"Бойцы даже не заметили эту мину, а Ира наступила... Такая красивая девчонка — и так не повезло…"
93-я отдельная механизированная бригада удерживает рубежи возле шахты «Бутовка» в районе поселка Водяное — эти названия во всех сводках из зоны АТО фигурируют как самые горячие точки противостояния. День и ночь позиции украинских бойцов, а заодно и дома мирных жителей боевики поливают снарядами и пулями. С приходом весны, когда диверсионным группам стало легче прятаться в окрестных посадках, по ночам они подбираются вплотную к шахте, чтобы установить вокруг нее мины и растяжки. Армейцы с утра приступают к разминированию. Но коварную маленькую мину нажимного действия, которую в обиходе называют «лепесток», они, очевидно, не заметили — террористы прикопали ее в землю и прикрыли травой. На этот «лепесток» и наступила 25-летняя инструктор Ирина Иванюш…
«Ирин вопрос решали в трех министерствах — образования, обороны и здравоохранения»
Профессию филолога Ирина выбрала, наверное, еще в детстве. Книги читала запоем, а в пятом классе начала писать стихи. Говорят, весьма неплохие, и в отличие от других юных поэтесс, которые пишут о природе и любви, ее произведения были об Украине, родной Львовщине. На олимпиадах по украинскому языку, на Международном конкурсе имени Петра Яцыка Ира Иванюш была среди победителей. Поэтому поступление на филфак Дрогобычского педагогического университета имени Франко было, можно сказать, логичным шагом. И только мама знала, что в глубине души Ира долго сомневалась, выбирая между педагогическим и медицинским вузами. Быть врачом, спасать людей — это вполне в ее характере. Но, наверное, побоялась большого конкурса.
— Дочка столько книг перечитала, что, наверное, целую комнату можно забить до потолка, — рассказывает мама девушки Анна Петровна. — И такая патриотка росла, политикой очень интересовалась. В университете училась отлично, все время получала повышенную стипендию. А после диплома устроилась педагогом в школу городка Боярка под Киевом — на время декретного отпуска одной из учительниц. Мы переживали, что будет потом, но тут началась революция в Киеве, и все мысли Ирочки переместились туда, к тем, кто стоял на баррикадах. Вместе с директором и коллегами они после работы каждый день ездили на Майдан, чтобы поддержать митингующих. А с утра опять в школу. Дочка и в выходные ездила в Киев, помогала чем могла ребятам в палаточном городке. Когда на Майдане начали гибнуть люди, стала работать в медпункте, помогала перевязывать раненых. Дочка мне призналась потом, что именно там поняла свое истинное призвание.
Ира — человек очень искренний, но неразговорчивый. Вытянуть из нее то, что на душе, даже родителям не всегда удавалось. Да и не хотела она лишний раз волновать маму. Анна Петровна — сердечница, живет с искусственным клапаном, имеет инвалидность. Поэтому о душевных терзаниях дочки могла только догадываться. А Ира в самом деле все бы отдала, даже жизнь, лишь бы спасти каждого раненого, истекающего кровью человека. Вся прошлая жизнь — стихи, уроки, проверка контрольных работ — казалась несущественной, не стоящей внимания в условиях, когда решалась судьба ее народа.
Потом началась война, и 24-летняя учительница решила, что на передовой она будет нужнее в качестве врача и что пришло время исполнить давнюю мечту. Поступать решила в Днепропетровскую медицинскую академию — поближе к линии фронта. Легко сдала тестирование и стала первокурсницей 1-го медицинского факультета, но именно близость боевых действий не давала ей возможности сосредоточиться на учебе.
— Она часто ездила на блокпосты, расспрашивала, как попасть на передовую, — рассказывает одногруппница Иры Настя Мельничук. — Но лекций не пропускала, Ира очень ответственный человек. Мы даже не знали, что весь первый семестр она добивалась отправки в АТО и пыталась взять академотпуск. Как-то раз сказала мне: «Я не могу здесь находиться, когда там наши ребята воюют. Считаю каждый день, каждый час и чувствую себя предательницей». Перед новым годом она сдала сессию и объявила, что уезжает санинструктором в 93-ю бригаду. Я была потрясена тем, как она решилась на это, и откровенно призналась Ире: «Я бы не смогла, там страшно!» А она улыбнулась: «Если найдешь силу духа, то сможешь».
Подружки даже не знали, какое сопротивление пришлось преодолеть Ирине для решения этого вопроса. В военкомате ей четко сказали, что студентов в армию не призывают, в институте стали уговаривать закончить хотя бы два курса. Да и для академотпуска простое желание воевать не является веской причиной.
