Юрий рыбчинский: «благодаря мне максим дунаевский бросил пить и курить»
Удивительный человек Юрий Рыбчинский… С одной стороны, старая гвардия, заслуженный-перезаслуженный. С другой — очень динамичный, современный, без тени пафоса. Кроме того, что прекрасный поэт, еще и потрясающий рассказчик. Юрию Евгеньевичу выпало счастье общаться и дружить со многими известными и талантливыми людьми. Об этом и о многом другом мы и поговорили с мэтром за чашкой чая в канун его дня рождения.
«Нужно быть большой сволочью, чтобы поссориться со мной»
- Юрий Евгеньевич, вы такой легкий человек, что кажется, будто поругаться с вами просто невозможно. Вы работали со многими композиторами — ни с кем в процессе совместного творчества конфликтов не возникало?
- Ты знаешь, нужно быть очень большой сволочью, чтобы поссориться со мной. Только один украинский композитор — как по мне, от природы больной человек, — который всех обманывает и подсиживает, со мной разругался. Из пятидесяти, с которыми я работал, — только один!
- Словом, с этим у вас полный порядок. А есть какие-то качества, которые вам приходилось в себе «корректировать»?
- В молодости я был абсолютно непредсказуемым: никогда не знал, что сделаю через пять минут. Мог, например, пойти провожать Максима Дунаевского на вокзал и… уехать с ним в Москву. А мобилок ведь тогда не было, поэтому никто не знал, куда я пропал и что со мной случилось. Я даже не задумывался о том, что делаю кому-то больно, а потом как ни в чем не бывало звонил из Москвы, «находился»… Но со временем я изменился, стал более организованным. Жена, конечно, в этом отношении постаралась, да и жизнь заставила…
- С традиционными для мужчин заначками жена бороться не пыталась?
- Не было с чем бороться! В свое время я получал большие деньги — так называемые авторские — за песни, но никогда ничего не заначивал. Мог принести три, пять тысяч рублей — по тем временам сумасшедшие деньги! Эти тысячи лежали себе, и я никогда не спрашивал, куда они тратятся.
- А сами «куда» тратили? На зарубежные поездки денег не жалели?
- Поездил я достаточно. Во-первых, более десяти лет отправлялся на все зарубежные матчи киевского «Динамо» — везде побывал, где ребята играли. Эта команда — часть моей жизни, моя семья, моя биография, если хочешь. Сейчас уже стал старше — не езжу, к сожалению.
- Слышала, вы много раз бывали во Франции. Самый первый свой визит туда помните?
- Конечно! Впервые меня пригласили в эту страну в 1991 году. Рок-оперу «Белая ворона» в Киеве посмотрел французский посол. А для него, коренного орлеанца, Жанна д'Арк — мама родная. Он позвонил своему другу — министру МВД Франции и сказал, что в Украине поставили спектакль про Жанну. И меня сразу пригласили на ежегодный праздник в Орлеан, куда из разных стран съезжаются все деятели искусства, посвятившие хоть одно свое произведение Жанне д'Арк. Разумеется, всем оплачивают дорогу и две недели проживания, устраивают всевозможные экскурсии. Представь себе, в орлеанском музее есть библиотека, в которой хранятся все без исключения печатные упоминания об Орлеанской Деве — даже самые маленькие заметки, из всей мировой прессы!
- А в Париж вас тогда возили?
- В том-то и дело, что нет. Представляете, быть во Франции и в буквальном смысле слова пролететь над Парижем, в самолете! Это чертовски обидно. Я, понятно, стал думать, как это исправить и где бы в Париже можно было остановиться. И тут вспомнил, что в Киеве когда-то учился мальчик-парижанин Серж Болконский. Мы встречались в компаниях, общались, потом он бросил учебу и уехал на родину. Но его визитка у меня осталась. Звоню. «Я спрошу у мамы», — отвечает этот «мальчик», уже 25-летний на то время. Вот так они воспитаны. В итоге маман разрешила — и мы с Александрой несколько дней провели у них в загородном доме…
- Неужели вы жили у «тех самых», знаменитых Болконских?
