«гадать на картах неинтересно, а вот на вывороченных из могил кладбищенских крестах — это круто! »
Приехав в поселок близ Новой Каховки, чтобы перед поминальными днями привести в порядок могилки близких, люди были шокированы увиденным: поваленные надгробья, разломанные и вывороченные кресты…
— Еще с осени на нашем сельском кладбище кто-то стал глумиться над могилами, — прямо на автобусной остановке рассказала журналисту «ФАКТОВ» местная жительница. — Сначала в милицию не заявляли: родственники приведут надгробье в порядок, и все. Но вскоре разрушения приобрели такой масштаб, что поселок загудел: там оградку снесут, в другом конце погоста фотографии с могильных плит посбивают, повыдергивают кресты, памятник разгромят. «Нечистая сила», — крестились старушки. Люди то и дело поправляли кресты, однако погромы не прекращались. Но еще больший шок ждал нас, когда милиция нашла, наконец, погромщиков. Ими оказались… три местные школьницы. Знаем их с пеленок, дети как дети, выросли на глазах у всех. Что их толкнуло? В голове не укладывается!
«После уроков девочки шли на кладбище покурить и подурачиться»
В школе идут уроки. Самая младшая, 14-летняя Рая, которую подозревают в хулиганстве, учится в восьмом классе, ее подружка по кладбищенским забавам Галя сидит за партой в соседнем одиннадцатом.
— Звонок на урок прозвенел только-только, — объясняет школьная дворничиха тетя Зина. Услышав, что я из газеты, и поинтересовавшись, что привело меня в село, она тут же соглашается стать провожатой:
— За 45 минут успеем кладбище обойти, оно сразу за школьным забором. Своими глазами все увидите…
Перед входом на погост женщина останавливается, три раза крестится.
— Я тут частый гость, — вздыхает дворничиха. — Сын 13 лет назад разбился на машине, вот и проведываю. Посмотрите, везде кресты валяются, словно буря пронеслась и разбросала все вокруг. А вот разбитый памятник. Нелюди, иначе не скажешь!
В крошеве гранитных обломков Зинаида что-то долго ищет и достает, наконец, надгробную табличку с датами рождения и смерти — пытается понять, чей прах покоится под грудой развороченных камней.
— Вся моя жизнь прошла в этом селе, под каждым крестом кто-то знакомый, — вновь крестится женщина. — Многие зимой на кладбище не ходят, они до сих пор не знают, что натворили тут девчата. Я ведь всех хулиганок с пеленок знаю — они дружат втроем с детского садика. Две в нашей школе учатся, а третья — в соседнем поселке десятый класс заканчивает. И если бы до того, как это открылось, кто-нибудь сказал плохое слово о любой из них, ни за что не поверила бы. Пусть бы пьянчуги какие, это ладно, можно понять, а то девчонки…
Татьяна, мама одной из «героинь», как-то тоже пришла навестить своих умерших стариков, вместе мы возвращались домой. Еще до разоблачений это было. Тоже на чем свет проклинала вандалов, нехристями называла. Как только, удивлялась она, рука поднялась на святое?! А теперь молчит, словно в рот воды набрала. Да и что сказать, разве ждешь такого от своего ребенка?
На погосте безлюдно, только наши шаги нарушают покой мертвых. Вдруг из-за деревьев показываются двое — мужчина со спутницей. Заметив, что женщина держит в руках камеру и что-то фотографирует, Зинаида останавливается, как вкопанная: «Ой, смотрите!» Следователя Новокаховского горотдела милиции Ирину Захарченко и местного участкового Андрея Богомазюка на кладбище привели дела служебные.
