Чиновники решили забрать у приемной матери воспитанников первого в Украине семейного детдома
Героиней публикаций «ФАКТОВ» Тамара Май становилась неоднократно. Женщина говорит, что именно благодаря нашей газете ей удалось выиграть суд у чиновников в 2005 году. Тогда социальные службы пытались доказать, что в ее семейном детском доме нет условий для образования воспитанников. После публикации харьковским властям пришлось уступить. Но все это время продолжалось противостояние «неудобной» приемной мамы и социальных служб. «Чиновникам нужны бумажки и хорошие отчеты, — считает главврач Харьковского областного специализированного дома ребенка № 1 Роман Марабян. — Они готовы распихать детей по интернатам, лишь бы все было тихо и спокойно. А Тамара Май всегда шла против системы. Для чиновников она — лишняя головная боль. Вот за это на нее и взъелись».
Накануне 25-летнего юбилея «Майского дома» мы говорили с его основательницей о нелегкой доле приемной мамы, благодарных и не очень воспитанниках, о чиновниках-коррупционерах и детских мечтах.
«Четырехлетняя Катюша была вся в язвах и хромала. Зато сейчас она красавица, вышла замуж, стала мамой»
Эксперимент по созданию детских домов семейного типа стартовал в Украине в 1988 году. Одними из первопроходцев в этом деле стали супруги Май. Харьковчане Тамара Николаевна и ныне покойный Николай Александрович впервые взяли брошенных детей в октябре 1989 года. Решение о том, что нужно брать на воспитание детей из интернатов, пришло к Тамаре после операции. Под ножом у хирурга у женщины остановилось сердце. Находясь в состоянии клинической смерти, Тамара побывала в тех местах, откуда обычно не бывает обратной дороги. Ей привиделся какой-то старец в белых одеждах. Он и отправил женщину домой, на землю, взяв с нее обещание творить только добро. Уже потом Тамара поняла, что виделась на том свете с самим Николаем Угодником. И теперь, уверена, находится под его защитой. Иначе откуда бы она черпала силы и энергию?
*В октябре 1989 года, ровно 25 лет назад, Тамара Май взяла первых воспитанников
Вот уже 25 лет подряд мама Тамара встает в пять часов утра, чтобы приготовить завтрак для многочисленной детской компании. Потом по кругу: кормит, стирает, гладит, убирает, штопает одежду, проверяет дневники, снова кормит… Спать ложится не раньше часа ночи. И так четверть века, без праздников и выходных.
— Когда мы с мужем решили взять к себе детдомовских детей, у нас не было ничего, кроме желания, — вспоминает 72-летняя Тамара Май. — Малышей привели в свою харьковскую квартиру. Это сейчас государство уже разработало и механизмы помощи приемным семьям, и денежные пособия. Тогда этого не было.
Наши первые воспитанники напоминали маленьких дикарей. Увидят в городе трамвай — бегут за ним. Начинаю резать при них капусту — рыдают: зачем мама мячик портит? Могли есть селедку и закусывать конфетами. По ночам вставали, чтобы припрятать под подушкой хлеб. В туалет ходили все вместе. Мой старший сын Саша привез из Москвы ананасы — так дети их целиком, со шкуркой съели. Увидев это, Саша, взрослый мужчина, заплакал. Да что ананасы, яйца со скорлупой ели!
А как у них было запущено здоровье! Четырехлетняя Катюша — вся в язвах, хромала из-за больной спинки. Зато сейчас она красавица, вышла замуж, сама стала мамой. А трехлетний Женя был глухонемой. А у нас он не только заговорил, а запел!
Я всю жизнь брала тех детей, которых давали — из специализированных детских домов, со сложнейшими диагнозами. Не перебирала, не отказывалась. Был у меня десятилетний мальчик, инвалид второй группы детства. Он страдал недержанием мочи и кала. Я ходила с ним в школу и каждые 20 минут меняла памперсы. Возила его в больницы, в санатории, делала операции. Вылечила. Спасибо, мне всегда помогали деньгами родные дети. Я ведь поначалу приемышам и путевки, и мебель, и игрушки, и книги покупала за свой счет. Бывало, придумаю себе болячку, попрошу у сына, который живет в Москве, денег на лечение. Он пришлет, а я отвезу детей на море. Государство же ухитрялось мне платить за детей с диагнозами как за здоровых — в четыре раза меньше. При этом еще и упрекали, что на сиротах зарабатываю.
