21-летнему парню из черновицкой области на пилораме отсекло правую кисть. Его отправили в киев рейсовым самолетом, а уже через пять часов столичные врачи пришили руку
- Когда вы узнали, что с Юрой произошло несчастье? — спрашиваю у мамы парня Марии Федоровны.
— Мне позвонили уже из Киева, когда сын находился на операции. От услышанного у меня был шок!
Юра спокойно рассказывает о том, что с ним случилось. Он помнит каждую минуту прошлого четверга. Мама же, слушая сына, вытирает слезы, которые не в состоянии сдержать.
— На пилораме я хотел разрезать две доски — планировал сделать небольшой заборчик, чтобы огородить клумбу с цветами, — говорит Юрий. — Пока рабочие пошли к начальнику, чтобы он позволил это сделать, решил: не буду ждать. Включил станок. Заложил в него доску. Моя правая рука соскользнула, и кисть отсекло. Я даже не испугался. Подумал только: «Теперь свадьбы, наверное, не будет».
- Планировали торжество на ноябрь, — объясняет мама.
— Но ведь теперь, после сложной операции, вполне возможно, что и свадьбу можно будет сыграть, — предполагаю я.
— Дай Бог, — отвечает Мария Федоровна.
Самое удивительное в этой истории то, что парня из села Дехтинцы Путиловского района Черновицкой области, которое находится более чем в шестистах километрах от столицы, доставили в Киев в течение четырех часов!
«Жгут сделали из куска ткани»
— Это фантастика, что сын уже чувствует свои пальцы! — говорит мама. — Анатолий Ковбиш, предприниматель, на лесопилке которого все произошло, не растерялся, а оперативно организовал перевозку моего сына в Черновцы, оттуда — самолетом в Киев. Он не отходил от кровати Юры три дня! И, конечно, поражает умение врачей, которые пришили руку так, что она снова сможет работать.
— Если бы Юрия везли на машине, в нашу клинику он попал бы не раньше трех часов ночи, — объясняет заведующий отделением микрососудистой и пластической хирургии Национального института хирургии и трансплантологии имени А. А. Шалимова заслуженный врач Украины Александр Резников. — То есть прошло бы слишком много времени. Микрохирурги хорошо знают: если кисть была обескровлена 12 часов, то пришить ее уже не удастся. Однако очень усложнило операцию то, что Юра страдает ДЦП.
— Сначала я пытался как-то зажать руку, из которой хлестала кровь, — вспоминает тот день Юрий. — Затем ребята сделали жгут из куска ткани. Об отрезанной кисти не помнил вообще. Ее кто-то подобрал. Наверное, подумал, что, может, удастся еще пришить. В тот момент мне это в голову не приходило.
Владелец пилорамы усадил Юру в машину и повез в районную больницу.
— Мне ввели обезболивающие лекарства, обработали рану, завернули и запаковали кисть, — рассказывает парень. — Снова на машине Анатолия Ковбиша мы отправились в Черновцы. С нами уже был и врач.
— Ты видел свою кисть?
— Нет, ее положили в багажник. Из районного центра до Черновцов — сто километров. Пока мы ехали, Анатолий созванивался с врачами, объяснил ситуацию, начал узнавать, когда вылетают самолеты в Киев. Оказалось, мы как раз успевали на один рейс. Нам даже пообещали задержать борт. В аэропорту нас уже ожидали врачи. Меня в самолет вкатили на носилках. Всю дорогу я лежал. Сознание не терял ни на минуту.
Как оказалось, это было первое воздушное путешествие в жизни Юры.
— Из самолета в Киеве я вышел сам. Здесь тоже ждала «скорая». Меня привезли в институт Шалимова и сразу начали готовить к операции. Толя был со мной рядом. Переживал ужасно. Моей маме позвонил во время операции, когда уже начали пришивать руку.
— Лишь на следующее утро, после того как сын отошел от наркоза, я смогла с ним поговорить, — добавляет мама.
— Я сказал, что вижу свою руку, она перебинтована, пальцы теплые, — продолжает Юра.
— Мама, наверное, слова сказать не могла от ужаса?
— Да, мы с ней вместе плакали…
«Нельзя обкладывать отрезанную конечность льдом — так она заморозится и погибнет!»