— О том, что здесь натворили хулиганы, я узнал от заместителя начальника Новокаховского отдела управления по борьбе с организованной преступностью УМВД Украины в Херсонской области Владимира Кустова, — рассказывает Андрей Богомазюк. — Несколько лет назад Кустов похоронил маму, ее могилку тоже осквернили — сорвали с могильного креста портрет, а сам крест выдернули и выбросили. С коллегой вместе мы, помню, приехали на погост, походили: поначалу я пытался сосчитать, сколько крестов валяется, но сбился со счета после 35. Снесенные ограды, расколоченный памятник, сами видите. Оперативные мероприятия по розыску злоумышленников позволили вскоре выйти на трех местных школьниц, учениц 8, 10 и 11 классов. Следы от девичьей обуви в разных концах кладбища указывали, что орудуют именно вандалы в юбках. Потом удалось найти свидетелей, которые видели, как девчушки после уроков «развлекались». Когда мы несколько недель назад привезли всех троих в опорный пункт милиции, ученицы сперва отнекивались, но потом чистосердечно все выложили. На вопрос, зачем ходили на кладбище, они ответили: покурить, подурачиться. Десятиклассница же сказала буквально следующее: мол, ломая кресты, получала удовольствие. Это было не просто хулиганство, а целый ритуал.
— Возбуждено уголовное дело по статье 297 Уголовного кодекса Украины (осквернение могил), — сообщила «ФАКТАМ» Ирина Захарченко, следователь Новокаховского горотдела милиции. — Статья предусматривает лишение свободы сроком до трех лет, но обвинение будет предъявлено только одной из школьниц, так как две другие — несовершеннолетние. Знаете, девочки относятся к происшедшему как к какому-то веселому приключению, хохочут. По-моему, не понимают всей серьезности того, что натворили. То отказываются от своих признаний, то опять соглашаются и сообщают подробности. Между тем в правоохранительные органы обратились с заявлениями уже десятки пострадавших — могилы их родных осквернены. Многие из тех, чьи близкие покоятся здесь, давно выехали из села, но сейчас, в поминальные дни, когда люди посещают могилы родных, количество заявлений увеличивается.
«Мы просто дрались крестами»
В школу мы с Зинаидой вернулись как раз перед звонком с урока.
— У нас никто ничего толком не знает, — в ответ на мою просьбу рассказать о проштрафившихся школьницах пожимает плечами библиотекарь школы. — Я слышала, что девочки ходили на кладбище гадать, но на картах, дескать, неинтересно, а на вывороченных из могил крестах — это круто! Ритуалы некие проводили там. Начитались всякого, наверное. Но это вам лучше в милиции узнавать, мне мало что известно.
— О нашей восьмикласснице Рае ничего плохого вы не услышите, — говорит Татьяна Вячеславовна, завуч школы. — Хоть и не отличница, но девочка активная, замечательно рисует, выпускает школьные стенгазеты. Мама одна воспитывает девочку. Расплакалась, когда узнала. Об ученице 11-го класса Галине говорить сложнее. Очень замкнутая, учится плохо, хотя Галин родной брат — гордость школы, сейчас он студент. С дочкой же мама, как она сама признается, не может справиться: своевольная, дерзкая, всем вокруг грубит. Мы, по правде, до сих пор не можем прийти в себя от одной мысли, что погром могли устроить наши школьницы. Но, когда в селе поднялась волна негодования и люди ополчились на школу, дирекция близка была к тому, чтобы исключить их. Однако, во-первых, еще суд не сказал своего слова, а во-вторых, закон о всеобщем среднем образовании не дает нам права выгнать девочек.
Галя наотрез отказалась беседовать с журналистом, а вот Рая согласилась в присутствии педагога объяснить, как попала в скандальную ситуацию. Тоненькая хрупкая девочка с белыми, как у ангела, кудряшками настороженно присела на край стула: «Что рассказывать?»
— Понимаете, — тихонько начинает Рая, — нас в милиции обманули. Сказали: вы дети, вам ничего не будет. Вот мы и признались. Все это там записали, а теперь — уголовное дело. Так нечестно. Да, на кладбище были. Остановились как-то покурить, Аня попросила зажигалку, я дала. Подружке почему-то не удалось подкурить, и она с психов бросила зажигалку под ноги. Я обиделась, схватила первую попавшуюся на глаза палку и хотела ударить Аньку, даже не заметив, что в руках у меня крест. Она то же самое сделала: схватила кол и на меня. Мы, получается, дрались крестами. Да, поваленных крестов много, но это делали не только мы, а другой мальчик там еще был. Он старше.
— А как твои одноклассники восприняли всю эту историю? — интересуюсь у девочки.