«На телешоу я буду говорить против мамы, а ты — за. А деньги мы получим одинаковые»
Тамара Май поставила на ноги всех, кого взяла из детских домов. За эти годы мамой ее стали называть 33 интернатовских ребенка. Собственные дети — а их у женщины семеро, — имеют высшее образование. Те из воспитанников, у которых не было тяжелейших патологий, тоже закончили вузы и техникумы. Кто не мог учиться, получили рабочие специальности. Стали агрономами, фермерами, продавцами, трактористами — на жизнь себе заработать могут, к труду приучены.
«Я добрая, но строгая», — всегда говорит приемная мама. Дети в «Майский дом» попадали в разном возрасте. И если малыша еще можно было перевоспитать, то найти подход к подростку с не очень, мягко говоря, хорошей наследственностью, невероятно трудно. Он уже привык к тому, что ему все должны — обычно с такой психологией выходят в мир детдомовские дети. 13-летним мальчиком попал в приемную семью Алексей Батраков. Мама Тамара отдала этому требовательному и капризному ребенку много сил. Но в итоге столкнулась лишь с неблагодарностью.
«За десять лет я увидел много горя, — рассказывал на многих телеканалах бывший воспитанник Тамары Май Алексей Батраков. — Она ломала психику мне. И по сей день ломает судьбы детям. Она могла дать детям такую работу, которую и взрослому будет делать тяжело. Если не выполняли, лишала их еды, воды, сна».
Из-за этих обвинений вокруг Тамары Май разгорелся очередной скандал. «Деспот или мать-героиня?», «Руководительница детского дома измывалась над воспитанниками», «Медали на детских синяках» — вот лишь часть громких заголовков в газетных публикациях. Начались проверки, комиссии, судебные разбирательства… В чем только не пытались за эти годы обвинить Тамару Николаевну! Завели дело о том, что ее дети якобы едят… из собачьих мисок. Потом поставили в вину антисанитарию, то, что не обеспечивает детям условий для образования, запугивает их… Почти все 25 лет приемная мать борется с чиновниками. Как никто другой, она знает, что бизнес на детях — очень выгодное дело.
— У нас сегодня из интерната не отдадут без взятки ни одного ребенка, — говорит Тамара Май. — Но я взяток никогда не давала. И всю жизнь — самая плохая мать для чиновников.
— Мама взяла меня в свою семью совсем маленькой, — вспоминает бывшая воспитанница Екатерина Четвергова. — Мне тогда было годика четыре. Лешу Батракова я очень хорошо знаю. И знаю, зачем он наговаривает на маму, — из-за денег. Леша не нашел себя в жизни, хотя сейчас он уже взрослый мужчина, отец. Мы с подругой ездили к Батракову домой. Он, выпив, сказал: «Мы с тобой вдвоем сможем заработать. Давай я тебя устрою на телевидение. Получится хорошее шоу — я буду говорить против мамы, а ты — за. А деньги получим одинаковые». Вот так прямо и предложил. Мне стало противно на него смотреть. Если мама была такая плохая, зачем ты после армии вернулся к ней домой? Жил там, ел, пил?
Наша мама очень добрая. Иногда прикрикнет, но как без этого? Я недавно сама стала мамой, с одним малышом еле справляюсь. А у мамы Тамары нас много. И ни одного из приемных детей она не оставила даже после 18 лет. Мы регулярно приезжаем к ней в гости. Когда я стала совершеннолетней, попросила маму найти мою родню. Она нашла мою тетку, и я уехала в Сумскую область. Там выяснилось, что родственникам я не нужна. Мама сразу приехала и забрала к себе в Харьков. Нашла работу мне, моим сестрам. Она всех воспитанников устраивала на хорошие места. Только ни Леша Батраков, ни Леша Затула, который тоже рассказывает про маму глупости, работать не хотят. Пьют. И врут за деньги…
«Опыт Тамары Май нужно изучать и перенимать. С ней же только борются»
Один из первых выпускников «Майского дома» Николай Сахновский — особая материнская гордость. Пошел по стопам приемного отца и стал военным. Участвовал в миротворческих операциях в Косово и Либерии. Недавно вернулся из зоны АТО, где был ранен и получил контузию.
— Я у мамы с 12 лет, — рассказывает прапорщик Вооруженных Сил Украины Николай Сахновский. — Попал в самый первый набор, где был старшим. Первый и в армию пошел. Какие проводы мне устроили! Потом батя меня определил на службу. Хороший он был человек, многому научил. Если бы не приемные родители, валялся бы я сейчас на мусорке — без жилья, работы, семьи. Кстати, в армии уже не первый десяток лет служу. И не видел ни одного кадрового военного, выросшего в интернате.
