Николай Свидюк: "Чтобы избавиться от депрессии, Ельцин приехал в Карпаты. Я играл на баяне, мы вместе пели..."
В рамках международного фестиваля «Шлягер года» звезды украинской эстрады собрались в Одесской областной филармонии, чтобы поздравить народного артиста Украины Николая Свидюка с 65-летием. Песни одессита «Доню, моя донечко», «Весна для тебе», «Знову лiто», «Рушники», «Расставание — повод для встречи» знают многие. Николай Свидюк писал музыку к стихам Миколы Лукива, Михаила Ткача. Его произведения включали в свой репертуар такие исполнители, как Василий Зинкевич, Иван Попович, Раиса Кириченко, Дмитрий Гнатюк, Юрий Богатиков.
— Я писал пьесы для скрипки, баяна, домры, балалайки еще будучи студентом Киевского национального института культуры, — вспоминает Николай Свидюк. — А сейчас постановки, к которым сочинил музыку, идут в театрах Чернигова, Хмельницкого, Полтавы и, конечно, Одесского украинского музыкально-драматического театра, где пьеса «Рожеве павутиння» не сходит со сцены уже несколько сезонов.
— Любовь к музыке у вас с детства?
— Можно сказать, я с ней родился. Это — гены, мой дед виртуозно играл на скрипке. Кроме того, практически в каждой одесской семье родители стараются обучить своего ребенка музыкальному искусству. Просто у одних получается, у других — нет… В пятилетнем возрасте родители отправили меня на лето к бабушке и дедушке в село. В чулане хранилась запыленная старая гармошка, и я ее старательно растягивал, подбирал мелодии.
А родился я на одесской Пересыпи. В этом рабочем районе до недавнего времени располагались крупнейшие производственные предприятия региона и юга страны. Помните строчки из знаменитой утесовской песни: «Но и Молдаванка, и Пересыпь обожали Костю-моряка…»?
— Естественно. Как и старую Одессу…
— Где практически в каждом дворике дымились примусы и керогазы. Сегодня они уже экзотика. Там стоял особенный аромат: жарились бычки, камбала. Помню, как играл в футбол вместе с Леонидом Буряком, который жил недалеко от меня. Он выступал за команду «Продмаша», а я — за автосборочный завод. Хотя мой отец 45 лет проработал на заводе «Продмаш», где выпускали технику для пищевой отрасли. Эти машины и установки экспортировали во многие европейские страны, а также за океан.
В пятом классе я был буквально очарован исполнительским мастерством на баяне своего друга. Именно тогда и попросил отца купить мне музыкальный инструмент. Батя работал тяжело, в три смены, но только спустя четыре-пять месяцев семья наскребла мне на баян. Как сейчас помню, настоящий, тульский! Открыв футляр, в котором он хранился, ощутил неповторимый запах фабричной краски. Потом отец нашел для меня учителя. Дважды в неделю преподаватель приходила к нам домой. Таким образом, я постигал (не скажу, что легко и быстро) азы музыкального искусства.
— Тогда же начали и петь?
— Петь — это громко сказано. Поначалу просто напевать — сама душа этого требовала. Когда попал в самодеятельность, руководитель просил, а то и настаивал на том, чтобы я «подпевал своей гармошке». Затем пошли выступления в ресторанах, на свадьбах. Лишь спустя многие годы, вернее, десятилетия, я осознал, как управлять своим голосом правильно, настраивать его тембр. Поверьте, это очень непростое дело. Если ученый может вывести какую-то формулу и его ученики уже стремятся сделать следующий шаг вперед, исходя из этой самой формулы, то в искусстве подобного нет. Полагаться можно исключительно на свои данные, которыми наградил Всевышний.
В песне за три-четыре минуты слушатель переживает вместе с тобой и радость, и любовь, и грусть, и печаль… Словом, неотъемлемые для жизни вещи. Нынче, к сожалению, на эстраде в основном обнаженка и фонограммы. Я — не «фанерный» певец, это, по меньшей мере, неинтеллигентно.
*Николай Свидюк сфотографировался с Монтсеррат Кабалье, когда легендарная оперная певица приезжала в Одессу
— «Вживую» — себе дороже, считают некоторые звезды.
— Не спорю, но предпочитаю зарабатывать честно. Пусть и не так много, как те самые звезды. Восстанавливаться после концертов приходится долго. Порой по нескольку дней молчу — организм требует тишины. Еще помогает молитва и чтобы близкие были рядом.
