Павел Шеремет: «Я, хотя и поседел в 20 лет, старым себя не представляю...»
«Мне не просто жаль. Это просто вырванный кусок сердца», — так 20 июля 2016 года, в день гибели в центре Киева Павла Шеремета, написала в соцсети Светлана Калинкина, журналист, близкий друг Павла и соавтор книги о Лукашенко «Случайный президент». «Он медленно и методично создавал свою дорогу домой, — вспоминала о друге Калинкина. — Каждый день, занимаясь сайтом „Белорусский партизан“, каждый день, выискивая в белорусской блогосфере проблески мыслей, идей, личностей, общаясь с ними, созваниваясь, встречаясь при каждой возможности. Он объяснял в России, что Беларусь — не Россия, он объяснял в Украине, что их Майдан — это не только их Майдан. Во время последнего приезда в Минск он купил учебник белорусского языка. И, несмотря ни на что, все-таки мечтал встретить старость в домике под Минском, в окружении детей, внуков и любимых людей. Однажды он мне сказал: „Знаешь, Калинкина, ты будешь красивой старухой, такой уютной бабушкой с добрыми морщинками. А я, хотя и поседел в 20 лет, старым себя не представляю“. Ему не суждено было стать старым. И невероятно тяжелой, жуткой, несправедливой оказалась дорога домой…»
Сегодня в Киеве в Украинском доме состоится церемония прощания с известным журналистом. А завтра в Минске 44-летнего Павла Шеремета предадут земле. «Он мог быть банкиром-международником, но все бросил, потому что ему там было скучно. А вот журналистика — проблемная, острая, политическая, на самом пике событий — это ему было не скучно», — сказала о коллеге Калинкина. «ФАКТЫ» предлагают читателям цитаты из интервью Павла Шеремета о себе, а также фрагменты воспоминаний друзей и коллег о нем.
«Он проживал каждый день как последний»
«Не могу понять, за что убили Павла, — признался „ФАКТАМ“ генеральный директор агентства „Интерфакс-Украина“ Александр Мартыненко. — Веселый, светлый парень с непростым характером, но абсолютно не злой. Он был настоящим журналистом, легко шел на контакт и находил общий язык со всеми. При этом никому себя не навязывал. Я ему даже завидовал по-доброму, поскольку у меня уже нет былой журналистской хватки. А Павел находил в себе силы искать что-то новое, интересоваться людьми и событиями. Познакомился с ним, когда он работал на российском телеканале ОРТ, а я был пресс-секретарем президента Леонида Кучмы. Тогда мы мало общались. Но когда Шеремет переехал в Киев, он часто заходил в „Интерфакс“, чтобы просто поговорить. В июне мы с ним и Аленой Притулой были на джазовом фестивале во Львове. Долго гуляли по городу, смотрели футбол… Я за ним не успевал, он проживал каждый день, как будто последний. Все хотел увидеть и везде побывать. Павел буквально хватал жизнь на лету, вдыхая ее полной грудью».
Журналист, основатель консалтинговой компании Pro. Mova Евгений Глибовицкий также помнит Павла Шеремета как большого жизнелюба. «Я его знал, когда он еще работал в Беларуси, — рассказал «ФАКТАМ» Евгений. — Высокопрофессиональный журналист, интервьюер с собственным стилем. На прошлой неделе Павел подвозил меня домой на той же машине, в которой погиб. Мы смеялись над тем, что у него в автомобиле, как и у меня, «творческий хаос». Он звал меня к себе на радиоэфир и подколол, назвав «бандеровцем». Я ответил ему «москалем». Павел поправил: «Не москаль, а белорус»…
«Ни одного дня не пожалел, что не стал банкиром»
Павел Шеремет родился 28 ноября 1971 года в Минске. Там же получил высшее образование и познакомился с будущей женой, которая родила ему сына Николая и дочь Елизавету. В 2002 году он так рассказывал о первой семье: «Наташа работает программистом в очень крупной российской компании. А познакомились мы в университете, в студенческом театре математического факультета, где она и училась. Я же изучал историю. Потом еще окончил факультет международных экономических отношений. Встретились, поженились. Мне тогда было только 20. Правда, я жалею, что так рано связал себя узами брака. Но… История вполне банальная, ничего романтического. Я не очень люблю рассказывать о личном…»
Журналистикой Павел увлекся в 1992 году, а спустя четыре года стал главным редактором «Белорусской деловой газеты». В том же году его назначили заведующим белорусским бюро Общественного российского телевидения (ОРТ, ныне — «Первый канал») и собственным корреспондентом ОРТ в Белоруссии. «Мне моя работа очень нравится. Я счастлив. Я бы мог стать банкиром — окончил очень блатной факультет международных экономических отношений, первый набор в независимой Белоруссии… Все мои одногруппники — кто олигарх, кто министр, кто посол, кого-то, правда, посадили в тюрьму… Я думаю, что если бы меня не застрелили в криминальных разборках 1990-х, то я сам бы застрелился от этой рутины и скуки. Я ни одного дня не пожалел, что не стал банкиром, хотя мне все говорили, когда я ушел из банка на телевидение, что я сумасшедший», — рассказывал Павел в одном из интервью несколько лет назад.
