Иван попович: «во время танца мне хотелось теснее прижаться к валентине терешковой, но ее партийно-советское воспитание держало меня на расстоянии»
Справка «ФАКТОВ»
Иван Попович родился 22 апреля 1949 года в селе Осий Иршавского района Закарпатской области. Эстрадный певец, композитор, народный артист Украины. Окончил Львовскую консерваторию, с 1975 по 1979 годы — художественный руководитель ансамбля «Ватра». Затем до 1988 года работал в Киевском мюзик-холле. Живет и работает в Киеве.
Лучшие песни: «Розлук не буде», «Василина», «Гуцулянка», «Марiчка-чiчка», «Рiднi гори», «Скажи менi», «Моя мила задрiмала», «Я сой циган», «Пiсня фурмана», «Я спасибi долi скажу».
Иван Попович — один из самых оригинальных украинских эстрадных исполнителей. На его песнях выросло уже не одно поколение. Он стоял у истоков нового эстрадного направления. Иван Попович всегда был, есть и останется символом Карпат, голосом любви и свободы. А еще он — открытая душа, которая всегда несет людям добро. Его уважают не только за талант, но и за человечность.
«Узнав, что я учусь в консерватории, соседка сказала моей маме: «Хорошо тебе. Теперь консервов будешь много иметь»
- В становлении украинской эстрады Западная Украина принимала участие в большей степени, чем столица. Вам так не кажется?
- Наверное, определенную роль играла приграничная зона, близость к Европе, — говорит Иван Попович. — В те времена в родном Закарпатье я смотрел трансляции с известнейших европейских эстрадных площадок и наслаждался выступлением своего кумира — венгра Яноша Кооша. В Киеве же еще в 1965-м сделал «погоду» Игорь Поклад со своей «Коханою». Однако все основные песенные силы были сосредоточены на Галичине и Буковине: Володя Ивасюк, ансамбли «Арника», «Медикус», «Ровесник», «Ватра»…
А в середине 1960-годов неизгладимое впечатление на меня оказал Михаил Машкин — автор суперхита «Верховина, мати моя!» Я как раз готовился поступать в Хустское культпросветное училище. Друг пригласил меня в райцентр Иршава на фестиваль художественной самодеятельности. Я с открытым ртом слушал сельский хор «Боржава», которым руководил легендарный Машкин. Когда они начали петь знакомую «Вечiр над Боржавою», у меня мурашки побежали по телу.
А под конец концерта Василь Гичко своим удивительным тенорочком исполнил «Верховино, мати моя» — я был на седьмом небе. Вот где уровень! Познакомился с Михаилом Машкиным, поехал к нему в гости в село Довге, расположенное через гору от моего родного Осия. Композитор и дирижер показал мне свои работы, новые песни. Я буквально «обалдел»! Лишь со временем узнал, какие тяжелые испытания выпали на долю Машкина. Он так и не смог прийти в себя после концлагеря, время от времени заливая горе водкой. Некоторые осуждали его, другие сочувствовали и понимали, какая это беда…
Позже я частенько встречался с Михаилом Васильевичем на различных культурных мероприятиях. Когда случилась трагедия, и он ушел из жизни, решил, что обязательно исполню «Верховино, мати моя!» в эстрадном варианте. Теперь эта песня — одна из лучших, любимых и дорогих в моем репертуаре.
Путевку в жизнь, в искусство я получил во Львове. После окончания училища побаивался, что не поступлю во Львовскую консерваторию. Подготовка была слабенькая. Да и мне, сельскому пареньку, Львов казался Нью-Йорком и Рио-де-Жанейро вместе взятыми. Разве мог я, выросший в горах, мечтать, что закончу и даже буду преподавать во Львовской консерватории?!
Мне невероятно повезло: меня заметил знаменитый Николай Филаретович Колесса. В консерваторию я попал сразу на второй курс. Учился одновременно на двух факультетах — дирижерском у Сергея Амбарцумяна и вокальном у Павла Кармелюка и Марии Бойко. Уже тогда Павел Кармелюк мне говорил: «Брось дирижирование, все равно из тебя выйдет оперный певец. Гарантирую, что будешь стажироваться в театре «Ла Скала».
- А ведь как-то и Василий Зинкевич сказал тебе: «Иванко, сколько раз тебя просил идти в оперу, а ты меня не послушал. У тебя же классический голос».