- Ну да, именно у тех самых. Отец, пожилой князь Андрей Болконский, бывший секретарь последнего наследника Романовых, представлял украинскую ветвь этого рода. В Киеве напротив Кабмина на углу стоит здание с мемориальной доской — это и есть дом Болконских. Когда-то им принадлежала половина Черниговской губернии. При большевиках отец князя ушел с белогвардейцами через Стамбул в Париж. Военный по образованию, хорошо зная французский, он закончил там архитектурный институт и построил, между прочим, Парижскую консерваторию. Во время Второй мировой войны участвовал во французском Сопротивлении, но погиб не в бою — банально замерз в неотапливаемой парижской квартире…
Кстати, говоря о знаменитых русских эмигрантах, могу вспомнить и барона Эдуарда фон Фальц-Фейна (русский дворянин, уроженец Херсонской губернии. После революции, в 1917 году, вместе с родителями покинул страну. Всему миру известен как крупный общественный деятель Лихтенштейна, меценат. — Ред. ). Барон меня просто поразил. Помню, как-то я читал главы из «Белой гвардии» на вечере поэзии, потом мы пошли в кафе. Спрашиваю его, что будет пить? А он: «Я никогда не пил и не курил. Когда мне было 17 лет и все мои сверстники начали пробовать эти запретные плоды, моя маман сказала, что это очень вредно»… Между прочим, барон мне предложил работать его личным секретарем — за 100 долларов в месяц. А что ты улыбаешься? Это было начало 1990-х, и тогда 100 долларов были большими деньгами! (Смеется. )
«Ростропович мне сказал: «Что ты «выкаешь»? Давай выпьем по 50, пошли меня на х… и перейдем на «ты»!
- Юрий Евгеньевич, недавно в Киеве гастролировал Александр Малинин, среди хитов которого есть и ваши песни. Вы часто общаетесь?
- Конечно! Он всегда приглашает нас с женой Сашей на свои концерты. Когда приезжает, обязательно встречаемся, завтракаем вместе. Правда, в этот раз Саша постился, поэтому покушали скромно. Без алкоголя, естественно: Саша вообще не пьет и не курит. В Киеве, кстати, бывает довольно часто: у него здесь в Лавре духовник — отец Захарий, знаменитый целитель. Когда-то у Саши были проблемы со связками, и отец Захарий ему помог. Малинин же, если кто не в курсе, работает только «вживую».
- Как в этот раз прошел концерт?
- Замечательно, вот только после первых трех песен чувак, сидевший у меня за спиной, начал дико орать: «Берега-а-а!» «Берега-а-а!» (название популярной песни на слова Рыбчинского. — Авт. ) Он явно не понимал, что это за мужик — я в смысле — на него постоянно оглядывается. Потом, когда Саша наконец запел-таки «Берега», вместе с ним песню подхватил весь зал. Она как-то стала народной неожиданно даже для меня…
- Сейчас что-то пишете для Малинина?
- На 50-летие подарил ему песню. И «адаптировал» еще одну, некогда популярную «Не спочнемо» (ее исполнял популярнейший польский ансамбль «Червоны гитары») — написал русскоязычный текст.
- Скажите, а правда, что любимой песней великого композитора Мстислава Ростроповича была ваша «Свобода»? Как вы вообще познакомились с маэстро?