— Но на все наши доводы она твердила одно: «Не могу сидеть в тепле, когда на востоке люди в окопах», — рассказывает заместитель декана 1-го медицинского факультета Александр Алексеенко. — Ирин вопрос решали в трех министерствах — образования, обороны и здравоохранения. Настойчивости и силе характера этой девушки можно только удивляться. Она все-таки добилась зачисления санинструктором в 93-ю механизированную бригаду и после первого семестра уехала на фронт.
Как складывалась ее служба в течение этих четырех месяцев, не известно. Даже приехав в мае единственный раз в отпуск домой, Ира родителям мало что рассказывала. Просто в нескольких словах: работы хватает, много раненых, но за меня не волнуйтесь, я же не воюю.
— Она очень изменилась за это время, — качает головой мама. — Похудела, коротко подстриглась. У Ирочки всегда были длинные густые волосы — в школе косы носила ниже пояса. А тут — как мальчишка. Недолго побыла — и опять на передовую. Мы, кстати, узнали о ее решении только тогда, когда она уже получила на руки все документы. Отговаривать было поздно. Она всегда была шустрая, упрямая, настойчивая. Мне даже нравилось, что дочка такая самостоятельная, со всеми проблемами справляется сама. Мы с отцом уже не молодые, на наших руках старенькие родители, дедушка-инвалид. Так что помощи от нас не очень много. На Ирочку возлагали все надежды — она же у нас единственный ребенок. И верили, что все с ней будет хорошо.
«Девушка просила: «Пристрелите меня, не могу это терпеть»
Тот день, 27 мая, тоже не предвещал никакой беды. По словам одного из бойцов добровольческого батальона, удерживающего вместе с армейцами позиции в районе шахты «Бутовка», диверсанты хоть и активизировались в последнее время (лезут по ночам из посадок, как тараканы, и минируют все подступы к украинским позициям), но по утрам саперы ликвидируют все их растяжки.
— Буквально накануне обезвредили несколько мин и гранат, все проверили — чисто. И ближе к обеду пошли осматривать позиции дальше, — рассказывает Андрей с позывным «Семьянин». — Впереди шли двое армейцев, за ними я, мой побратим «Малый», санинструктор Ира «Лютик» и еще паренек из 93-й бригады. Двое здоровенных мужиков спокойно прошли по тропинке, но, как только на это место ступила девушка, раздался взрыв. Вроде и не громкий, но она упала как подкошенная. Осколки и мне впились в ногу, в бедро. «Малый» тоже упал. Когда я кое-как доковылял до Иры, увидел ужасную картину.
К раненой девушке уже бежали сослуживцы, но Андрей, несмотря на собственные раны, первым выхватил из аптечки жгут и стал перетягивать Ире ноги выше колен.
— Ниже колен вместо ног было сплошное месиво из мяса, костей и земли, — отворачивает от меня лицо отец пятерых детей «Семьянин», которому Ира годится в дочки. — Девушка кричала от боли и вдруг прошептала: «Пристрелите меня, я не могу это терпеть»… Я был не в состоянии идти — ноги перебило, поэтому до машины нас несли бойцы 93-й бригады. Ребята бежали, чтобы побыстрее доставить Иру. Несмотря на жгуты, кровь лилась по всей дороге. И я слышал ее стоны: «Больно, больно…» Нас привезли в госпиталь города Селидово, где оказали первую помощь. Потом вертолетом доставили в Днепропетровск. Ира уже была без сознания. Ее сразу подключили к аппарату искусственного дыхания и увезли в операционную. Обидно, такая молодая красивая девчонка, и так не повезло!
Несколько часов Ирину Иванюш оперировали одни из лучших хирургов Днепропетровской областной больницы имени Мечникова — Сергей Косульников и Олег Тарнопольский. Раздробленные, разможженные кости, перемешанные с землей мягкие ткани пришлось удалить — от ног остались только культи выше колена. Осколки пробили брюшную стенку, один из них вошел в глаз. К тому же девушка потеряла почти три литра крови.
— Военно-полевая хирургия подразумевает четкие правила оказания помощи раненым — их нужно обязательно придерживаться, — рассказал хирург гнойно-септического центра больницы имени Мечникова Олег Тарнопольский после проведения Ире уже четвертой по счету операции. — К счастью, в Селидово врачи все сделали очень правильно, грамотно, профессионально. Но после взрывов таких мин образуется массивное загрязнение ран. От взрывной волны ноги буквально расслаиваются, мышцы отделяются от костей, и все ткани наполняются землей, остатками обуви, одежды, обломками собственных костей, продуктами взрывчатого вещества, осколками. Хотелось оставить Ирине максимально возможную длину культи, но нежизнеспособные ткани пришлось дважды удалять. Ампутация получилась выше колена. О прогнозах говорить пока рано, но уже очевидно, что девушке понадобятся высокотехнологичные протезы. Они стоят очень дорого.
