Андрей Пионтковский: "Доклад, который готовил Немцов, мог стать толчком к принятию решения о его убийстве"
Прошло девять дней со дня громкого политического убийства у стен московского Кремля лидера российской оппозиции Бориса Немцова. Его коллега по протестному движению, старейший российский оппозиционер, друживший еще с академиком Андреем Сахаровым, публицист и политолог, старший научный сотрудник института системного анализа РАН Андрей Андреевич Пионтковский дал «ФАКТАМ» эксклюзивное интервью в связи с трагической датой. Вместе с Борисом Ефимовичем он входил в бюро Федерального политсовета Объединенного демократического движения «Солидарность», вместе они работали в Координационном совете российской оппозиции в 2012 году.
— Когда вы впервые увидели Бориса Немцова?
— Когда он работал в правительстве Ельцина первым вице-премьером. Конечно, мое восприятие было в то время еще телевизионным, но Немцов уже тогда выделялся. Он был абсолютно живым человеком на фоне властной бюрократии. Самая знаменитая его выходка (ее потом еще долго комментировали) — белые штаны, в которых он встречал Алиева (руководителя республики Азербайджан. — Авт.). Мне это очень понравилось. Думаю, и Алиев как мудрый человек воспринял это с улыбкой. Что касается профессиональной деятельности Бориса Ефимовича, то я помню его травлю, которую организовали Березовский и Гусинский после начала так называемого дела о «приватизации «Связьинвеста». Тогда Немцов и Чубайс противостояли олигархам и хотели, чтобы приватизация прошла законно и справедливо.
*По словам Андрея Пионтковского, начиная с 2007 года Борис Немцов вел политическую кампанию лично против Путина, разоблачая его как вора, иногда — как убийцу
Но общественно-политической деятельностью мы вместе занялись намного позже. Примерно в 2009 году. Я как раз вернулся из командировки в США, и Борис Ефимович с Гарри Каспаровым пригласили меня в «Солидарность». Я к ним обоим очень хорошо относился и с удовольствием принял их приглашение.
Конечно, были у нас с Немцовым и разногласия, и споры… Но однажды я сделал ему комплимент, который ему очень понравился. Я ему сказал: «Вы…» Мы, кстати, были на «вы»… Так вот… Я сказал: «Борис Ефимович, я знаю всех «вождей» демократической оппозиции в России. Вы — единственный человек, которому в лицо можно говорить неприятные вещи и при этом не портить личные отношения». А споры по тактическим вопросам у нас с ним бывали часто… И оба мы — люди горячие… А он мне ответил: «А вы знаете, это потому что у меня нет комплексов». И это было абсолютной правдой. У него не было ни капли фанфаронства, он был очень открытый и живой человек… И смерть его была прекрасной… Легкая и красивая смерть. Я бы мечтал умереть такой смертью. Мужчина, умирающий от пули под руку с молодой красивой женщиной. О чем еще можно мечтать?!
— Борис Немцов до конца верил в то, что мирным путем можно изменить ситуацию в России. Он создал партию, участвовал в «путинских выборах», стал депутатом Ярославской областной Думы. Это что, идеализм?
— Я бы тут разделил два понятия: «мирный путь» и «выборы». Мы ведь с вами тоже не призываем брать автоматы и стрелять… Что касается выборов. Я к ним очень скептически отношусь. Действующий в России режим никогда не уйдет через выборы. Выборы — сплошная манипуляция. Участвуя в них, мы фактически легитимизируем режим Путина. Моя позиция, конечно, крайняя. Есть другая. Ее занимают политики и партии, которые говорят, что они будут участвовать во всех избирательных кампаниях. Есть и те, кто на выборах откровенно зарабатывают. Но Борис Ефимович не был фанатиком выборного процесса. Он придерживался гибкой позиции. Просто пользовался возможностью участвовать в выборах для политической агитации. Вот в Ярославле ему, единственному в России из партии «ПАРНАС», удалось стать депутатом местного законодательного собрания.
— На марше памяти Бориса Немцова 1 марта польский журналист спросил меня: «Та часть оппозиции, которая «не крымнашисты», сплотится после убийства Немцова или нет?» Что бы вы ответили на этот вопрос?
— Я бы поспорил с самой формулировкой. Та часть оппозиции, которая «не крымнашисты», — это вообще не оппозиция. «Крымнашист» — не оппозиционер, это человек, который разделяет имперскую идеологию. Будущее России за людьми, разделяющими антивоенные взгляды, потому что эта авантюра, развязанная Путиным, приведет Россию к крупнейшей внешнеполитической катастрофе. И постпутинскую Россию придется создавать полностью отвергая путинизм и эту «крымнашистскую систему». Сегодня каждый, кто придерживается антивоенной позиции, — это мой союзник. И я думаю, что антивоенную позицию занимает каждый из 70 тысяч участников марша 1 марта. Нас много. Мифы о всенародной поддержке Путина разбиваются вот такими маршами. Путин никогда не выведет на улицы 70 тысяч своих сторонников. Без оплаты в 300—500 рублей, без автобусов, привозящих студентов и бюджетников. И это не первый марш. В организации антивоенных маршей, состоявшихся в марте и сентябре 2014 года, принимал участие Борис Ефимович Немцов. И всегда они собирали большое количество людей. А на акции в поддержку так называемой Новороссии никогда не приходило больше 5—7 тысяч человек. Мы не маргинальное меньшинство. В политически активном классе Москвы мы — большинство.
