Быть в движении: 99-летний преподаватель полтавской медакадемии поделился секретами долголетия
Пытаясь выведать у своего собеседника секреты питания, я тоже была поражена ответом.
— Острого не ем, поскольку я язвенник с солидным стажем, — сказал Максим Дудченко. — Предпочитаю куриное мясо, молочные продукты, употребляю разные виды хлеба. Люблю картошку, особенно жареную. Кстати, кроме нее и яичницы, больше ничего не умею готовить.
— Но ведь врачи говорят, что жареная картошка вредная для здоровья…
— Пусть говорят, — слегка улыбнулся солидный ученый. — Организм сам знает, что для него вредно, а что нет.
— И вы следуете этому правилу почти сто лет?
— И буду продолжать. Я же человек при полном здравии, при ясном уме, могу приносить пользу обществу, поэтому не задумываюсь о том, сколько мне лет. Конечно, ощущаю себя гораздо моложе и пытаюсь абстрагироваться от той трехзначной даты, которая скоро подойдет. Как и прежде, усиленно работаю, каждый день планирую что-то наперед. Надеюсь, перешагнув столетний рубеж, смогу и дальше работать по специальности.
Пожалуй, больше всего меня поразило то, что Максим Андреевич перенес три инфаркта миокарда.
— Первый сразил меня в 1972 году (я тогда заведовал кафедрой в Актюбинском медицинском институте), — рассказывает он. — Скорее всего, сказалось переутомление. Поскольку я человек метеозависимый, в наиболее неблагоприятные дни мне надо сбавлять обороты, больше отдыхать. Тогда был, видимо, один из таких дней. Но следить за изменениями погоды я так и не научился. Спустя десять лет инфаркт повторился. Я узнал о нем, сделав кардиограмму. Почувствовав, что сбился сердечный ритм, пошел к врачу. Мне тогда оформили первую группу инвалидности. А еще через пять лет я слег с третьим инфарктом. Но, знаете, меня это не пугает. Мой учитель перенес пять инфарктов и продолжал вести обычный образ жизни. Ну, остались рубцы на сердце. Но разве это повод для того, чтобы остаток жизни провести, лежа на диване?
Оптимизм — важная черта характера доктора медицинских наук, профессора кафедры внутренней медицины № 1 и клиники Полтавской областной клинической больницы, почетного академика Украинской медицинской стоматологической академии Максима Дудченко.
— А как, кстати, сохранить ясный ум в старости? — спрашиваю долгожителя.
— С тех пор как перенес второй инфаркт, принимаю специальные нейротропные препараты, укрепляющие сосуды и способствующие мыслительной деятельности. Считаю, что мозг важнее сердца, и я постоянно держу его в тонусе: провожу со студентами семинары, работаю над научными текстами. Сейчас пишу в соавторстве учебное пособие о болезнях пищеварения. Две мои методички уже отданы в печать. А к своему юбилею издал книгу «100 лет жизни в борьбе». Эта книга о жизненном пути и о судьбе страны увидела свет в прошлом году.
Читайте также: «Время уходит, а сделать хочется больше!»: Борис Патон отметил 100-летний юбилей
На счету профессора Дудченко свыше 300 научных и научно-методических работ, в их числе пять учебников и шесть монографий.
Я застала Максима Андреевича в окружении студентов четвертого курса, будущих педиатров, с которыми он вел семинарское занятие.
— Это наш любимый преподаватель, — отзывается о Максиме Андреевиче молодежь. — Очень доходчиво и наглядно все рассказывает. И, конечно, требовательный, поэтому дает крепкие знания.
Строгий профессор едва заметно улыбается:
— Когда-то в академии проводили анонимное анкетирование среди студентов, и они поставили меня на второе место среди лучших преподавателей. Моя методика обучения нацелена на то, чтобы подготовить знающих врачей, — самому ведь потом приходится к ним обращаться. Поэтому не «скупился» на двойки и экзамен принимал только тогда, когда студент изучал материал назубок. А лекции всегда старался иллюстрировать конкретными примерами — приглашал в аудиторию больного и просил его детально рассказать о своем недуге. Такое студентам запоминается гораздо лучше, чем теоретический материал.