В 1997 году Шеремета арестовали за незаконное пересечение белорусско-литовской границы и обвинили в получении денег от зарубежных спецслужб. Его приговорили к двум годам заключения условно, и он три месяца провел в тюрьме. А спустя несколько лет Павла лишили гражданства Беларуси. Шеремет считал, что его арестовали из-за критики белорусского президента. После этого он эмигрировал в Россию и продолжил работу на «Первом канале».
«Я написал книжку «Случайный президент» про Лукашенко. В Витебске было конфисковано девять тысяч экземпляров. Они хотели возбудить уголовное дело, но потом от этой идеи отказались, — так в 2008 году в беседе с молодыми коллегами в Барнауле Шеремет объяснил, почему уехал из Беларуси в Россию. — Многие товарищи, друзья и знакомые боятся со мной в Минске общаться, думают, что по отношению к ним будут какие-то репрессии. Поэтому я стараюсь с ними в Минске не встречаться, чтобы не подставлять этих людей. Но сам я не оглядываюсь, потому что если оглядываться, то просто сойдешь с ума. И я верю, что с тем, кто ничего не боится, с тем ничего и не происходит».
«В нашей профессии заработать репутацию очень сложно, а потерять слишком легко»
В 1998 году Шеремет начал работать в московской редакции ОРТ, некоторое время был ведущим еженедельной аналитической программы «Время». После ухода из программы в интервью одному из российских сайтов в 2002 году Павел признался: «Период, когда я делал «Время», считаю худшим в своей жизни. Там шла постоянная борьба за выживание… А главная причина — пресловутый «черный пиар», когда приходилось столько дерьма выгребать. Мы все время спорили с Березовским и другим начальством, чтобы как-то ограничить поток обязательной негативной информации. Или хотя бы подтверждать все фактами… В общем, я рад, что вырвался из того болота».
Отвечая на вопрос, как ему удалось пережить увольнение, Павел сказал: «У меня был психологический срыв. Было настолько противно, что я поехал в Чечню на два месяца. Сделал свой первый фильм о чеченской войне… Я лез там во все дырки, ходил в разведку, совершенно ничего не боялся…»
«Смерти искали?» — уточнил журналист. «Да нет. Просто была такая безумная мысль — смыть позор кровью. Но Бог спас! Мы там ночевали на блокпостах, которые до нас каждую ночь обстреливали, но когда мы туда приезжали, стояла тишина. И так на протяжении двух месяцев. Видимо, слишком легкий путь я избрал. Теперь я исправляю прошлые ошибки, восстанавливаю свою репутацию. В нашей профессии заработать ее очень сложно, а потерять слишком легко. Сейчас на российском ТВ не осталось героев-журналистов, одни жертвы. Нет авторитета, в репутации которого можно быть уверенным на все сто процентов. Каждый в чем-то был замазан. То ли из-за денег, то ли обстоятельства так сложились. Но на каждого нашелся свой крючок, на который его и подвесили. Некоторых растоптали…»
Павел Шеремет работал в России на телевидении и в журнале «Огонек». В 2013 году вел собственную программу на украинском телеканале TВi, а в 2014-м переехал в Киев окончательно. Год назад, в июле 2015-го, Павел в комментарии сайту «Медуза» так объяснил причины переезда: «Во время работы на «Общественном телевидении» в России мы сделали несколько программ про Майдан, и до Крыма удавалось держать баланс и объяснять людям, что происходит. Но в апреле [2014 года] это стало уже невозможно, руководство мне прямым текстом сказало, что в эфир я выходить больше не буду… Я ушел с канала и закрыл все свои российские проекты. Но я не переживал по этому поводу, так как постепенно у меня росло неприятие происходящего в России: ты видишь, что на самом деле происходит в Украине, и тут же на твоих глазах в России рождаются фантастические версии, ты говоришь с друзьями и видишь, как они сходят с ума. Невозможно было находиться в этом сумасшедшем доме: нужно было его покинуть, чтобы не сойти с ума, либо стать таким же подонком, как твои коллеги. Появилось не раздражение даже, а разочарование: ты пытаешься им что-то доказать, показываешь, как все на самом деле, а они называют тебя «либерастом» и не патриотом своей страны. В какой-то момент это морально ломает тебя и ты понимаешь, что с этими людьми быть в одной лодке невозможно.
Гражданство я не поменял. Все-таки когда-то у меня было белорусское гражданство, но Лукашенко меня его лишил. При этом Россию я люблю, но ненавижу нынешний режим, это ведь разное. Но сейчас там общество больно, и впереди — большие катастрофы и потрясения…»
Три года назад, еще до Революции достоинства и украинско-российской войны, одна из украинских журналисток спросила у Павла Шеремета: «Желаете ли вы повторения журналистской стези своим детям?»
«Мой сын заканчивает третий курс университета «Высшая школа экономики» в Москве и точно уже не будет журналистом, — ответил Павел. — Дочь учится на социолога. Она хотела пойти на журфак, но я ее отговорил. Но это не значит, что она не будет журналистом. Я ее отговорил учиться на журфаке, потому что считаю: лучше получить предметное образование, а уже брать интервью, писать статьи мы ее научим. Но кем она станет — мне трудно сказать. Мне моя работа очень нравится. Я счастлив…»
Материал подготовила Анна ИВАНЕНКО, «ФАКТЫ»
5461Читайте нас у Facebook
