Ректор университета александр матвеев искал любой повод, чтобы угостить своих подчиненных, в его доме столы ломились под тяжестью яств и наливок
Еще лет 40 тому назад в домах маститых писателей (их порой называли номенклатурой) устраивались своеобразные дни открытых дверей, которые обычно приурочивались к дням рождения. Каждый, кто хотел выразить свое почтение «литературному генералу», смело стучал в его дверь и тут же был принят и обласкан как свой. Хозяин с бокалом в руке встречал гостя, радушно обнимал, терпеливо выслушивал поздравления и усаживал за стол. Гости приходили и уходили, а хозяин был целый день на ногах, угождая каждому и как бы заискивая перед теми, кем он привык командовать.
Для чего визитеры являлись к своему патрону, понятно. Но зачем это нужно было самому хозяину дома? И откуда эта готовность жертвовать ради удовольствия малознакомых людей своими деньгами и временем? Очевидно, срабатывала давняя традиция званых обедов. Когда-то неофициальное общение между большим и маленьким начальством, между властью и толпой практиковалось в Киеве весьма успешно. Каждый сановник обязательно давал в собственном доме большие званые обеды. Не брезговали ублажать своих подданных даже царские особы.
«Фейерверк обошелся графу Румянцеву в чудовищную сумму — 35 тысяч рублей»
… Вышло так, что по дороге в Крым Екатерина II надолго задержалась в Киеве. Для дальнейшего путешествия императрицы подготовили целую флотилию речных галер, но Днепр не спешил очищаться от снега. Царица терпеливо ждала, затем подошла и дата ее 58-летия. Так что пришлось задержаться еще на какое-то время и отмечать день рождения в нелюбимом Киеве, среди чужих людей.
Историк Николай Закревский в подробностях описывает этот небывалый по своему размаху и великолепию царский день в Киеве.
С самого утра Екатерина II встретилась с близкими ей людьми в домашнем кругу, им раздали жалованные перстни и табакерки. Официальное празднование началось со службы в Софийском соборе. Далее, по древнему римскому сценарию, дело дошло до главного момента торжества — «хлеба и зрелищ». «Для простонародья приготовлено было перед дворцом угощение, — пишет историк Николай Закревский. — На веревках, поддерживаемых столбами, развешаны в виде гирлянд сельди, жареная рыба, на столах расположена жареная говядина, белый хлеб и множество лакомств. Между столбами стояли чаны с разными напитками: вином, медом и пивом. Во многих местах возвышались качели и гремела музыка».
В то время как горожане толпились на Плац-парадной площади, во дворце накрывали столы и раздавали чины и ордена. Званые гости пили за здоровье царицы, на бастионах Печерской крепости стреляли пушки. На одни только подарки гостям ушло 52 тысячи рублей. «Вечером, — отмечал в своих записках очевидец, — был во дворце бал, а перед оным великолепный фейерверк». На это «огненное позорище» граф Румянцев истратил чудовищную по тем временам сумму -
35 тысяч рублей. Это был его взнос в царский праздник. Восхищенный народ кричал «Ура!»
На следующий день с раннего утра Екатерина поспешила на Днепр. Как выразился Николай Закревский, изволила «оставить неприятный город Киев и начать столь же неприятное путешествие по Днепру».
Как видим, императрица буквально заставила себя дать большой званый обед в ненавистном ей Киеве. Впрочем, права на выбор у нее не было. Как царица она просто не могла не обласкать в этот день своих малороссийских подданных. Таковы были правила игры. Патриархальные отношения основывались не только на законе, но и на взаимном доверии, личных контактах.
Если у кого-то из сановников не было денег для больших званых обедов, он получал их от казны — «на представительство». Дармовые деньги доставались, например, киевским генерал-губернаторам. Немалые суммы отпускались и попечителю Киевского учебного округа Евгению Брадке. По замыслу царя Николая I, он должен был не только вести дела гимназий, школ и училищ, строить новое здание университета, составлять учебные программы, но и давать для киевлян балы, званые ужины и обеды, приглашая на них профессоров, студентов и даже гимназистов, чтобы научить их светским манерам и умению вести себя в обществе. Киевляне охотно обедали и танцевали в доме попечителя на Михайловской улице. Расходы увеличивались, и Евгению Федоровичу пришлось тратить на балы деньги из своей ротмистрской пенсии. Получив отставку, он облегченно вздохнул и с легким сердцем вернулся на службу в Петербург.
