Петр тодоровский: «увидев в нашей шумной компании гердта, окуджаву и высоцкого, вызванный соседями участковый милиционер лишь робко спросил: «ребята, а можно я с вами рядом посижу? »
Несмотря на свои 84 года, патриарх отечественного кинематографа Петр Тодоровский не может сидеть сложа руки. Работа у создателя фильмов «Военно-полевой роман», «Любимая женщина механика Гаврилова», «Интердевочка», «Анкор, еще анкор!» просто кипит. Сейчас Петр Ефимович трудится над своим дебютным сборником музыкальных композиций. В альбом войдут мелодии из полюбившихся картин Тодоровского.
«На съемках «Интердевочки» у нас с Яковлевой спор возник единственный раз — когда Лена отказалась сниматься в эротической сцене»
На днях в СМИ появилась информация о том, что Петр Ефимович попал в реанимацию с инсультом. Поэтому беседу корреспондент «ФАКТОВ» начал с осторожного вопроса о самочувствии.
- Да не было у меня никакого инсульта! — огорошил Петр Ефимович. — Я лежал в больнице на плановом «техосмотре». Проверил организм, сделал необходимые процедуры и пришел в полную боевую готовность. Просто некоторые врачи с целью собственного пиара распространили слух о том, что у меня инсульт, после чего журналисты стали донимать по телефону мою жену вопросами…
- Ну тогда сразу к делу, Петр Ефимович. В этом году вашей картине «Интердевочка» исполнилось двадцать лет…
- Если бы ты знал, как критиковали эту мою ленту! Говорили, что я развращаю молодежь.
- Это правда, что Елену Яковлеву Госкино не хотело утверждать на главную роль потому, что она была слишком… худой?
- Поначалу и я сомневался, что Яковлева подойдет. Но видя, КАК она играет, понял: лучшей актрисы мне не найти. Лена пахала 24 часа в сутки. Когда снимали эпизоды в Швеции, был неприятный момент. По халатности чиновников нам открыли визу только на 22 дня вместо трех месяцев. Чтобы успеть, пришлось работать с восьми утра до полуночи. Трудились на износ. Яковлева не только не жаловалось, но и рвалась на съемочную площадку даже тогда, когда у нее была температура под 40. Единственный раз у нас возник спор, когда Лена отказалась сниматься в эротической сцене. Помните эпизод, где главная героиня отдается японцу? Яковлева категорически отказалась играть половой акт. Пришлось выкручиваться. Лену в одних трусиках положили на кровать, под кровать я засунул бревно и стал его раскачивать под музыку. Оператор бегал с камерой туда-сюда, а я стоял над Яковлевой и раскачивал ее. В общем, выкрутились…
- Насколько мне известно, в процессе подготовки фильма вам довелось общаться с настоящими путанами…
- Поразила 15-летняя девочка, которая пришла на встречу со мной в норковой шубке. Она была настолько убеждена, что в проституции нет ничего плохого, что даже переубеждать ее не хотелось. Еще помню женщину — кандидата химических наук, которая занималась «этим» только для того, чтобы прокормить двоих детей. Муж ее бросил. Она хотела накопить определенную сумму денег и «завязать». Удалось мне пообщаться и с русскими девочками, которые уехали в Швецию за длинным рублем. Причем далеко не все они были путанами. Девушки жаловались, что им там плохо, хотя в бытовом плане все устраивает.
- После «Интердевочки» вы сняли еще ряд замечательных фильмов. Но теперь, насколько я понимаю, кино для вас отошло на второй план.
- Да, сейчас я работаю над своим музыкальным альбомом. Буквально вчера, сидя за компьютером, обнаружил, что за жизнь наваял музыки на 12 часов звучания. На три диска хватит! Вот сижу, выбираю. Думаю, скоро запущу в продажу дебютный альбом. На коммерческий успех особо не надеюсь, но если диск принесет финансовую прибыль — возражать не стану.