.jpg)
* «Моя методика обучения позволяет подготовить знающих врачей. Самому ведь потом приходится к ним обращаться», — говорит Максим Дудченко
Хотя, констатирует Максим Андреевич, память у современных молодых людей гораздо слабее, чем была у его поколения. Поэтому не устает напоминать студентам о постоянном самосовершенствовании. Сам он имел прекрасную память с детства и все школьные предметы знал на отлично. Но в 14 лет вынужден был оставить учебу и пойти работать счетоводом в сельсовет.
— Тем, кто растет в селе (я родился в селе Чернявщина Юрьевского района Днепропетровской области), с малых лет приходится тяжело трудиться физически, — говорит профессор. — И у меня была сложная жизнь. Что такое в десять лет заработать две паховые грыжи? Это значит, нагрузки на детский организм были непомерными. Меня прооперировали. А когда в 1933 году отец умер от воспаления легких, нам с мамой, сестрой и старшим братом стало еще тяжелее. К счастью, в нашем большом селе не было смертей от голода — и совхоз, и машинно-тракторная станция обеспечивали людей хлебом. Однако население резко уменьшилось: в поисках лучшей жизни селяне разъехались по городам. Старший брат затем забрал меня с собой в Харьков, где работал на заводе. Хотел, чтобы я поступил учиться в ФЗУ (в СССР — школы фабрично-заводского ученичества, действовавшие при крупных предприятиях. — Авт.). Однако желающих учиться, кроме меня, не было, пришлось вернуться в село. Трудоспособного населения здесь практически не осталось, и я, четырнадцатилетний пацан, стал работать счетоводом. Спустя год вернулся в школу доучиваться. Учился и работал старшим пионервожатым в средней школе. Аттестат, таким образом, получил только в двадцать лет. Зато уже в девятом классе по рекомендации райкома партии меня приняли кандидатом в члены ВКП (б) (тогда принимали в партию с 18 лет). А будучи десятиклассником, заведовал школьной библиотекой.
— А когда у сельского мальчика-отличника появилась мечта посвятить себя медицине?
— Не было у меня такой мечты. Я просто хотел выбиться из нищеты, и мне казалось, что профессия военного наиболее подходящая для этого. Увы, ни в одну из военных академий (их в Советском Союзе было семь), за исключением Ленинградской военно-медицинской, гражданских лиц не принимали. Это и решило мою судьбу. В 1939 году я стал слушателем этого престижного высшего учебного заведения. В воздухе пахло войной, и в стране началась массовая подготовка военных врачей.
— Азы профессии вы постигали на фронте?
— Наш курс — единственный в истории академии, который окончил ее за четыре года и не сдавал государственных экзаменов. Учебный процесс не прерывался даже тогда, когда немцы подступили к Ленинграду. После лекций нам выдавали оружие, и мы добирались на окраину города, где находилась передовая. В окопах проводили, бывало, по несколько дней, а затем возвращались в аудитории. Свою первую боевую медаль, кстати, я получил именно за оборону Ленинграда.
Однажды, когда наши студенты находились в клинике, в нее попал снаряд. Погибли 11 слушателей академии и много пациентов. А самые худшие времена наступили после того, как в сентябре 1941 года фашисты разбомбили продовольственные склады. В городе начался голод. Мы получали в сутки по 125 граммов хлеба и по тарелке жиденькой похлебки. Не все смогли это пережить… И в начале зимы 1942 года нас, будущих военных медиков, переправили самолетом через Ладожское озеро, дальше двести километров мы добирались пешком в Вологду, а уже оттуда в теплушках — в Узбекистан, в Самарканд. Там за год в ускоренном темпе освоили двухгодичную программу подготовки военных врачей — и на фронт.
Читайте также: 90-летний полтавчанин Николай Чупрун, проживший со своей супругой 67 лет, освоил интернет, чтобы помочь любимой издавать свои стихи
Вместе с Советской армией Максим Дудченко прошел путь от Курской дуги до Польши. Начинал старшим врачом полка, но приходилось выполнять работу фельдшера и санитара в других подразделениях, где в этом была необходимость. На поля сражения выезжал на танках: медицинская сумка на одном плече, автомат — на другом. Сам не раз оказывался на волоске от смерти. Например, после Прохоровской битвы, которая стала кульминацией Курской, из воинского состава роты выжили тридцать человек. Принимал участие во всех боях подразделений, в которых служил: танковой бригады, стрелковой дивизии.