Выдающийся акушер-гинеколог, ректор университета Александр Матвеев был в свое время модным практикующим врачом. В деньгах он не нуждался и, в отличие от Брадке, не только не страдал от званых обедов, но и искал любой повод, чтобы угостить своих подчиненных. Присутствуя по долгу службы на заседаниях университетского совета, он обычно дремал в своем кресле, а в конце собрания вставал и приглашал всех присутствующих пожаловать к нему на званый обед. «Я помню, — писал один из профессоров, — как после заседания совета к нему на Тарасовскую улицу, где охраняли его медведи и волченята (ректор был охотником и рыболовом. — Авт. ), собирался чуть ли не весь персонал университета, начиная от приват-доцентов и оканчивая настоятелем университетской церкви. Столы ломились под тяжестью яств и наливок, и мы пили и ели на славу».
Многие радовались возможности посидеть за богатым столом и пообщаться с ректором в неофициальной обстановке. Однако некоторые ученые-бедняки и особенно голодные студенты относились к барским замашкам Матвеева с раздражением. Кончилось тем, что какой-то студент ударил ректора камнем по голове перед самым университетом. Матвеев выжил, но подал в отставку.
Было много разновидностей званых обедов. Например, в Успенский день (храмовый праздник Лавры) именитых гостей города созывал в свои покои митрополит. Монастырский стол отличался богатством и разнообразием рыбных блюд. Не забывали и о духовной пище. При митрополите Филарете Амфитеатрове в разгар монастырской трапезы появлялся его друг — юродивый Иван Босой II (Иван Ковалевский). Он сгребал со столов все объедки, поливал их рассолом из-под селедки, вином, кофе и… принимался за еду. Публика сначала шарахалась от него в испуге, но, вникнув в то, о чем говорили между собой митрополит и странный гость, подсаживались поближе. Митрополит улыбался. Он знал, что обед удался и завтра речи Ивана Босого будут обсуждаться в светских салонах на Липках.
Фельдмаршал Петр Румянцев-Задунайский устраивал званые обеды с парадами войск, боевыми знаменами и артиллерийской пальбой. А на скромных трапезах праведных подольских мещан зваными гостями были уличные нищие. Так учил Христос.
Гетман Скоропадский разрыхлял землю и возил навоз тачкой
Последний гетман Украины Павел Скоропадский давал званые обеды в 20-30-х годах XX века в своем доме в предместье Берлина Ванзее.
Дочь гетмана Елена Отт-Скоропадская пишет, что отец ее не был любителем больших, шумных компаний. Жили они небогато — на денежное пособие из фонда немецкого президента. Тем не менее два-три раза в год гетман устраивал пышные банкеты, приглашал в свой дом множество гостей, развлекал их музыкой, пением и разговорами, кормил и поил.
Чтобы как-то возместить затраты, приходилось много работать. При усадьбе находился большой птичник и хлев с двумя свиньями. «С весны до осени, — вспоминает Елена Отт-Скоропадская, — немалую часть времени моей матери забирал большой сад. Для нас имело огромное значение, что мы сами обеспечивали себя овощами и фруктами. Отец также часто работал в саду. Он копал и разрыхлял землю, возил (неприятное слово «навоз» умышленно пропущено. — Авт. ) на тачке. Куча гумуса в конце сада была доверена его заботам».
Была ли особая необходимость работать, возить навоз, смотреть, как жена с утра до вечера трудится в саду, чтобы в конце концов накормить и напоить кучу известных и не известных ему людей? Очевидно, это делалось для того, чтобы поддержать престиж своего звания, показать, что дух украинской аристократии не сломлен и она по-прежнему чтит обычаи своих предков.
В память о дне возрождения гетманства в Киеве (29 апреля 1918 года), а также в день рождения и на именины хозяина в дом на Ванзее приходили дипломаты, ученые, журналисты, писатели. Чувствовалось, что они являлись сюда не только ради развлечений. «Когда после вкусного обеда, — вспоминает Елена Отт-Скоропадская, — гости были в хорошем настроении, отец приглашал тех людей, которые его интересовали, в кабинет, чтобы обсудить с ними волновавшие его украинские проблемы. Очевидно, так неофициально решалось много текущих дел».
Не расслаблялась на этих обедах и жена гетмана. Александра Павловна обладала даром светского общения. Даже если за несколько минут до начала приема она работала в саду, за столом гости видели перед собой элегантную женщину со светскими манерами. Для этого чуда, как пишет ее дочь, ничего особенного не требовалось: «Вспотевшая и усталая, приходила она из сада. Заходила за ширму в спальне, мылась холодной водой… Усталость проходила. Потом распускала беспорядочно заколотые волосы и расчесывала их жесткой щеткой. В скромном, сшитом собственными руками платье, с жемчугами на шее, со свежим розовым цветом лица, сияющими черными глазами и очаровательной улыбкой мама главенствовала за столом… »
В наши дни званые обеды окончательно выродились. Лишь изредка бывают настоящие юбилейные застолья. В основном столы накрывают теперь не начальники, а подчиненные.
346Читайте нас у Facebook