Любовь к музыке у меня появилась еще в детстве. Как-то вытащил у отца из кармана пять рублей, побежал на рынок и купил баян. А буквально через пару месяцев начался Голодомор — те самые страшные 1932-1933 годы. Жили мы на Украине, в селе Бобринец Кировоградской области. Люди пухли от голода, а я, малец, в это время бегал по селу и играл на баяне, не понимая, отчего все такие мрачные. Мне казалось, что моя музыка их развеселит. Тогда я мечтал стать музыкантом.
- Так ведь вы им и стали.
- Сегодня для меня это так, хобби. Хотя не так давно мой друг Гарик Сукачев попросил меня написать мелодии к его фильму «Праздник». Я с удовольствием принял предложение. Сукачеву вроде понравилось… Вообще, знаете, Гарик меня просто потрясает. Все думают, раз он рокер, то не от мира сего, в жизни не разбирается. А у него дома ТАКАЯ библиотека — ученые позавидовали бы! То, как он чувствует прозу, не каждому дано. Музыкальный талант даже обсуждать не буду — людей с таким слухом я редко встречал.
«Когда Евстигнеев начинал нервничать, он непременно делал глоточек коньячка, с которым не расставался, и сразу успокаивался»
- Любовь к музыке сблизила вас со многими известными людьми. С Евгением Евстигнеевым, например…
- Да, Женя обожал музыку и обладал уникальным чувством ритма. В годы своей учебы в Нижнем Новгороде он лихо играл на барабанах. Переехав же в Москву, немного запустил занятия музыкой, ведь актерство забирало все время. Однако Женя не мог отказать себе в удовольствии поучаствовать в актерских музыкальных «капустниках». А еще мы с ним по всему Союзу выступали с оригинальным номером. Я выходил на сцену, рассказывал что-то о войне, потом брал в руки гитару и играл. Евстигнеев выходил на сцену в такт музыке походкой профессора Плейшнера (персонаж Евстигнеева в «Семнадцати мгновениях весны». — Авт. ), становился рядом со мной и пел. Зал плакал, а после выступления аплодировал стоя. За кулисами расчувствовавшийся Евстигнеев ворчал, что терпеть не может эти «халтуры» и, если бы не деньги, никогда не согласился бы выступать. Платили, кстати, действительно неплохо: мне как заслуженному деятелю искусств полагалось 100 рублей в месяц, Жене, который уже был народным артистом СССР, — 150.
- С Евстигнеевым вы подружились во время съемок своей дебютной ленты «Никогда», которая вышла на экраны в 1962 году. Евгений Александрович сыграл в этом фильме главную роль.
- Да, причем чиновники не хотели утверждать Женю, говорили, что он очень… похож на еврея. На тот момент Евстигнеев мало кому был известен. Но когда высокие чины увидели пробный материал, образумились. Еще бы! Ведь актеру такого класса даже репетиции не нужны были. Кстати, репетиции Женя не любил.
Жаль, что такой великий артист умер такой глупой смертью. В лондонской больнице, где лежал Женя, врачи начали рассказывать ему, как будет проходить предстоящая операция на сердце, и в разговоре заметили, что сердце может не выдержать. Так оно и произошло: сердце не выдержало… рассказов врача. Эх, если бы тогда у Евстигнеева под рукой оказался его любимый коньяк, он бы наверняка выжил…
- ???
- Когда Женя начинал нервничать, он непременно делал глоточек болгарского коньячка «Плиска», с которым не расставался ни на минуту. И сразу успокаивался. К сожалению, в Лондоне коньяка под рукой не оказалось. Мне об этом жена Евстигнеева рассказывала, Ирина Цывина. Вот сердце и не выдержало. Но вы не подумайте, Женя никогда со спиртным не перегибал, знал меру.
- А вы как к выпивке относитесь?