— Но миллион, как в Париже, не выходит…
— Ну, там другие традиции. И дело не в миллионе. В 2011—2012 годах нас было на маршах достаточно, но не произошел «раскол элит», а без этих двух факторов — массовых акций и «раскола элит» — мирная антикриминальная революция невозможна. Представляете, если бы в декабре 2011 года так называемые системные либералы заявили об отказе от «путинизма», присоединились бы к антипутинскому движению? Да на следующий день 500 тысяч человек вышли бы на улицы Москвы. Вместо этого либералы сплотились вокруг Путина, послали в ряды оппозиции своих агентов с призывом не свергать власть, а «помогать власти», и потом в Координационном совете оппозиции «слили» протест.
— Андрей Андреевич, возвращаясь к убийству Бориса Немцова. Сейчас гуляют три версии: Путин (конечно, на курок он не нажимал, но мог дать некий месседж); «сама атмосфера ненависти», спровоцированная Путиным, и «отмороженные боевики Новороссии» (интервью записано до обнародования официальной версии о «чеченском следе» в преступлении против Немцова. — Ред.)…
— Никакие «отмороженные боевики» не сумели бы провести такую сложную операцию, вовлекающую достаточно большое число людей, автомобили, инфраструктуру, планирование, наблюдение на Красной площади, где контролируется каждый квадратный сантиметр, без согласия высшего руководства и спецслужб страны. Я могу составить очень короткий список людей, которые могли бы организовать убийство. Это Путин, это Сергей Иванов (руководитель администрации президента РФ. — Авт.), Николай Патрушев (секретарь Совбеза РФ, бывший директор ФСБ. — Авт.), Александр Бортников (директор ФСБ РФ. — Авт.), Виктор Золотов (бывший начальник личной охраны Путина, ныне — первый замминистра МВД РФ и главнокомандующий внутренними войсками МВД РФ. — Авт.), Евгений Муров (глава Федеральной службы охраны. — Авт.). Без их ведома это было бы невозможно. А уж кто против кого интриговал — это другой вопрос.
— Скажите, как «главный путиновед России», у Путина ведь могла быть личная зависть к такому человеку, как Борис Немцов, которого многие начинают характеризовать со слова «вызывающий». Вызывающе смелый, вызывающе красивый, вызывающе умный и так далее?
— Конечно, но кроме зависти там могла быть и ненависть. Ведь начиная с 2007 года Немцов вел политическую кампанию лично против Путина, разоблачая его как вора, иногда — как убийцу. Путин лицемерно написал в письме матери Немцова, что ее сын всегда смело говорил правду в лицо. Путин мог бы добавить, что он всегда называл его, Путина, вором, убийцей, военным преступником… Меня умиляют такие рассуждения: «Выгодно это убийство Путину, не выгодно?». Люди, совершая такие поступки, руководствуются часто эмоциями, действуют иррационально.
— А доклад о присутствии российской армии на Донбассе, который Немцов готовился опубликовать, мог стать причиной убийства?
— Он мог стать последним толчком к принятию решения об убийстве, «спусковым крючком», как и та роль, которую Борис Немцов играл на Западе как лоббист антипутинских санкций, начиная с принятия «списка Магнитского».
В любом следствии рассматриваются «мотивы преступления» и «ресурсы». У всех вышеназванных мною людей были и «ресурсы», и «мотивы». Вот с допроса этого «замечательного коллектива» и надо было бы начинать следственные действия.
— Но главная задача — это все-таки не просто убрать Немцова, а посеять в людях, в оппозиции страх?
— Да. Но эта задача провалилась. Наоборот, вот этот марш 1 марта вселил в нас уверенность в своих силах, придал бесстрашие.
— Последний знак отличия Бориса Ефимовича Немцова — орден Свободы, которым его посмертно наградил президент Украины Петр Порошенко…
— Это символично и заслуженно. Борис Ефимович много сделал для Украины с самого первого дня путинской агрессии. Он выступал против войны, и его деятельность была направлена на то, чтобы и Украина, и Россия были свободными.
— Что вы могли бы ответить гражданам Украины, которые считают, что после убийства Бориса Немцова антивоенная деятельность в России либо прекратится, либо будет не столь масштабной?
— Я бы сказал, что они ошибаются. И я не согласен с президентом Украины Петром Порошенко, заявившим, что со смертью Бориса Немцова как бы «оборвался мост» между Россией и Украиной. Я тоже, может быть, какой-то мостик между Россией и Украиной. И не только, я, но и вы, а также 70 тысяч человек, которые шли в этом марше 1 марта, — это тоже «мостики» между нашими народами. Этот мост — мост солидарности в борьбе за общую свободу против путинизма — никогда не разрушится.
3668Читайте нас у Facebook
