Марина полицеймако: «сеня внушил мне, что влюблен без памяти, просто гибнет. И я ради него бросила мужа»
Девять лет Семен Фарада практически не говорил. Он перенес два инсульта, три операции и жил с искусственным клапаном в сердце. Месяц назад Семена Львовича положили в Московский институт Вишневского с воспалением легких. Дело шло на поправку и артиста готовили к выписке. Буквально за день до нее Фараде стало плохо. Сердце не выдержало, и 20 августа актер умер.
Блистательный комический актер, так и не получивший актерского образования, Семен Фарада был любим зрителями как никто другой. Практически все из 160 ролей, сыгранных им в кино, запоминались с первого раза. Дуэт Фарады и Абдулова с песней «Уно моменто» из фильма «Формула любви» стал киноклассикой. Несмотря на свой небольшой рост и специфическую внешность, Фарада имел огромный успех у женщин. Он был трижды женат. Последней спутницей актера стала Марина Полицеймако — артистка Театра на Таганке. Она родила ему единственного сына Михаила, сделав жизнь Фарады по-настоящему счастливой. До последних его дней…
«Мужу больше нравилось, когда я стою у плиты, а не в кино снимаюсь»
- Горе ужасное, очень неожиданное… — с трудом сдерживая слезы, произнесла Марина Витальевна по телефону.
- Семен Львович ведь давно болел.
- Почти десять лет. В конце июля Сеню с диагнозом воспаление легких положили в больницу. Потом вроде стало лучше, врачи даже готовили мужа к выписке, и тут резкое ухудшение… Что сказать, скорбь одна. Похоронили мы Сеню, Царствие ему небесное. На Троекуровском кладбище, а прощание в Доме кино устроили. Где же еще? Много людей пришло, очень много. Отпевали на Ваганьковском кладбище, в церкви. Там и простоял гроб всю ночь. Ой, тяжело, как же все это пережить? Прожили ведь мы с ним такую замечательную жизнь, интересную…
- Вы познакомились в Театре на Таганке?
- Да. Когда Сеня пришел в театр, я уже там служила. У Сени ведь нет театрального образования, он закончил технический университет имени Баумана, работал по специальности, а потом познакомился с Марком Розовским. Говорил, что всегда мечтал о театре. Как-то Сеня показался Аркадию Райкину и Юрию Любимову. Тогда Любимов и взял его на Таганку.
- Помните, когда первый раз обратили внимание на Фараду?
- Сеню нельзя было не заметить. У него очень искрометный юмор, он вообще независимый человек, добившийся всего в жизни сам. Так сказать, штучный талант с огромной душой. Хотя внешне производил впечатление неразговорчивого человека. Да он особо дома и не хохмил, хватало этого на работе и на съемках. Бывало, дома целый день занимается своими делами, не общаясь ни с кем.
- Вы ведь мужа бросили из-за Фарады?
- Я действительно была замужем за другим человеком, когда к нам в театр пришел Сеня. Он сразу стал за мной ухаживать, причем весьма настойчиво. Носил цветы, читал стихи. Как-то подарил книжку «Смерть художника» с намеком, что это состояние и его души. Внушил мне, что влюблен без памяти, просто гибнет. В общем, напору Сени было сложно сопротивляться и я… сдалась. Свадьбу сыграли скромную, я даже белое платье не шила и фату не надевала. Посчитала, что это было бы смешно.
- Считается, что двум актерам не так-то просто ужиться.
- Мне по жизни приходилось часто уступать. Много времени занимала домашняя работа, Сеня неохотно соглашался на мое участие в кино. Ему больше нравилось, когда я стояла у плиты и куховарила. Сеня — человек упрямый, Козерог. Кстати, это единственный знак, который мне — Водолею — противопоказан.
- Его день рождения выпадал как раз на Новый год.
- Празднование начиналось ровно в 12 часов дня. Утром Сеня обычно шел в баню, а когда возвращался, стол уже должен был быть накрытым. Так день рождения плавно переходил в Новый год. Хотя обычно к двенадцати ночи Сеня уставал и шел спать. А утром гости приходили снова. Но это происходило, когда Сенечка был здоров. Последнее время, конечно, застолий не устраивали…
- Здоровье Семена Львовича подорвало известие о смерти его друга Григория Горина?
- Да, это был первый тяжелый удар. Он очень переживал. В результате случился инсульт. Потом Сенечка стал поправляться, говорил, передвигался с палочкой. Но случилась новая беда. Как-то в квартире он был один, позвонили в дверь, и муж пошел открывать. Наша собака, ротвейлер, помчалась за ним, задела палку, выбив ее из рук Сени, и он упал. Повредил шейку бедра, слег. Перенес три операции, потом еще один инсульт и… Не могу говорить…
- Где вы силы на все брали, Марина Витальевна?
- А что делать? Если не я, то кто? Уже много лет каждое утро я говорю себе: «Маша, вперед! Человек вертикален!»
«Отсутствие специального образования Сене никогда не мешало»
- Сеня не терял чувство юмора даже, когда болел, — говорит писатель-сатирик Аркадий Инин.
- Аркадий Яковлевич, ведь это именно вам должен быть благодарен Фарада за свою фамилию?