- Действительно, Василий неоднократно говорил мне это. Зинкевич — большой интеллектуал, очень порядочный человек, с ним интересно везде: и на сцене, и вне ее. Да, мне не раз предлагали и стажировку в «Ла Скала», и будущее, связанное с оперой. «Светила» мне и карьера дирижера, я практиковался в хоре Веревки. Но взвесив все «за» и «против», пошел на эстраду. И не жалею. В опере я себя солистом не видел, а дублером петь не хотел. Надо быть или Анатолием Соловьяненко, или никем…
Не поверишь, мои родители даже не знали, что такое консерватория. Когда мама прочитала соседке мое письмо и та узнала, что я учусь в какой-то «консерватории», наивная женщина обрадовалась: «Вот хорошо тебе, теперь консервов будешь много иметь». (Смеется. )
«Анджела Дэвис подарила мне красную гвоздику»
- То, что творилось в начале 1970-х во Львове, Киеву даже не снилось, — продолжает Иван Попович. — Я пел в «Медикусе», некоторое время в «Арнике», потом организовал «Ровесник», который перерос в «Ватру». Знаковым событием для Львова стал переезд Ивасюка из Черновцов. Кстати, мы с Володей впервые сделали запись «Водограя» в мужском дуэте.
- Ты познакомился с Владимиром Ивасюком, когда он был уже суперпопулярным…
- Володя старше меня всего на 50 дней. Познакомились мы в консерватории. Первое, что он сказал: «Старик, не волнуйся, будем учиться вместе». Это был сверхпорядочный человек. Тогда выплачивали очень хорошие авторские гонорары. Как-то Володе по ошибке начислили гонорар за мою песню «I сопiлка, i цимбали». Ивасюк извинился за чужую ошибку и отдал мне причитающееся.
О том, что Ивасюк был самородком, свидетельствует хотя бы такой факт: из 106 песен, написанных за его короткую 30-летнюю жизнь, двух подобных нет. Это был уникум! Настоящий Мастер от Бога!
- В то время было модно писать украинские песни или песни на украинскую тематику. Вспомним «Гуцулочку» Давида Тухманова, которую исполнял Владимир Мулерман, или песни для «Арники», написанные армянином Алексеем Экимяном.
- Это были незабываемые времена. Взять хотя бы популярные студенческие интерклубы, в которых африканцы или вьетнамцы с чудовищным акцентом пели по-украински. А каким событием стал Клуб творческой молодежи! Мы в них практически жили. Туда любил заходить Володя Ивасюк. Там я познакомился и с Игорем Билозиром, который возглавлял ансамбль «Ритмы Карпат» автобусного завода. Теперь читаю в прессе, дескать, Попович и Мануляк испортили «Ватру», а вот Билозир зажег ее по-настоящему. На все есть свои причины. Я не успел поднять «Ватру», ведь был в этом ансамбле недолго, потом переехал в Киев. Предложил на свое место Билозира, однако руководство филармонии пошло на это с одним условием: если Игорь будет мне аккомпанировать. И звезда Билозира засияла. Одним лишь «Пшеничним перевеслом» он вошел в золотой песенный фонд. Когда слышу «Нам не зашкодить чарочка вина… », просто таю от восторга.
- В 24 года ты уже стал лауреатом Всемирного фестиваля молодежи и студентов в Берлине.
- Это было в 1973 году. Как сейчас помню: пел «Гей, як сонце спати ляже» и «Ой, зелена полонина». Специально для главного немецкого коммуниста Эрика Хоннекера исполнил «Калинку». Танцевал с Анджелой Дэвис (известной американской правозащитницей и активисткой коммунистического движения) и Валентиной Терешковой. Помню, хотел теснее прижаться к первой женщине-космонавту, но ее партийно-советское воспитание держало меня на расстоянии. На фестивале тогда выступали белорусские «Песняры» и Иосиф Кобзон. Анджела Дэвис подарила мне красную гвоздику и сказала: «Она будет тебя беречь». Так я и выходил на сцену в белом костюме с красной гвоздикой в петлице. Этот цветок стал моим талисманом.
«Иван, — прослушав песню, сказал мне Леонид Кравчук, — разве в Карпатах были комсомольцы?»