- Меня по мобильному телефону нашел врач из Черновцов, — говорит Александр Резников. — Рассказал о случившемся. Объяснил, что пострадавшего отправляют в Киев самолетом. Я перезвонил коллегам, вызвал бригаду в клинику. И в восемь часов вечера мы приступили к операции. Пациент оказался необычным. Из-за детского церебрального паралича у него спазмированы мышцы, поэтому пострадавшую руку мы не могли разогнуть и зафиксировать на операционном столе как следует. Конечность опиралась на локоть, то есть отрезанный сегмент нужно было пришивать буквально на весу. Один врач во время операции поддерживал ее. Три с половиной часа из пяти я простоял, неудобно изогнувшись. Также невозможно было использовать микроскоп. Поэтому нервы, сосуды, сухожилия я сшивал в очках с четырехкратным увеличением. Кстати, когда ехал в клинику, думал, что мы справимся часа за три и я успею увидеть хотя бы второй тайм полуфинальной игры чемпионата Европы по футболу, в котором участвовали сборные России и Испании. Однако счет узнал уже утром.
— Во время самой операции вы как-то определяете, насколько удачным будет исход?
— Конечно. Когда сняли зажимы со сшитых кровеносных сосудов и кровь наполнила пришитую кисть, начали надавливать на пальцы. Они реагировали на наши прикосновения так же, как и здоровые — сразу восстанавливали свою форму. Это хороший знак. Если после надавливания место остается вогнутым, значит, кровь не поступает по сосудам так, как нужно. Такой пришитый сегмент может не прижиться.
— Сама кисть была правильно упакована?
— Первый вопрос, который я задал по телефону хирургу из Черновцов: «Как вы обработали отрезанный сегмент?» Он подробно мне рассказал. Все было сделано правильно. В операционной мы из пакета с водой и кусками льда достали еще один пакет, в котором и находилась кисть. Правда, ее плотно обернули бинтами, что было необязательным. То, что районный специалист знал, как нужно транспортировать отрезанную конечность, скорее, исключение из правил. Фельдшеры и медсестры часто совершают одну и ту же ошибку: обкладывают отрезанную руку или ногу льдом так, что происходит обморожение. И тогда уже помочь пострадавшему невозможно. Конечность не приживется! Врачи должны об этом помнить.
Юра в семье не единственный ребенок. У него есть старшая и младшая сестры. Они переживают за брата, который должен около месяца провести в больнице.
- У сына еще в детстве определили ДЦП и косолапость, — говорит мама. — В Черновцах сделали несколько операций, чтобы выровнять ноги, стопам придать нормальное положение. Но они плохо поддавались лечению. Поэтому одна нога немного усохла и стала короче другой. Несмотря на это, Юра окончил школу и училище. Он — плиточник-штукатур. После учебы в Черновцах вернулся домой, в село. Когда сын рядом со мной, мне спокойнее на душе. Он во всем помогает по хозяйству. Господи, только бы он теперь научился снова этой рукой что-то делать. Я понимаю, что восстановление займет много времени. Но главное — руку удалось сохранить.
— Юра, ты делаешь упражнения, которые я тебе показывал? Двигаешь пальчиками? — спрашивает пациента Александр Резников.
— Да, делаю, — парень показывает, как сгибает и разгибает пока еще непослушные пальцы.
Это только в сказках достаточно побрызгать отрубленную руку мертвой, а потом живой водой, чтобы она вновь начала работать, как прежде. В жизни это требует много времени — не менее полугода.
— Думаю, все будет нормально. Ведь уже миновали третий, пятый и седьмой критические послеоперационные дни, — говорит хирург.
— Какие сегменты вам приходилось пришивать чаще всего?
— Кисть и предплечья. За двадцать два года работы восстановил 326 таких сегментов, — Александр Викторович задумывается. — Ни один из них не отторгся. Также пришил четыре руки, которые были оторваны полностью, до плеча. Это очень большой сегмент. Во время операции существует большой риск, что пациент погибнет. Залог успешности такого вмешательства в том, как быстро доставят пострадавшего в клинику и будет ли правильно упакована отрезанная конечность.
499Читайте нас у Facebook