— В ходе Корсунь-Шевченковской наступательной операции был ранен бригадный врач, поэтому меня назначили вместо него, — вспоминает ветеран. — А через два месяца я стал дивизионным врачом 218-й стрелковой дивизии. Мне тогда всего двадцать четыре исполнилось, совсем молодой еще был. Но на войне люди быстро взрослеют…
Военный медик Дудченко и сам был ранен на фронте. Это случилось уже под конец войны, в Польше, на Сандомирском плацдарме. Ехал на лошади проверять работу полкового медицинского пункта и угодил под минометный обстрел. Один из осколков попал в грудную клетку. Но в госпитале Максим Андреевич задержался недолго — уже через десять дней был в строю. Вернулся в Бреслау (нынешний Вроцлав), где его 6-я армия сдерживала 200-тысячное войско противника. И когда после очередного боя остался старшим среди офицеров, взял командование на себя.
Сколько жизней спас за время военной службы, конечно же, не считал, но это число измеряется сотнями тысяч.
Под конец войны бравый полковник медицинской службы (к тому времени он был удостоен двух боевых орденов) встретил свою любовь — фельдшера Веру. В мире и согласии супруги прожили 53 года. Увы, спутница жизни Максима Андреевича серьезно болела и умерла в 73 года. Поэтому последние двадцать лет живет один.
— И в семье, и на работе я всегда придерживался правила: не доводить назревающий конфликт до скандала, — делится еще одним жизненным правилом профессор. — Когда возникает такая ситуация, лучше извиниться перед человеком, выйти на улицу или в другую комнату и успокоиться. Нервно-психические нагрузки крайне отрицательно сказываются на здоровье, поэтому нужно избегать стрессов и не зацикливаться на негативе.
* «Ощущаю себя гораздо моложе и пытаюсь абстрагироваться от той трехзначной даты, которая скоро подойдет. Надеюсь, перешагнув столетний рубеж, смогу и дальше работать по специальности», — говорит Максим Андреевич Дудченко
— Ничего от нервов не пил и не пью, — уверяет Максим Андреевич. — После работы привык немного полежать, чтобы возобновить силы. И обязательно каждый год еду на курорт. Вот и сейчас собираюсь в свой любимый Трускавец. Вообще, за свою жизнь я побывал едва ли не во всех популярных здравницах Советского Союза. В Трускавце даже работал. Там есть военный клинический санаторий, где я параллельно с лечебной практикой изучал возможности здравницы для реабилитации пораженных атомным оружием. Здесь и занялся научной работой: защитил кандидатскую диссертацию, подготовил докторскую.
А самая большая гордость Максима Андреевича — его ученики. Переехав в Полтаву, он организовал кафедру внутренних болезней в медицинском стоматологическом институте, который позже стал называться академией, и свыше тридцати лет заведовал ею. В 75 лет ушел с руководящей должности, оставшись профессором кафедры. Когда-то у него учились известные сегодня люди, среди них и главный врач Полтавской областной клинической больницы, заслуженный врач Украины Григорий Оксак, и ректор Украинской медицинской стоматологической академии Вячеслав Ждан. Да практически все преподаватели вуза — его воспитанники. Бывшие студенты работают едва ли не во всех уголках земного шара. Многие под руководством Максима Андреевича начали заниматься научной работой. А династию врачей Дудченко продолжили сын и внук ветерана.
Максим Андреевич и сейчас ведет общественную деятельность в организациях военных пенсионеров и инвалидов войны. Вот только с домашними делами сам не справляется — помогает жена внука.
— А в вашем роду были долгожители?
— Моя мама прожила 98 лет, сестра — 94, брат — 90. В общем, гены… К тому же я постоянно общаюсь с молодежью, и это придает мне сил и энергии.
Профессор Дудченко награжден шестью орденами и тридцатью медалями.
Ранее «ФАКТЫ» рассказывали о 111-летнем жителе США, который каждый день посещает тренажерный зал, где демонстрирует отличную физическую форму.
По мнению ученых, чтобы стать долгожителем, важно быть оптимистом.
Фото автора
21116Читайте нас у Facebook