- Получается, что так. В 1972 году на Таджикфильме снималась картина по моему дипломному сценарию «Вперед, гвардейцы!». Такой детский фильм про пионерскую игру «Зарница». Со мной во ВГИКе тогда учился Валерий Ахадов, нынче известный режиссер театра и кино. Это был его режиссерский дебют. Мы и пригласили Сеню Фердмана на одну из ролей в картине.
- Он ведь не был профессиональным актером?
- Нет, но Сене это никогда не мешало. Он в то время блестяще играл в театре МГУ, где мы его и увидели. Даже снялся в какой-то короткометражке. В общем, первая солидная роль в кино была у нас. Вот он снялся, все замечательно. Пришло время писать титры. А тогда директором Таджикфильма был Абид Халидов, замечательный человек. Он и говорит: «Ну вот, Сеня Фердман, дорогой товарищ, сыграл ты хорошо, но в таджикском народе нет таких фамилий, как твоя. Для титров это не очень хорошо… » Сеня с присущим ему чувством юмора отвечает: «Ну у вас же есть артисты Абашидзе, Баграмян». На что Абид Хамидович тоже не без юмора сказал: «Да, но, понимаешь, товарищ Фердман, у артистов Абашидзе и Баграмяна есть свои республики, а у Фердмана — нет». В Советском Союзе это было немаловажно. «Давай, — говорит, — подумаем вместе над псевдонимом. Что-нибудь типа Сарат, Фарад, Шарад… »
У них в Средней Азии всякие присказки были шашлык-машлык, водка-шмотка, пушка-смушка. Даже анекдот такой был. Приехали из России журналисты к министру культуры Таджикистана и говорят: «Почему у вас как-то странно люди говорят — шашлык-машлык, шапка-шнапка», а министр отвечает: «Да, понимаешь, культур-мультур не хватает». Так вот покрутил-покрутил директор с Сеней Шарада-Фарада-Марада, так и родился псевдоним Фарада. Причем изначально ударение было на втором слоге, и Сеня любил это подчеркивать. Так Сеня впервые в титрах появился с фамилией Фарада и с ней дорос до народного артиста.
- Вы потом работали вместе?
- Он снимался в цикле моих дурацких картин, идиотских комедий, как я их называю: «Русский бизнес», «Русский счет», «Русское чудо».
- Отчего же они дурацкие?
- Да идиотские, конечно, а какие еще? Вот «Одиноким предоставляется общежитие» или «20 лет спустя» — нормальные лирические комедии. А мои — дурацкие. Миша Кокшенов их снимал как режиссер. В ролях много замечательных артистов: Савелий Крамаров, Сенечка Фарада, Наташка Крачковская. Все они попадали туда, скажем так, по дружбе. А Сеня вообще был счастлив сыграть очередную роль. Мы снимали этот цикл в начале девяностых годов — кошмар и ужас в стране и в кино. Работы практически не было. Поэтому собрались все кореши и дружбаны, поддерживали друг друга. И в финансовом смысле тоже.
- Весело съемки проходили?
- Я вспоминаю Гайдая, с которым мы делали «На Дерибасовской… ». Он всегда говорил: «Если на съемках смеются, в зале никогда смеяться не будут». Это железное правило. А вот если все переругались, съемка не выходит, оператор пьяный, дождь льет, как из ведра, все злые, глядишь, зрители смеются. Вот такая закономерность. Так что на съемках веселья не было, хотя с Сеней сложно быть постоянно серьезным.
- Помните, когда последний раз виделись с Семеном Львовичем?
- Я приходил к нему с Мариком Розовским и Виктором Славкиным. Наверное, это было полгода назад. Сеня был потрясающий! Не терял ни жизнелюбия, ни, главное, чувство юмора. Конечно, смотреть на него, немощного, было больно. Но два часа, которые мы провели у него дома, совсем не напоминали посиделки у постели больного. Мы рассказывали байки, хохотали, смеялись. Сеня слушал, потом одно слово какое-то вставлял, и это было ТАК уместно, что мы падали со смеху! Он держался грандиозно.
- Фарада когда-нибудь сетовал, что ему не хватает актерского образования?
- Да нет, он был нарасхват, любимец публики! Господи, ну есть же такие самородки. Может, в душе он когда-нибудь и пожалел, что не учился актерскому мастерству… Хотя играл блистательно, часто лучше профессиональных актеров. Чего ему переживать по этому поводу? Он вообще был очень комфортен в работе.
- Никаких особых требований?
- О чем вы говорите? Мы же — совки! Была бы машина, чтобы приехать на съемки. А уж какая — не важно. Выпить-закусить — хотя это не требование, а жизнь. Это сейчас «райдеры», а мы и слова-то такого не знали. Помню, Семен при любой возможности находил где-то мяч и гонял в футбол. Играл, как сумасшедший! И болельщик безумный был. Для меня футбол — темный лес. Я не отличаю мяч от шайбы. А Сеня и Марик Розовский как встретятся, два знатока футбола, так хоть святых вноси.
- Говорят, Семен Львович очень гордился тем, что служил на флоте.
- Это было. Отслужил срочную службу и даже получил звание старшины какой-то статьи. Тельняшки просто обожал! Они и шли ему. Помню, когда мы с ним приезжали с концертами на флот, то роднее человека, чем Сеня, у моряков не было.
514Читайте нас у Facebook
