Хотел доказать, что мне это под силу: как киевлянин с пересаженным сердцем покорил Говерлу
С Максимом Грековым я встретился сразу после его возвращения в Киев.
— Многие люди думают, что если человеку пересадили сердце, то он становится чуть ли не инвалидом-колясочником, но это не так, — говорит Максим. — На самом деле новое сердце дает тебе шанс жить полноценной жизнью.
— Как возникла идея подняться на Говерлу?
— Хотелось доказать себе, что мне по силам забраться на нее. Хорошо, что она не очень высокая — 2061 метр. Прочел в Интернете несколько статей о маршруте на Говерлу, впечатления людей, которые по нему прошли, и решил: справлюсь. Посоветовался с врачом, и он сказал, что, в принципе, можно, но осторожно — идти размеренным шагом, делать остановки… Нужно было подготовить организм к восхождению. Я и до этого приседал, отжимался от пола. Кстати, за первый подход отжимаюсь 35 раз, всего выполняю это упражнение 75—80 раз за тренировку и доволен таким результатом. Перед восхождением на Говерлу тренировался регулярно.
* Максим: «За первый подход отжимаюсь 35 раз, всего за тренировку выполняю это упражнение 75—80 раз»
— С кем шли на гору?
— Нас была целая компания: моя девушка Анна, ее подруга со своим молодым человеком и я. Следует сказать, что мы с Аней вместе уже много лет. Она была рядом со мной в самые тяжелые дни, ее поддержка для меня словно эликсир жизненной силы.
* «Аня для меня словно эликсир жизни», — говорит Максим о своей девушке Анне Каплун
— Анна отговаривала вас идти на вершину?
— Нет, она доверяет мне. Знает, что я все тщательно продумал, прежде чем решиться на восхождение.
Мы стартовали вскоре после обеда. У меня за спиной был рюкзачок с несколькими вещами, но самое тяжелое — воду — взяли в свою поклажу Аня и ребята. В пути я старался не доводить себя до состояния, при котором почувствую неприятные симптомы — объявлял привал, когда признаков усталости еще не было. Если частота пульса достигала 130—140 ударов в минуту, останавливался отдохнуть на минуту-другую. Ребята подстраивались под мой темп. Во время восхождения чувствовал себя нормально.
— В путеводителях написано, что в среднем туристы поднимаются на Говерлу за три часа. Сколько времени ушло у вас?
— Пять часов. Уверен, до болезни справился бы с этой задачей раза в три быстрее. Я ведь был спортивным — с детства серьезно занимался баскетболом, на велосипеде проезжал по сотне километров. С новым сердцем вернулся к занятиям баскетболом. Играю на спортплощадке со школьниками, они даже не знают, что у меня пересаженное сердце. Проезжаю по несколько десятков километров на велосипеде.
Так вот, мы немного побыли на вершине Говерлы, сфотографировались на память, и за два часа спустились к подножию горы, где была припаркована Анина машина. Только сели в автомобиль — хлынул дождь. Так что с погодой нам повезло.
* Селфи Максима на вершине Говерлы
— Поспали часов пять в гостинице — и к границе, — продолжает Максим. — Несколько дней путешествовали по Румынии. В этой стране сохранилось много старинных замков. Но местная природа по красоте превосходит дворцы аристократии. Времени у нас было немного, поэтому отказались от утомительных экскурсий по замкам — предпочли любоваться пейзажами, бродить по маленьким уютным городкам.
График был плотным, завершающий марш-бросок в автомобиле в Киев занял около 18 часов. Все это время за рулем был я. Ребята не спали, мы постоянно общались, это помогло успешно бороться со сном. Чувствовал себя нормально. После возвращения домой проспал полдня.
Кстати, о путешествиях. У меня есть замысел проехать на автомобиле по миру, чтобы встретиться в различных странах с людьми, живущими с пересаженными сердцами, записать с ними интервью и затем смонтировать документальный фильм.
Изначально хотел совершить кругосветное путешествие. Несколько недель прокладывал по картам маршрут, списывался и созванивался с людьми, которые могли дать практические советы. Посчитал, сколько мне понадобится денег для воплощения задуманного. Оказалось, примерно столько же, сколько на пересадку сердца — около ста тысяч долларов. Сумма неподъемная. Пришлось скорректировать план: начну с путешествия по Евразии. Если удастся собрать достаточно денег, вначале съезжу в Казахстан, где живет молодой человек с пересаженным сердцем, недавно ставший отцом, а потом отправлюсь в Западную Европу.
