Мать погибшего журналиста леся гонгадзе согласна принять участие в опознании черепа, найденного в сухолисах, только при условии, что ей на руки выдадут фрагмент кости для проведения независимой экспертизы
Мать Георгия Гонгадзе Леся Гонгадзе рассказала «ФАКТАМ», что намерена ответить согласием на приглашение следователя Генеральной прокуратуры Украины, возглавляющего группу по расследованию убийства журналиста, с одним условием.
- Мне предложили приехать, чтобы принять участие в опознании черепа, найденного на сельскохозяйственном поле в районе села Сухолисы Белоцерковского района Киевской области — на месте, указанном генералом Пукачем, — говорит Леся Гонгадзе. — Поскольку последнее время у меня были проблемы со здоровьем, Генпрокуратура предложила машину до столицы и обратно, готова оплатить мое проживание в гостинице. Сказали, что покажут слепок черепа и фотографии фрагментов. Мол, экспертиза подтвердила, что этот череп и «таращанское тело» принадлежали одному и тому же человеку. Но я и не подвергала это сомнению. Лишь по-прежнему считаю, что обезглавленный труп, найденный под Таращей, никогда не был моим сыном. Мне сказали, что в черепе нашли металлические осколки. А Георгий не имел ранения в голову — только в руку. Да и с рукой «режиссеры» напутали: у «таращанского тела» осколки нашлись в левой руке, в то время как Георгий был ранен в правую!
Мать твердо намерена настоять на том, чтобы ей дали возможность провести независимую экспертизу вновь найденных останков.
- Из Тбилиси я привезла два молочных зуба, которые Гия сам себе вырвал, когда ему было шесть лет. Пусть в Генеральной прокуратуре с соблюдением необходимых формальностей мне выдадут фрагмент кости черепа. Я уже нашла несколько лабораторий в Европе, которые готовы провести ДНК-экспертизу. Это будет стоить около 800 евро, я их соберу. Перед Богом я пообещала никому не разглашать результаты этой экспертизы. Мне это нужно для себя самой — чтобы узнать правду и успокоиться.
Леся Гонгадзе написала в Генпрокуратуру письмо, в котором изложила свое условие.
- Если мне не ответят письменным согласием, я никуда не поеду. Мне 66 лет, здоровье неважное. В четвертый раз заходить в киевский морг (в котором за предыдущие три процедуры опознания я провела в общей сложности 14 часов) у меня нет ни моральных, ни физических сил.
184Читайте нас у Facebook