Я очень доволен, что попал в детский дом к Тамаре Николаевне. К маме… Теперь уже могу сказать, что не та мать, что родила, а та, которая воспитала. Я свою родную тоже нашел, когда повзрослел. Знал ведь, что она меня, маленького, выбросила в пеленках на дорогу. А все равно душа рвалась. Обратился в передачу «Жди меня». И в 2007 году телевизионщики устроили нам встречу. Я ей в глаза посмотрел — и больше не захотел встречаться. Понял, что всегда был ей чужим. А в детском доме и сейчас самый желанный гость. И жену туда вожу, и детей. Не могу понять воспитанников, которые маму Тамару травят. Разговаривал с Алексеем Батраковым, объяснял, что мы, взрослые, уже сами должны ей помогать. Да нашей маме нужно при жизни памятник ставить! А братьям своим приемным и чиновникам, еще раз повторю: оставьте маму в покое. И забирать от нее детей — это глупо.
*"Все дети приезжают ко мне в гости, сидят за одним столом, едят из одной кастрюли и называют меня мамой", — говорит Тамара Николаевна
Тем временем харьковские социальные службы и прокуратура в этот раз решили довести дело о закрытии «Майского дома» до конца.
— Тамара Май не была готова к этой работе, — заявила на заседании суда председатель Харьковской городской комиссии по делам детей Светлана Горбунова-Рубан. — У нее нет специального образования. Не было, нет и уже никогда и не будет той необходимой внутренней культуры, которая сопровождается большим человеческим терпением для того, чтобы воспитывать такое большое количество детей.
— Дети недосмотрены, плохо одеты, ими манипулируют, — уточнила уполномоченный по правам ребенка Коротычанского поселкового совета Харьковской области Лилия Гриценко. — Ярко выражены нарушения прав детей по вопросам образования, своевременного лечения и оздоровления.
Но есть и другие мнения.
— Тамара Май взвалила на себя тяжелый крест, — считает главврач Харьковского областного специализированного дома ребенка № 1 Роман Марабян. — Она прошла труднейший путь воспитания детей в государстве, где все против нее. Эта женщина не святая, со сложным характером. Но она сумела вырастить и сделать людьми таких детей, которые, оставшись в интернатах, просто умерли бы.
Когда несколько лет назад собирались закрыть «Майский дом» и Тамаре никто не давал детей, она приехала ко мне в специнтернат. И я отдал ей семерых своих воспитанников, которых должны были перевести в закрытое спецучереждение. Не буду скрывать — на верную смерть. Тамара Май забрала самых тяжелых. С официальными диагнозами — олигофрения, слабоумие, косоглазие, ДЦП.
По статистике, 80 процентов интернатовских детей попадают в тюрьмы, идут на панель или совершают суициды. Чудом выживают лишь 20 процентов. Тамара Май воспитала 33 ребенка. Все живы, получили профессию и посильное образование. Да, дети у нее трудились, но благодаря этому приемная мама изменила у интернатовцев психологию ребенка, которому все должны.
По мнению некоторых соседей Тамары Николаевны, сиротки должны сидеть перед телевизором и есть красную икру. А они копают картошку. Это же рабство! Почему же эти соседи сами не возьмут хоть одного приемного ребенка? Детские дома семейного типа — альтернатива «совковой» системе. Опыт Май нужно изучать и перенимать. С ней же только борются.
— Принято решение закрыть мой детский дом, — вздыхает Тамара Май. — С меня сняли опеку над воспитанниками. Но дети никуда не делись, они живут у меня — трое школьников из Кривого Рога и трое студентов. Разве кого-то интересует, что они едят? На какие деньги я их кормлю несколько месяцев? Разве все это сделано для пользы детей? Мальчишки не желают возвращаться в интернат. Виталик Поплавский вчера не хотел идти в школу. Сказал мне: «Мама, а вдруг комиссия снова придет и я не успею от них убежать? Если меня заберут, я повешусь во дворе на груше».
Чиновники сняли с нас статус «семейного детского дома». Говорят: ограничение по возрасту. Но ведь у матери нет возраста. Все дети приезжают ко мне в гости, сидят за одним столом, едят из одной кастрюли и называют меня мамой. Я со своими адвокатами подала апелляцию в Высший специализированный суд. Будем добиваться справедливости. Я не пойму, за что меня заказали? Раньше брали сирот, и это называлось милосердием. А тут чиновники пошли даже на то, чтобы уговорить детей за деньги оболгать меня. Лишь бы закрыть наш дом. Но если мне Бог велел заниматься этим делом, то я буду с приемными детьми до самого конца, сколько у меня хватит сил.
7736Читайте нас у Facebook