Кстати, очень жалею, что не удалось встретиться с канадским парнем с пересаженным сердцем по имени Джордан. Недавно он приезжал в Хорватию, и я мог бы съездить туда повидаться с ним. Он живет с донорским сердцем с трех лет. Сейчас ему 25. Парень исколесил всю Юго-Восточную Азию, Вьетнам (и это при том, что таким людям, как мы с ним, приходится особенно тщательно предохраняться от инфекций, ведь иммунитет у нас ослабленный). У него есть бизнес в Интернете, приносящий средства на путешествия.
— Вы затронули тему отцовства. Планируете завести ребенка?
— Да, причем надолго откладывать с этим не намерен. Я постоянно помню слова одного врача: «Надеюсь, вы понимаете, что дожить до преклонных лет с пересаженным сердцем, скорее всего, не получится». А мне ведь нужно время, чтобы поставить ребенка на ноги.
Согласно статистике, человек с донорским сердцем живет около семи лет. Но это усредненная цифра. Предостаточно примеров, когда такие люди живут уже двадцать и более лет, хорошо себя чувствуют.
Читайте также: Как будут спасать тех, кто нуждается в трансплантации?
— Вы со школьных лет усиленно занимались спортом. Значит, до определенного возраста болезнь сердца не давала о себе знать?
— Именно так. Мое детство пришлось на 1990-е годы, я жил тогда в приморском городе Бердянске. Мой приятель записался в баскетбольную секцию, и я последовал его примеру. У нас бывало и по две тренировки в день, летом они проходили на песке на пляже. Я был очень крепким, сильным парнем. Тогда еще Интернет был многим недоступен, мы доставали видеокассеты с записями матчей с участием команд NBA — Национальной баскетбольной ассоциации США.
С 18 лет живу в Киеве. Учился в Национальном авиационном университете. Ушел с четвертого курса, чтобы не отвлекаться от работы. Я стал успешным риелтором. Работаю по этой специальности по сей день.
— Сколько вам было лет, когда проявились проблемы с сердцем?
— 31 год. Болезнь сердца выявили неожиданно: у меня случился острый аппендицит, перед операцией сделали кардиограмму, которая показала сразу три разновидности аритмии. В норме при каждом сокращении сердце выбрасывает 55—75 процентов крови, мой показатель был в пределах 30 процентов.
Врачи объяснили, что болезнь проявила бы себя раньше, но организм держался благодаря тому, что многие годы я активно занимался спортом. Кардиологи заявили: понадобится пересадка донорского сердца.
* Максим: «Врачи объяснили, что болезнь сердца проявила бы себя раньше, но организм держался благодаря тому, что многие годы я активно занимался спортом». Фото Сергея ТУШИНСКОГО, «ФАКТЫ»
— Деньги на это должно было предоставить государство?
— Да, но врачи по непонятной мне причине предпочли не говорить об этом. Я спросил у доктора, что мне делать. Она ответила вопросом на вопрос: «У вас есть сто тысяч долларов?» — «Нет». — «Тогда и говорить не о чем».
— Как вам удалось найти средства на трансплантацию?
— Помог человек, с которым познакомился по работе много лет назад. Я спрашивал, могу ли назвать его имя журналистам, он ответил: «Нет». Этот человек позвонил, когда я уже был совсем плох: не мог пройти без передышки больше 50 метров, спать приходилось сидя (лежа не хватало воздуха), харкал кровью, из-за плохого кровообращения ногти были синими, а их корни — почти черными, после десяти минут сидения ноги ужасно отекали. Из-за очень плохого самочувствия был постоянно взвинчен.
«Звони в Белоруссию, договаривайся об операции — деньги у тебя есть», — сказал мой знакомый. Я удивился и очень обрадовался. Но быстро спохватился — сильные эмоции, пусть и положительные, были противопоказаны.
