«ой, тетя аня, мы с дерева упали, снимите нас с забора… « — просил медсестру 11-летний ростик, который вместе с братом буквально нанизалcя на металлические прутья, свалившись с абрикоса
- Какое-то несчастливое это подворье, — вздыхает Виктор Лысяк, отчим Ростика и Максима. — Лет восемь назад здесь со старой вишни на маленький деревянный заборчик упал муж моей сестры — сломал позвоночник в двух местах. Я тогда разобрал заборчик, а дерево спилил. А еще раньше покойная мама, пытаясь достать абрикосы, стала на табуретку, не удержалась и пробила руку. И вот опять дерево стало причиной трагедии. Спилю его, и, наверное, переедем отсюда куда-нибудь в другое место…
Под старым абрикосом вся земля усыпана крупными оранжевыми плодами. Уже несколько дней они, переспевшие, падают на траву, но никто их не собирает.
Муж сказал жене, только родившей третьего ребенка, что у сыновей… царапины
Развесистое фруктовое дерево растет в конце сада Лысяков, но неизменно часть урожая осыпается на чужой участок. И металлический заборчик, который поставлен между соседскими владениями, выполняет скорее роль условной межи, чем заграждения.
— Покойный сосед его еще при Союзе сварил, — подводит меня к месту страшного происшествия 46-летний Виктор Лысяк. — Тут строительный комбинат рядом, и все кому не лень таскали оттуда отходы — куски арматуры. Делали из этих отходов себе заборы. Посмотрите, все наше село Шостаки огорожено такой арматурой.
Отыскав взглядом почти на самой верхушке старого абрикоса сломанную ветку, я прикинула, что она была в четырех метрах от земли. Значит, именно с такой высоты ребята рухнули на эти проклятые металлические стержни. Мне стало не по себе.
— Мы с женой старались занять детей хозяйственными делами, — рассказывает Виктор. — Весной разобрали старый сарай, собирались построить новый. И ванную планировали сделать. Я начал копать сливную яму, и мальчишки мне помогали. Конечно, маленькие они еще. Одному 12 лет, другому — 11, поэтому особо нагружать их работой не пытались. Только какие в селе развлечения? Ростик любит лепить, рисовать, ухаживает за морской свинкой. По вечерам ходили со мной на рыбалку, а днем в основном играли — то во дворе, то на улице. Особенно в футбол, в войну, в раненых им нравилось играть. Шум, гам, крики… Шуточные призывы «Помогите, умираю!» без конца были слышны. А вот настоящей просьбы о помощи я и не услышал… Поставил готовить ужин, включил телевизор, как вдруг вбегает внук соседа Леонида Пипотя — семилетний Леша: «Дядя Витя, Ростик и Максим на заборе висят… » Они вместе были, и мальчик видел, как все произошло.
В тот же день, 17 июля, мама мальчиков около пяти часов утра родила дочку. Ребята очень ждали появления сестрички, заранее определились, что назовут ее Вероникой, и все спрашивали по мобильному, когда ее увидят.
— Я им ответила: «Если все будет хорошо, через пять дней мы с Вероникой будем дома», — подключается к разговору 31-летняя Юлия. — Во время последнего разговора попросила мужа приехать ко мне утром в роддом, привезти для дочки распашонки, пеленки. Через некоторое время снова набрала телефон мужа. Слышу в трубке много голосов. «Ты дома? — спрашиваю Витю. — Где малые?» Конечно, он мне соврал, ответив, что едет за деньгами к племяннику, а дети, мол, остались дома. Звоню еще раз, опять спрашиваю о детях — на сердце тревожно было. Муж что-то начал говорить, а потом расплакался и пообещал перезвонить. Только в третий раз сказал мне, что мальчишки упали с дерева, сильно поцарапались, и он отвез их в больницу.
«Мне не больно, я подожду. Спасайте Максимку!» — просил младший брат
Максим с Ростиком — мальчишки, конечно, бравые. Ни свет ни заря они уже на улице. Как и большинство мальчишек, обожают лазить по деревьям. Родители не разрешают, ругают за это, но слушаются они через раз.
— Тогда я только согнал их с яблони, а минут через десять вбежал соседский пацаненок и сообщил, что ребята висят на… заборе, — нервно закуривает сигарету Виктор. — Смысл этой фразы до меня дошел не сразу. Но почему-то именно ее я повторил и медсестре Анне Васильевне Куц, и соседу деду Леше. Увидев мальчиков, надетых на штыри, я испытал сильнейший шок. Мне в жизни такого не приходилось видеть. Максим молчал, только стонал, а Ростик тихо попросил: «Папа, помоги». Я крикнул им: «Держитесь!» — а сам бросился за помощью.