— С ней сегодня работают психологи, — говорит главный врач больницы имени Мечникова Сергей Рыженко. — И это уже дало свои результаты: она полна оптимизма, сказала, что хочет работать в нашем штабе волонтером. Ей сегодня приходят десятки писем с пожеланием скорейшего выздоровления — очень добрых, сочувственных. И это поднимает Ирочке настроение. Навестил ее губернатор Днепропетровщины Валентин Резниченко, обещал помочь с протезированием. Не как глава администрации, а просто как человек, который ей очень сочувствует. Ей сегодня очень надо, чтобы кто-то выслушал, проявил участие.
Пока советник губернатора по вопросам раненых, а в обиходе просто «солдатская мама» Татьяна Губа через Львовскую облгосадминистрацию разыскивала родителей Иры, однокурсники тяжелораненого санинструктора пришли в больницу имени Мечникова, чтобы сдать для нее кровь.
— Мы часто объявляем такие акции, — рассказывает Сергей Рыженко, — на них приходят тысячи горожан. Но на этот раз инициатива исходила от студентов, собрались более ста человек, чтобы помочь Ире и другим раненым. Мы уже перелили этой пациентке более четырех литров крови и очень благодарны ребятам за их сочувствие. Из таких как раз и получаются прекрасные врачи.
Когда родители узнали о том, что дочь в больнице, первые минуты не могли поверить.
— Мы думали, может, это какая-то ошибка, — плачет Анна Петровна. — Но все оказалось правдой. Прибежали Ирины школьные, университетские подружки и подтвердили: да, она в днепропетровской больнице. Девочки сразу открыли счет, начали сбор средств, собрали за пару дней около 20 тысяч гривен. Иначе нам не за что было бы и поехать. Я на инвалидности, муж хоть и числится на Дрогобычском автокрановом заводе, но зарплату здесь люди не получают с 2012 года, а само предприятие стоит. Когда мы приехали в Днепропетровск, Ира уже была в сознании, дышала сама, очень обрадовалась, увидев нас. Все необходимое для лечения у нее пока есть, врачи прекрасные, лекарства по списку закупила подруга-волонтер, приехавшая из Киева. Глаз ей тоже прооперировали — она уже видит свет, дай Бог, и зрение вернется. Единственное, что ей сегодня нужно, — это поддержка и любовь. Вчера целый день сидела возле дочки, гладила ее по головке, держала за руку, как в детстве, а она все время повторяла: «Я только чуть-чуть отошла в сторону с этой тропинки — а там эта мина…» Ей нужно сейчас выговориться, преодолеть боль, которая постоянно ее мучает. Врачи, конечно, колют обезболивающее, но очень часто делать это нельзя, а боль возвращается уже через десять минут после укола. Бідна моя дитина…
За несколько дней до трагического случая Ира познакомилась на передовой с заместителем командира батальона «ОУН», писателем Борисом Гуменюком.
«Кто-то из пацанов сказал ей, что я писатель, она даже переспросила: «Что, тот самый?» — рассказал Борис на своей страничке в «Фейсбуке». — И вот мы уже фотографируемся на память: я, Ира с нежным позывным «Лютик» и душа первой роты Петруха. И я подписываю ей свою книжку «Вірші з війни». Комбат первого батальона «Малый» признался мне потом, что никогда до этого не видел Иру улыбающейся — очень серьезная девушка. Потом я мельком заметил, как она сидела на позициях, пила кофе и читала мою книжку. А перед обедом «Лютику» оторвало обе ноги… Молимся за тебя, Иринка! Просим тебя, «Лютик», пожалуйста, живи…»
*Ирочку бойцы любили и относились к ней с нежностью
9420Для тех, кто хочет помочь Ире собрать средства на протезирование, публикуем счета, которые ее одноклассники открыли на имя мамы девушки:
р/с 4149 4978 3143 8827 в «ПриватБанке"
(гривни)р/с 4149 4978 3143 8801 в «ПриватБанке"
(доллары)р/с 4149 4978 31438819 в «ПриватБанке"
(евро)получатель: Иванюш Анна Петровна
Читайте нас у Facebook