К тому времени было собрано на операцию то ли 15, то ли 17 тысяч долларов. Но требовалось сто тысяч долларов. Поначалу сбор средств шел довольно живо, тем более что среди моих друзей есть программисты, которые хорошо зарабатывают. Но, когда пожертвовали все, на кого я мог рассчитывать, поступления резко уменьшились.
Я почти уверен, что сбором средств по принципу «с мира по нитке» никому в Украине не удастся накопить нужную сумму для трансплантации сердца, почки или печени. Если удается найти требуемые средства, основную их часть предоставляет благотворительный фонд или неравнодушный человек, которому по карману оплатить операцию.
Но не у всех нуждающихся получается найти такого мецената или достучаться до фондов. Поэтому крайне важно, чтобы государство либо наладило систему трансплантации донорских органов в Украине, либо без проволочек выделяло деньги на операции за рубежом. Подчеркну, что время для пациентов имеет огромное значение — затягивать с пересадкой нельзя, ведь состояние здоровья больного стремительно ухудшается. Я все это испытал на себе. Мне повезло: когда лег в специализированный медицинский институт в Минске, в распоряжении врачей быстро появилось донорское сердце, которое подошло мне. Сыграло важную роль то, что у меня распространенная группа крови — один плюс.
Меня подготовили к операции (с помощью медикаментов вывели из организма одиннадцать литров лишней жидкости). Когда нашлось нужное сердце, его сразу же доставили в Минск на вертолете и пересадили мне.
Нужно сказать, что, хотя в Украине немало высококлассных врачей, общий уровень кардиологии и трансплантологии в Беларуси значительно выше, чем в нашей стране.
— Знаете имя человека, в груди которого раньше билось ваше новое сердце?
— Эта информация строго засекречена. Однако, когда меня везли на каталке в операционную, я успел подсмотреть в документах, что этому человеку было 34 года, погиб в результате черепно-мозговой травмы.
Читайте также: Людмила Филяренко: «После того как мне установили механическое сердце, я долго привыкала засыпать под его гул»
— Как вы себя чувствовали после пересадки сердца?
— Счастливым человеком. Доставляло радость, что наконец-то могу лежать и при этом не задыхаться (в больнице в Минске спал сидя, с кислородной подушкой и капельницей). Врачи с первых же дней велели мне потихоньку ходить.
Сразу после пересадки иммунитет был очень ослаблен. Вернувшись в Киев, надо было поселиться в квартире, в которой нет грибков и инфекций. Благодаря друзьям подобрали нужное жилье — в новом доме. Чтобы защититься от вирусов и бактерий, я выходил на улицу со специальными фильтрами в виде шариков, которые вставлял в нос. Как ни берегся, вскоре после операции подхватил насморк. Простуда не проходила три недели. Сейчас иммунитет стал гораздо сильнее, но все равно, когда минувшей зимой на старый Новый год простудился, температурил целых три месяца.
Но назло инфекциям уже через полгода после операции мы с Аней полетели путешествовать в Грузию. Взяли там напрокат автомобиль, забрались в горах в такие дебри, что потребовалось изрядно постараться, чтобы вернуться обратно.
— Вам пожизненно нужно принимать лекарства, чтобы организм не отторгал пересаженное сердце?
— Конечно. Причем в первое время их нужно было очень много. Пока добились, чтобы государство выделило их бесплатно, потратили все, что оставалось от собранных средств. Сейчас Минздрав пытается экономить на закупках медикаментов, приобретая аналоги (генерики) оригинальных препаратов. Существует много качественных генериков, но закупаются самые дешевые и недостаточно проверенные. И, что самое печальное, постоянно разные, а из-за смены препаратов возникают проблемы. Приходится от них отказываться. Нужные мне лекарства пока покупаются за счет местного бюджета. Получается, государство поступает в соответствии с поговоркой «Скупой платит дважды».
Как уже сообщали «ФАКТЫ», в мае этого года Верховная Рада приняла Закон «О применении трансплантации анатомических материалов человеку», согласно которому донором в нашей стране может стать человек, давший письменное согласие на посмертное изъятие органов, либо такое согласие после его смерти дали родственники. По мнению экспертов, ежегодно это позволит спасать более пяти тысяч украинцев, нуждающихся в пересадке органов.
* Фото со страницы Максима Грекова в «Фейсбуке»
1356Читайте нас у Facebook