— Хотели абрикосов нарвать, — принялся объяснять мне Ростик, которого я навестила в больнице. — Я стал на ветку, а следом за мной полез Максим. Она даже не треснула, просто моментально обломилась. Думал, мы просто упадем на землю… Странно, но боли не почувствовал, это теперь живот болит. Обидно лежать в больнице, когда лето в разгаре, а дома маленькая сестричка, которой ты еще никогда не видел…
— Было около пяти часов вечера, рабочий день заканчивался, и я собиралась уезжать в Полтаву, чтобы навестить маму с дочкой, — волнуется, вспоминая пережитое, заведующая фельдшерско-акушерским пунктом в селе Шостаки Полтавского района Анна Куц. — И тут появляется Виктор. Я никогда не забуду его глаза. В тот момент в них был ужас, отчаяние. Честно говоря, я готовилась увидеть все что угодно, но не такое. Пока мы шли к тому забору, ноги не слушались и отказывались идти вперед… С большим трудом все же собралась и сказала мальчикам: «Не волнуйтесь, все будет хорошо». В тот момент нельзя было паниковать, иначе ребята расплакались бы и тогда могли полопаться сосуды, что привело бы к кровотечению. Ростик откликнулся: «Ой, тетя Аня, мы с дерева упали, снимите нас с забора. Спасайте Максимку». Думаю, он был в шоковом состоянии и до конца не понял, что произошло. Но Ростик молодец, даже тогда беспокоился о старшем брате.
— Хотя мальчики и находились рядом, но упали они боком на разные секции забора — Ростик ближе к абрикосу, а Максим — дальше, — продолжает Виктор. — К Максиму было сложнее добраться, поэтому первым делом я начал перепиливать прутья, на которых висел младший сын, а он и меня уговаривал: «Спасайте сначала Максима. Мне не больно, я подожду».
Перепилить прутья «болгаркой», чтобы освободить мальчиков, было единственно верным решением в той ситуации. Виктор говорит, что у него даже мысли иной не возникло — не раз слышал о том, что нельзя вынимать вонзившиеся в тело предметы. Это дополнительная боль и быстрая кровопотеря, которая может стать фатальной. Времени вызывать и ждать спасателей не было. Поэтому он схватился за свою «болгарку». Благо, Виктор строитель, и ему не пришлось искать инструмент по селу. Резал как можно дальше от мест вхождения прутьев, чтобы не было ожога, а помощники закрывали те места от разлетающихся искр полотенцем и деревянным щитом.
— Мы старались аккуратно снять ребят до того, как из Полтавы приедет «скорая», у нас в запасе было всего двадцать-тридцать минут, — теребит в руках носовой платок медсестра. — Я наколола их обезболивающими, кровоостанавливающими средствами, обложила льдом. Вели они себя просто по-геройски — ни крика, ни стона. Братья изо всех сил держались за расположенные рядом прутья, так что потом даже пальчики им пришлось разгибать. Дедушка Леня вместе со старшим внуком, 18-летним Антоном, и зятем Андреем помогали им, поддерживая снизу. Ведь обломившуюся ветку, с которой мальчишки упали вниз, пришлось спилить, и тела без посторонней поддержки просто провисли бы. Иначе говоря, штыри повылезали бы наружу. Они и так выпирали с противоположных сторон, едва не разрывая кожу. Хорошо, что на счету в моем мобильном оставалось немного денег и я смогла сообщить о происшествии главному врачу Супруновской амбулатории. Она занималась Ростиком, пока я находилась возле Максима.
Штырь с насечками диаметром около сантиметра буквально размозжил почку ребенка, и ее пришлось удалить
Мальчиков сняли с забора вместе с огромными кусками арматуры: первым Ростика, за ним — Максима. Под конец спасательной операции старший из братьев был едва жив — покрылся холодным потом и практически не реагировал на обращения. Как ни старались взрослые, при переносе один из штырей, вонзившийся в Максима, немного отошел в сторону, и у мальчика открылось кровотечение. Уже в машине скорой помощи он потерял сознание.
В Полтавскую городскую детскую клиническую больницу Максима и Ростислава доставили двумя старенькими уазиками. Это была особая история. Выпиленных вместе с огромными кусками арматуры мальчишек невозможно было уложить ни на землю, ни на носилки, и занимали они много места. Медсестра придумала скрутить матрасы таким образом, чтобы валик по высоте был длиннее торчащих прутьев, и подложить их под бока потерпевших. Под головы и под ноги положили подушки. Только таким образом можно было транспортировать больных.
Около семи часов вечера ребят начали готовить к операции.
— Но прежде всего мне пришлось взять в руки не скальпель, а «болгарку», — рассказывает заведующий хирургическим отделением Полтавской детской городской клинической больницы Николай Гриценко. — Чтобы уложить детей на операционный стол, нужно было как можно ближе к телу срезать штыри. Это заняло у меня всего несколько минут.
Координировал наши действия заместитель главного врача больницы по лечебной части Степан Вернигора. Учитывая нестандартность ситуации и предполагая возможные осложнения, на операцию пригласили главного хирурга области Николая Дубинского и сосудистого хирурга Андрея Боркунова. К счастью, крупные магистральные сосуды у пациентов не были повреждены, зато хватало других серьезных повреждений.