- Водку люблю, но — в меру и под хорошую закусочку. Что может быть лучше украинского сала и солененьких хрустящих огурчиков? Пью в редких случаях и если есть повод. День рождения, например. Собирается вся семья, друзья, в голову приходят приятные воспоминания о молодости, когда любые проблемы легко переносились. О том, как на войну пошел, как воевал…
Вот один эпизод с войны. Наш эшелон долгое время стоял на запасных путях. Весь сухой паек был съеден, а деревень поблизости не оказалось. Пришлось продавать одежду за еду. И надо же было такому случиться, что, когда я остался, по сути, в одном белье, меня, необстрелянного солдата, послали возобновить связь — провод был в очередной раз перерезан немцами. Выполняя приказ, я попал под затяжной артиллерийский обстрел. К концу дня меня от холода трясло в окопе. Тогда оказавшийся рядом старший сержант-связист снял шинель с только что убитого солдата, на моих глазах соскреб с нее запекшуюся кровь и со словами «Носи на здоровье» отдал мне. Носить одежду убитого нельзя — примета плохая. Но мне тогда было все равно. Шинель, между прочим, оказалась фартовая. Зря я потом ее поменял на новую, ведь именно в новой меня контузило…
Кстати, на фронте я, пораженный работой военных операторов, загорелся поступать во ВГИК. Моя мечта осуществилась. Недолго проработав оператором, я решил начать снимать картины. Спасибо Одесской киностудии, которая меня приютила.
«С рождением правнука я помолодел!»
- Именно на Одесской киностудии вы сошлись с Зиновием Гердтом, который стал вашим близким другом.
- Мы подружились с первой же фразы. Когда я увидел Гердта в павильоне киностудии, лишь скромно поздоровался и вежливо высказал ему свое почтение. На что Зяма заявил, чтобы я оставил церемонии, потому что он без ума от моих фильмов и от меня! Я снимал Гердта в «Фокуснике», «Военно-полевом романе», «Интердевочке», и везде у него были заметные роли. К сожалению, в последние годы жизни Гердт не хотел сниматься — мол, зачем он такой старый и хромой нужен. Удивительно скромный был человек. А какой потрясающий рассказчик! У него всегда был полон дом гостей. Хотя разного рода празднования он особо не любил.
- Со своей женой Риммой Григорьевной вы вместе уже больше 40 лет…
- Всякое в нашей семье бывает. Ссоримся, миримся… Но выше любви, как это ни банально, для нас ничего нет. Кроме того, жена уже много лет является продюсером моих фильмов, поэтому я в некоторой степени от нее завишу, и лучше с супругой не ссориться. (Смеется. ) К сожалению, только с возрастом по-настоящему начинаешь понимать, насколько важно иметь полноценную семью, детей, внуков. Вот недавно мой внук Петька (сын Валерия Тодоровского, известного режиссера, снявшего фильмы «Стиляги» и «Страна глухих». — Авт. ) подарил мне правнука, так я еще счастливее стал, помолодел!
- Бывает, что сын просит у вас профессионального совета?
- Конечно. Но, как правило, это… плохо заканчивается. Все-таки мы с ним снимаем разное кино. Некоторыми работами сына я доволен, некоторыми — не очень. Это естественно.
- Петр Ефимович, в Украину нагрянуть не собираетесь?
- Надеюсь в скором времени наведаться. С Украиной связано много воспоминаний. Родился я на Кировоградщине, позже, когда моя старшая сестра вышла замуж за парня из Херсона, мы перебрались туда. После ВГИКа я долгое время работал на Одесской киностудии. А, как известно, если ты побывал в Одессе…
- … то останешься одесситом навсегда!
- А то! (Смеется. ) Очень запомнились времена, когда у меня дома в Одессе собирались Зяма Гердт, Булат Окуджава, Володя Высоцкий… Когда Высоцкий заводился, остановить его было невозможно. Однажды он так распелся на всю квартиру, что соседи вызвали милицию. Участковый же, увидев такую компанию, сначала остолбенел, потом робко и даже как-то по-детски спросил: «Ребята, а можно я с вами рядом посижу?» Эх, были времена… Сейчас на Одесской киностудии, по-моему, только Кире Муратовой разрешают снимать. Отчего так — не понимаю. О былой славе студии приходится лишь мечтать… Ну да ничего, прорвемся!
428Читайте нас у Facebook