— Нормально, — улыбается Рая. — Никто не осуждает. Только один парень перестал со мной разговаривать и обзывает уголовницей.
Позже по телефону я связалась со следователем Ириной Захарченко и передала ей вкратце наш с Раей разговор. Интересовалась, в частности, что это за парень постарше, который, как она утверждает, на самом деле разорял могилы. «Действительно, — подтвердила Ирина Захарченко, — один из местных жителей, 20-летний Николай, безработный, снимал с крестов таблички и сдавал их в металлолом». В отношении него возбуждено уголовное дело, которое уже передано в суд, и в начале апреля состоялись первые предварительные слушания. Однако к столь масштабным разорениям на сельском кладбище, уверена следователь, парень не причастен, его систематически разрушали именно девочки-школьницы.
С Раиной мамой нам встретиться не удалось, а вот мама 17-летней Галины сказала журналисту, что ее девочка хоть и сложный ребенок, но не настолько, чтобы беситься на кладбище. Пусть, мол, сначала попробуют доказать вину детей в суде.
— Докажем, — уверен Владимир Кустов, заместитель начальника Новокаховского отдела УБОП. — Есть неоспоримые доказательства, есть свидетели. Отец одной из девчонок присутствовал при нашей беседе с дочкой и слышал, как она созналась, что получала огромное удовольствие, разоряя могильные холмики, — он сам был в шоке. Там, откуда он родом, за подобное воспитание дочери наказали бы по-мужски. Папа волнуется, что уголовное разбирательство закроет его ребенку путь в институт. Все это так, но совесть все равно надо иметь. Понимаете, никто не возбуждал бы уголовное дело, если бы родители девочек согласились привести разоренные могилы в порядок. Семьи были, кстати, близки к такому решению, но Анин папа всех перебаламутил, дети отказались, родители стали в позу: «Сначала докажите!» Чем мы и занялись.
«Вроде бы школьницы занимались оккультизмом… »
Люди едва ли не каждый день приходили в сельсовет за новостями: какие показания дают девчата, зачем они обижали мертвых?
— Школьницы вроде занимались оккультизмом, — пожимает плечами Александр Леонидович, заместитель председателя поселкового совета. — По правде, люди и слов-то таких у нас не знают, куда уж сообразить, по какой причине девочки могилы разоряли. Я сам не приду в себя после тех событий. Ребенок получает удовольствие от того, что выдергивает крест из свежей могилы… Ну разве нормальный человек может понять, о чем речь? Да, люди идут, несут заявления. Прямо на дверях сельсовета висит обращение к жителям с просьбой посетить кладбище, проверить, в порядке ли надгробья, и если что, обращаться в милицию. Такого скандала, сколько живу, не помню! Перед Пасхой поселковый совет своими силами привел много могил в порядок. Что могли, мы сделали. В этом уголовном деле, кстати, мы выступаем как потерпевшая сторона. Если у умерших нет наследников, родственников, то за сохранность могил отвечают местные органы власти.
В двух школах, где учатся девочки, педагоги тоже пожимают плечами: как такое могло случиться?
— У Ани очень слабенькие знания, — признается директор школы. — Много прогулов. Как-то вызвали отца, пожаловались, он потом девочку избил, так что мы эту практику прекратили. Стали больше общаться с мамой, но сейчас вот провели педсовет, на него пришел папа. Сказал, что его дочка ни в чем не виновата, случайно оказалась в плохой компании, зачинщики — совсем другие ребята. Может, вы посчитаете, что это плохая позиция, но мы решили не торопиться. Пусть последнее слово скажет суд, а до этого закон на стороне ребенка. Пригласили следователя, которая ведет дело, провести классный час в коллективе, где учится эта девочка. Мне очень хочется верить, что школьницы не устраивали погром на кладбище. Ведь могилы наших предков — самое святое из того, что у нас есть вообще.
Как сообщили «ФАКТАМ» в Новокаховском горотделе милиции, досудебное расследование дела о погромах на сельском кладбище завершено, и оно передано в суд.
P. S. Имена школьниц изменены в интересах следствия.
463
Читайте нас у Facebook