Мы с коллегами — дежурным хирургом Владимиром Фоминым, анестезиологами Николаем Ревой, Валерием Ткаченко и ассистентами — больше трех часов не выходили из операционной. Поначалу планировали проводить две операции одновременно, но состояние младшего мальчика позволило взять его на операцию позже.
А состояние старшего Максима было крайне тяжелым. Он потерял около двух литров крови. Артериальное давление упало до критических показаний. Поэтому сразу же после поступления в больницу анестезиологи поставили ему два катетера для вливания донорской крови, что обычно делается редко, и подключили к аппарату искусственного дыхания. Вскрытие брюшной полости показало, что один штырь с насечками диаметром около сантиметра буквально размозжил правую почку (мальчик упал на правый бок), повредив сосуды, которые питают этот орган кровью. У него открылось внутрибрюшное кровотечение. Увы, почку пришлось удалить. Другой — гладкий штырь такого же диаметра — прошел через кишечник, желудок, вошел через межреберье в проекции печени, не задев ее лишь по счастливой случайности, и вышел рядом с селезенкой. Эти металлические прутья длиной по тридцать с лишним сантиметров мы вытягивали постепенно, чтобы не пропустить ни одного повреждения на их пути.
Ростик упал левым боком, и два штыря вошли в него параллельно — один попал в одно бедро и вышел в другом (его мы вытащили плоскогубцами), а второй насквозь пробил таз и прямую кишку. Этот штырь мы тоже вытащили пассатижами, а раны никак не удавалось ушить — к ним невозможно было добраться ни через разрез в брюшной полости, ни снизу. Единственным решением в этом случае было вывести кишку на брюшную стенку. Со временем, после полного выздоровления, функции нижнего отдела кишечника у ребенка будут восстановлены с помощью еще одной операции.
Николай Иванович считает, что положительный исход в данном случае обеспечило то, что с самого начала все, спасавшие ребят, действовали грамотно и быстро. А ведь жизнь мальчиков висела на волоске.
За свою более чем тридцатилетнюю практику хирург помнит только один похожий случай. Тогда оперировали мальчика, напоровшегося на клюку, с помощью которой доставали сено. Ребенок, играя, спускался со стога сена, как с горки, и напоролся на острый металлический штырь. Клюка вошла рядом с задним проходом и вышла над ключицей. В том случае тоже все обошлось благополучно. «Родители, следите за своими детьми, и за чужими тоже! Не допускайте трагедий!» — просит врач.
— Через двое суток Ростика отключили от аппарата искусственного дыхания, а на пятые перевели из реанимации в хирургическое отделение, — сообщил заведующий отделением анестезиологии и реанимации городской детской больницы Владимир Сарычев. — Наметилась положительная динамика и в состоянии Максима. Уже в понедельник он начал реагировать на слова медперсонала, выполнять их просьбы, у него появились болевые ощущения, он начал самостоятельно дышать, а во вторник был уже полностью контактным.
Очень приятно, говорит Владимир Петрович, что семья мальчиков не осталась один на один с бедой. За состоянием пострадавших следят и в областном, и в городском управлении здравоохранения, откуда поступают необходимые лекарства. Некоторые из препаратов передала районная больница. Местная власть оказывает серьезную помощь. Благодаря такому вниманию к пациентам они обеспечены всем необходимым. А ведь только в первые дни на лечение требовалось свыше двух тысяч гривен. Сейчас — минимум тысяча. Еще немалые деньги будут нужны на реабилитацию.
Виктор и Юлия очень благодарны всем, кто откликнулся на их горе. Особенно сельскому голове Владимиру Богатырю, который организовал сбор средств среди предпринимателей, завучу супруновской школы, где учатся братья, Светлане Николаевне Плескач, которая вместе с мужем на собственной машине объездила аптеки, разыскивая необходимые лекарства. Односельчанам родители мальчиков благодарны и за деньги, и за то, что каждый день кто-то несет к ним в дом то курицу, то бульон. А сколько людей пришли сдавать кровь для ребят на станцию переливания крови! Верующие всех православных церквей Полтавы прочитали единую молитву за выздоровление деток…
— Вот только хозяин коттеджа, на строительстве которого я работал, мне не то что не помог материально, а даже не выплатил заработанных денег, — сокрушается Виктор. — Но, слава Богу, добрых людей на свете больше, мы с женой в этом убедились.
Прощаясь, Виктор приглашает в гости через пару месяцев:
— Хочу, чтобы вы увидели, как снова будут резвиться наши мальчики и как они будут играть с Вероникой. Все у нас будет хорошо…
P. S. Для тех, кто хочет поддержать пострадавшую семью и помочь ей материально, сообщаем мобильный телефон Виктора Лысяка: 8-063-955-60-43.
770Читайте нас у Facebook