— Вы в совершенстве владеете несколькими музыкальными инструментами.
— Играю на рояле, аккордеоне, гитаре, баяне, «вэ-басе».
— Простите, на чем?
— «Вэ-бас» — это самая большая труба в оркестре. Когда служил в армии, играл на ней. Помню, как капитан говорил: «Николай, почему тебе досталась такая большая труба, ты что, не мог себе флейточку взять, которая вмещается в боковой карман?»
— Первое признание когда пришло?
— В 60—70-х годах прошлого столетия. Тогда был настоящий бум вокально-инструментальных ансамблей. Создавалось их бесчисленное множество. Сколько настоящих талантов, не имевших специального музыкального консерваторского образования, открылось в те годы! Я создал группу «Рідний край», в числе первых наш ансамбль получил от Министерства культуры звание народного самодеятельного коллектива. Чтобы иметь возможность приобретать хорошую музыкальную аппаратуру, играли на свадьбах. Потом был фестиваль «Червона рута», на котором мы стали лауреатами. Отправным моментом в моем композиторском творчестве стала просьба Николая Сингаевского, классика текстов украинской эстрадной песни, написать музыку к стиху «Цілує сонце рушники». Затем были «І люблю, і сміюсь, і печалюсь» и «Доню, моя донечко» на стихи Алексея Кононенко, ставшая моей визитной карточкой.
У композиции «Моя Україна» очень любопытная история. Будучи студентом, я работал музыкальным руководителем в республиканском детском центре «Молодая гвардия». Там мы готовили проект «Поверь в себя». Как-то ко мне подошла мама ученицы Маши Бойко, мы разговорились, оказалось, у ее ребенка серьезное церебральное заболевание. Когда я увидел эту девочку, у меня душа содрогнулась: ребенок с трудом передвигался… Я сказал маме, что попрошу ее 13-летнюю дочь сочинить слова об Украине. Девочка принесла написанные ею строки, так родилась песня. Ее изумительно исполняла Раиса Кириченко, презентовав на фестивале в Торонто — зал аплодировал стоя. Это ли не показатель народности? Можно написать тысячу, полторы тысячи песен, но если ни одна из них не тревожит, не затрагивает человеческие сердца, заниматься подсчетами — напрасное дело.
— У вас достаточно много наград, но я ни разу не видел их на лацкане вашего пиджака.
— Возможно, буду некорректен, но называю все эти знаки отличия не иначе как театральная бижутерия. Другое дело, если мужчина имеет боевые награды, перед ними я преклоняюсь.
— Вас нередко приглашают выступить на правительственных и частных приемах.
— Далеко не всегда такие мероприятия приходятся по душе. Однако случаются исключения. К таким относится, пожалуй, встреча с Борисом Ельциным и его супругой в Карпатах. Позвонили мне из «Укрконцерта» и сказали: «Николай, ты же играешь на баяне, нужно срочно выехать в Ивано-Франковскую область. Там есть президентская резиденция в горах». Я поехал. Туда же прибыл с женой Ельцин, у которого, как оказалось, была депрессия. Он страдал бессонницей, а если и засыпал, то не более чем на три-четыре часа в сутки. Познакомились, побеседовали. Рядом сидели Леонид Кучма, Виктор Черномырдин, глава Ивано-Франковской областной администрации. Как только Борис Николаевич приехал, ему подарили две огромные деревянные ложки. Когда меня попросили сыграть на баяне, Ельцин прислушался, взял эти ложки и спросил: «Ты частушки можешь?» Я стал играть, а он — подыгрывать, выбивая ложками в такт мелодии. Причем так завелся — не остановить.
Затем мы спели дуэтом песню «Ой, рябина кудрявая». Она оказалась одной из любимых песен Ельцина. В один из вечеров мы пели ее раз 25. Всей компанией пели также украинские и русские народные песни. Уже на вторые сутки Ельцин заметил, что природа — великая сила. У него нормализовался сон и улучшилось настроение. Борис Николаевич рассказывал, что влюбился в Наину Иосифовну именно в Карпатах. Они считали этот край родиной своей любви, по его признанию, Украина для него была родной. Это не с чьих-то слов, не из СМИ, я это сам слышал. Помните фразу Ельцина: «Россиянин, утром проснулся — задумайся: что ты успел сделать для Украины?»
А Виктор Степанович Черномырдин сказал мне тогда: «Коля, спасибо тебе большое. Играешь ты классно». Он в этом деле толк знал — сам на баяне играл.
1831Читайте нас у Facebook