- Это произошло в Киеве в конце 1970-х, еще до того, как он стал диссидентом. Ростропович приехал к нам на гастроли. И вот звонит мне композитор Мирослав Скорик: «Юрко, з дуже цiкавою людиною хочу тебе познайомити. Приходь о четвертiй до готелю «Україна»…
Пришли. Ростропович выглядит ребячливо, шепелявит немного. «А шо ты все время мне «вы» и «вы»? « — спрашивает скороговоркой. Я отвечаю: мол, вы же старше. Он: «Терпеть этого не могу! Терпеть не могу! Даже своим ученикам запрещаю говорить мне «вы». Ну, если тебе тяжело так, давай выпьем по 50, пошли меня на х… и перейдем на «ты»!» Большой ребенок — весь в восхищении, обаятельный. Посидели, поужинали, на следующий день концерт, потом снова встреча…
Много лет спустя, в 1991-м, когда был путч, во время обстрела в московском Белом доме в числе прочих находился и Ростропович. Радиостанция «Эхо Москвы» по всем громкоговорителям каждый час пускала мою песню «Свобода» в исполнении Тамары Гвердцители. Так что, если бы все закончилось иначе, автора нашли бы, поверьте…
Встречались мы с Ростроповичем и позже. В Москве я часто останавливался у Максима Дунаевского. Общался с его мамой — бывшей балериной Зоей Пашковой. Роскошная была женщина, одна из первых красавиц Москвы. Курила, кстати, только «Казбек»… Так вот, в очередной раз я приехал в Москву в тот самый день, когда Ростропович впервые выступил в Большом театре в качестве дирижера. Смотрю: во дворе дома по улице Огарева стоит отчим Макса, дядя Орест, бывший комсомольский вождь Володя и Ростропович. И все они дружно разгребают лопатами снег около гаражей! Володя вдруг говорит: «Я хочу вас познакомить… » Ростропович засмеялся: «А шо меня с ним знакомить?! Я его хорошо знаю, мы в Киеве водку пили вместе со Славой Скориком. Как он там поживает?» А потом неожиданно: «Юра, никогда не догадаешься, какая твоя песня у меня любимая!» Думаю: неужели он песни слушает? И что может знать? «Виват, король!»? «Белая ворона»? «Дикi гуси»? Оказалось, Ростропович имел в виду «Свободу» из моей рок-оперы «Белая ворона». Он так пламенно об этом говорил! «Мне очень нравится песня. Она для нас была тогда (во время путча. — Ред. ) как гимн! Как наркотик! Мы не знали, чем все это кончится, сидели в Белом доме, и твоя «Свобода» нас вдохновляла!». Это дорогого стоит…
«Все хиты из фильма «Карнавал» Макс Дунаевский писал у меня дома»
- А с Максимом Дунаевским вас наверняка свела работа…
- Нет, как раз работали мы с ним очень мало, потому что много времени проводили вместе. Нам так хорошо и весело было, что как-то не до работы (смеется). Максим вообще эпикуреец: он получает удовольствие от жизни. Если мне занятие любимым делом приносит удовлетворение, то Дунаевского нужно буквально заставлять писать музыку. А познакомились мы в 1970-х, когда я написал сценарий для студии им. Довженко: чтобы «закрыть годовой план», им надо было срочно снять молодежный фильм. На бумаге получился мюзикл про спортсменов, который должен был стать первой игровой картиной Вячеслава Криштофовича. А на экраны как раз вышел фильм «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» с музыкой Максима, поэтому Криштофович захотел в свое кино только Дунаевского.
- И как только тот прибыл в Киев, вы ему сразу организовали культурную программу по полной!
- Ничего подобного! Я пристрастил Максима к… большому теннису, благодаря чему он вскоре бросил и пить, и курить. А потом часто говорил своей маме: «Ну зачем ты меня отдала в консерваторию? Надо было на большой теннис отдавать!» В любой момент Дунаевского можно было поднять с постели одной фразой: «Макс, свободный корт, приезжай».
В Киеве Максим, понятное дело, очень часто останавливался у меня… В частности, когда писал музыку к фильму «Карнавал» Татьяны Лиозновой, ведь многие сцены снимали в нашем городе. Моя жена Саша куда-то уехала, и мы с Дунаевским холостяковали у меня дома — тогда еще на Куреневке. Так что все хиты из этого фильма — «Позвони мне, позвони» и другие — он писал за моим инструментом. Часто звонил Роберту Рождественскому, и они при мне по телефону обсуждали тексты песен. А вот общим творением мы с Максом так и не разродились! Впрочем, все еще впереди (улыбается).
1475Читайте нас у Facebook
