«сынишка застрял плечами в родовых путях, и его тянули так, что сломали левую ключицу, а в правой ручке порвали нервы плечевого сплетения! »
Привлекая внимание малыша, доктор звенел ключами. Девятимесячный Саша, улыбаясь, тянулся за ними левой ручкой, растопырив пальчики. Правая еще месяц будет находиться в гипсе. Если бы не сложная операция, которую сделали киевские микрохирурги, ручка малыша висела бы, как плеть, и не росла.
— Я уговаривала врачей сделать кесарево сечение, — рассказывает 29-летняя Светлана из Житомира. — Дочку (ей десять лет) рожала очень тяжело, поэтому боялась вторых таких же сложных родов. Но сын мне дался еще более дорогой ценой. Он был очень крупным — 4 килограмма 410 граммов. Плечами застрял в родовых путях. Малыша буквально вытягивали за ручки. Кроме того, у него было удушье. Саша родился черным, как асфальт! Его тут же забрали в реанимацию. Об этом рассказала моя мама, которая находилась рядом со мной во время родов. Я же потеряла сознание еще до того, как малыш появился на свет… Через несколько дней мне сказали: «У вашего сына сломана левая ключица, а правая рука неподвижна. Чувствительность к пальчикам может не вернуться никогда».
Пока мама все это рассказывала, бутуз с интересом рассматривал кабинет врача.
— У Саши травма, которая называется «родовой паралич», — объясняет заведующий отделением реконструктивно-пластической микрохирургии Украинской детской специализированной больницы «Охматдет» хирург высшей категории Владимир Фидельский. — Чаще всего ее получают именно крупные дети, которые при рождении весят более четырех килограммов. У Саши могли пострадать обе ручки. Чудо, что под левой, сломанной во время родов, ключицей нервы остались целы! Делая УЗИ беременным женщинам перед родами, акушеры определяют вес малыша, но почему-то не всегда, если плод крупный, назначают кесарево сечение. А ведь это помогает избежать грубых травм во время родов. Тогда не нужны сложные микрохирургические операции. На прошлой неделе такую мы сделали Саше. В нашем отделении подобного вмешательства ждут еще четверо малышей. Горько осознавать, что дети пострадали из-за неправильной тактики ведения родов.
«Операцию на плечевом сплетении нужно проводить не раньше четырех месяцев, но не позже года»
- В Киев нас направила невропатолог, которая лечила Сашу полгода, — продолжает Светлана. — Нам просто повезло, что к ней попали. Доктор знала, что назначать, какие процедуры при такой травме можно делать. И даже то, что за полгода занятий и лечения локоть начал приподниматься, я считаю большой победой. Это значит, нервы не погибли. Операция меня не пугала. Наоборот, я хотела, чтобы ее сделали как можно скорее, ведь от этого зависит, будет работать Саша правой рукой или нет.
— По статистике, родовой паралич получает один ребенок из полутора тысяч, — говорит Владимир Фидельский. — До 70-х годов его лечили консервативными методами, считалось, что в результате травмы страдает шейный отдел позвоночника. Но киевский профессор Олег Владимирович Дольницкий, который до сих пор работает в нашей клинике, доказал, что травмируются нервы плечевого сплетения, и решился на оперативное вмешательство с применением микрохирургической технологии, чем произвел революцию в решении этой проблемы. Под ключицей проходит плечевое сплетение нервов. И если оно рвется даже не полностью, исчезает чувствительность в пальцах, рука перестает работать. Чтобы восстановить ее, необходимо под операционным микроскопом освободить от рубцов нервы, сшить разорванные.
Работа настолько тонкая и ювелирная, требующая точных движений, что после операции даже под увеличением сами врачи не могут рассмотреть швы, которые они наложили.
— Операцию на плечевом сплетении нужно проводить не раньше четырех месяцев и не позже года, — продолжает Владимир Фидельский. — До этого необходимы регулярные консультации и помощь невролога. Бывает, при неполных разрывах нервов происходит восстановление работы руки благодаря массажам, уколам витаминных препаратов, электрофорезу, лечебной физкультуре. Тогда можно обойтись без операции. Если же, несмотря на все усилия докторов, изменений не наблюдается, операция необходима.
Хирург показал мне пособие, которое они с коллегами подготовили для неврологов. Вскоре его разошлют по всем областям Украины, чтобы врачи знали, как действовать, куда направлять пациентов, чтобы не упустить времени.
— После года наступают необратимые процессы, нервы спасти невозможно, — говорит доктор. — Иногда к нам привозят детей, которых не лечили вовсе. Парализованная рука служит только биопротезом. Она есть, но не работает, становится короче второй, атрофируется, в ней нет чувствительности. Ребенку такая рука мешает. Он начинает ее грызть, кусать…
— Я боялась этого, — признается Светлана. — Поэтому и согласилась на операцию. Буду делать все возможное, чтобы ручка сына начала работать. Через месяц мы опять приедем в Киев. Врачи снимут гипс, назначат курс реабилитации.
— Восстановление напрямую зависит от терпения и упорства мамы, — добавляет Владимир Фидельский. — Мы только оперируем. А разработкой руки несколько раз в день должны заниматься родные.
«Хотя трехлетний сын привыкает все делать левой рукой, я надеюсь, что он все же станет правшой»
Два года после смерти хирурга Владимира Карчемского столичные специалисты не оперировали детей с родовым параличом.
— Никто не знал так хорошо плечевое нервное сплетение, не владел методикой его восстановления, как Владимир Игоревич, — говорит Владимир Фидельский. — Я ему ассистировал, сам операции делал только в несложных случаях. Не всякий хирург, даже опытный, может выполнять вмешательства при родовом параличе. Но я не переставал готовиться к такой операции. И рад, что мы снова можем помогать детям.
— Насколько я понимаю, поврежденная рука не будет работать так, как здоровая, даже после успешной и вовремя проведенной операции.
— Я вас познакомлю еще с одной мамой. Таня лучше меня объяснит, почему она согласилась уже на третье вмешательство по восстановлению функций руки своего ребенка.
Татьяна и ее сын приезжают в столичную больницу из Николаевской области.
— Ярославу три с половиной года, — говорит мама. — Во время родов ему повредили правую руку. Операцию на плечевом сплетении сделали в четыре месяца. После этого в течение года он научился дотрагиваться пальчиками до своего уха, мог почесать нос. Но чувствительной рука стала только до локтя. После второй операции (ее провели, когда Ярославу было больше двух лет) он начал сжимать пальцы, шевелить ими. Правда, мне не всегда было понятно, что именно он чувствует. Возьму сына за руку, а он: «Не трогай меня, больно!» Иногда не реагировал вовсе. Но чаще улыбался: «Щекотно».
После третьей операции, в ходе которой врачи зафиксировали локтевой сустав, рука Ярослава находится в гипсе в весьма необычном положении.
— Сложные операции — испытание не только для малыша, но и для родителей. Неизвестно, сколько вмешательств понадобится в будущем. Вы готовы к такому лечению и в дальнейшем? — задаю вопрос маме Ярослава.
— У меня даже сомнений нет в том, что это необходимо делать, — отвечает Татьяна. — Правая ручка немного короче левой. Но ведь она не усыхает. А после операций такое точно не произойдет. Несмотря на то что Ярослав привыкает все делать левой рукой, я хочу, чтобы он стал правшой. Хирурги говорят, это вполне реально.
1984Читайте нас у Facebook
