нее заплатили.
Следует внести в закон норму о том, что после обращения взыскания на залоговое имущество заемщик больше ничего не платит. То есть, отдав купленную в кредит квартиру, человек уже ничего банку не должен. Это будет делаться через принятие закона о банкротстве физических лиц.
— Многие граждане имеют проблемы уже не с банками, а с коллекторами, выкупившими их долги. Как быть им? Ведь банки хоть НБУ подчиняются, а коллекторы — никому. Как воздействовать на них?
— Только через прямые нормы закона. В нем обязательно будет указано, что он касается не только банка, но и любого юридического или физического лица, которое выкупило кредитное соглашение.
5156Читайте нас у Facebook