- Интересна история присвоения мне званий, — рассказывает собеседник. — Заслуженным артистом Украинской ССР я стал благодаря песне, в которой были такие слова:
Ми онуки опришкiв — гуцули,
Ми сини комунiстiв — комсомольцi Карпат!..
Как-то ее услышал Леонид Макарович Кравчук и с юмором среагировал на текст песни: «Иван, разве в Карпатах были комсомольцы?» (Смеется. ) Однако я заслужил «заслуженного»…
А вот звание народного артиста мне упорно не давали. Василий Зинкевич, Назарий Яремчук уже получили это «генеральское» звание, а меня все «футболили». Чиновник из Минкультуры как-то резюмировал: «Ты звание никогда не получишь, ведь поешь никому не нужные западные песни». Это меня задело, и накануне очередных Октябрьских праздников я позвонил во Львов известной поэтессе Ангелине Булычевой (»Носики-курносики» на ее слова стали «Песней года-78») и попросил песню с ныне диковинным текстом:
Сияет над миром весны синева
И Ленин — как знамя, и песня жива,
И юность планеты в свой звездный полет
Октябрьскую песню с собою берет…
Борис Шарварко одобрил текст и музыку. Сам Владимир Щербицкий сидел в зале. Я вышел на сцену в белом костюме с красной гвоздикой в петлице, спел — и на следующий день был народным артистом Украины. (Смеется. )
- Но самый, наверное, удивительный твой концерт состоялся в американском Детройте, когда несколько эмигрантов из Украины скупили все билеты…
- Я там выступал с сестрами Бойко и покойным корифеем отечественного юмора Андреем Совой. В зале сидело… шесть человек — закарпатцев, а в кассе — объявление: аншлаг…
Больше всего я люблю выступать перед простыми людьми, где нет «Ивана Ивановича» и его свиты. Не отказываюсь петь в сельских клубах. Искренний и теплый прием в селе не сравнить с обкуренной захмелевшей столичной толпой.
Сейчас я живу в Киеве и «разрываюсь» между Яворовом (там обитает моя жена Маричка), Львовом (там учится доченька Соломийка) и родным селом. В закарпатском «родовом гнезде» осталась моя старшая сестра Мария. У нее три дочери, у каждой уже по двое детей.
Когда приезжаю на пару дней к жене, люблю отоспаться. С удовольствием там куховарю. Не каждая женщина может похвастаться таким мужем! (Улыбается. ) Могу приготовить около пяти вкусных первых блюд, несколько вариантов салатов и порядочное число вторых блюд. В Киеве же готовлю «пасулi, пiдбиванi на молоцi» — фасоль в молоке. Пальчики оближешь! Люблю мамалыгу с брынзой. До сих пор обожаю наши родные паленку и сало.
- Я частенько езжу во львовских и закарпатских поездах и постоянно слышу из динамиков твои песни…
- А разве это плохо? Вот я тебе расскажу интересную историю, связанную с поездом. Было это, правда, давненько, но вспоминается часто. Второй час ночи. Железнодорожный вокзал на юге Украины. Я и юморист Анатолий Паламаренко ждем после концерта поезд на Хмельницкий. В дорогу нам дали кое-какие харчи, по бутылке водки и билеты на плацкартные места. «Надо, — думаю, — поговорить с проводником, чтобы поменял на купейные».
Подходит поезд «Симферополь-Львов». Выглядывает проводник, уже крепко выпивший. Я ему сразу даю свою визитку: «Народный артист Украины Иван Попович. Слышал о таком?» — «Слышал. А бутылка у тебя есть?» — «Есть. Со мной еще один народный артист, лауреат Шевченковской премии, профессор, академик, юморист Анатолий Паламаренко. Слышал о таком?» — «Слышал. А у него бутылка есть?» — «Да есть. Мы доплатим, дадим спиртное, но хотели бы ехать в купейном вагоне. Можно?» — «Щ-щас». Он будит начальника поезда и, держа в руках наши визитки, говорит тому: «Слушай, там едет этот… клоун Попов. А с ним еще какой-то хрен… »
После чего Анатолий Паламаренко мне сказал с грустью: «Ну, тебе хорошо. Ты хоть клоун, а я вообще… » Так что всякое было.
2818Читайте нас у Facebook
