«я больше не живу на улице! Благодаря «фактам» мне удалось обрести крышу над головой», -
История 54-летней жительницы Херсона, которая много лет провела на улице, опубликованная в «ФАКТАХ» 1 марта нынешнего года, судя по редакционной почте, поразила наших читателей. Напомним, что Валентина Вербовецкая написала письмо в газету, в котором пожаловалась на местные власти: ее выселяли с… троллейбусной остановки, где бездомная планировала зимовать, соорудив себе из картонных коробок некое подобие дома. Вместо обратного адреса значилось: «Найти меня можно в Херсоне на углу улиц Мира и Кулика, где я каждый день торгую прессой… »
«Когда выгоняли с остановки, Валя так кричала, будто ее на расстрел вели»
Валентину Вербовецкую я нашла на том самом месте, указанном на конверте. Рядом с картонными коробками женщина соорудила малюсенький импровизированный прилавок, на котором лежало не больше пяти-шести газет. Стояла поздняя осень, и я пригласила свою новую знакомую в кафе, чтобы там в тепле поговорить. Но она отказалась, сославшись на то, что не может оставить без присмотра свои нехитрые пожитки.
— В тех коробках ничего ценного: матрас, плащ-дождевик, старые сапоги, — объяснила Валентина. — Но если что-то украдут, не перезимуешь, замерзнешь.
Бабушки, рядом торговавшие картошкой и капустой, узнав, что я журналист, тут же дружно принялись рассказывать, как Валю вместе с коробками «муниципалы» (так они называли представителей местной власти) выволакивали с остановки.
— Она кричала так, будто ее на расстрел вели! — рассказывала одна из старушек. — Гоняют бездомного человека, как собаку. Коробки мы в тот раз отбили, но ведь завтра вновь могут приехать. Конечно, Валина халабуда не украшает остановку, но почему никто не позаботится об этой женщине? 12 лет без своего угла! Разве такое мыслимо?
Тогда, во время нашей первой встречи, мы договорились с Вербовецкой, что, как только ей удастся оставить пожитки под чьим-то присмотром, она заглянет ко мне в гости. Долго себя ждать Валентина не заставила: через два дня позвонила в мою дверь. В своей серой скатавшейся шубе гостья напоминала большого доброго пса, которого выгнали злые хозяева. Сняв шубу, Валентина в секунду помолодела. Подставив под кран с теплой водой красные потрескавшиеся от холода руки, гостья не стала скрывать, что забыла уже, когда купалась.
— Улица хуже, чем тюрьма, — признавалась Валя. — В тюрьме хоть не замерзнешь. И там не убьют во сне. А на улице ночью от страха можно сойти с ума. Но ко всему привыкаешь. Сейчас я уже ничего не боюсь.
Гостья рассказала о себе. Она родилась в Ялте, вместе с мамой и младшим братом жила в уютном доме на берегу моря. Прошедшая войну и концлагерь мать тяжело заболела и умерла. Так Валя и брат оказались в детдоме. В их квартиру вселились чужие люди, и как потом брат с сестрой ни старались вернуть принадлежавшее им жилье, ничего у них не вышло. Поэтому сразу после школы девушка уехала в Херсон, где открывался самый крупный в Европе хлопчатобумажный комбинат, получила место в общежитии, освоила профессию ткачихи. Ее фабрика была огромной — настоящий гигант.
— Если бы не перестройка! — сокрушалась тогда моя собеседница. — Наш комбинат, словно подводная лодка, пошел ко дну. И те, кто вовремя понял, что тонем, бросил корабль и спасся. А я оставалась на комбинате до последнего, потому что жила в фабричном общежитии. Куда идти? На квартирной очереди стояла много лет, а только всякий раз, как подходил черед, меня просили кому-то уступить жилье. «Ты без семьи, одна. Куда тебе спешить?» — говорили в профкоме. Кто мог предположить, что жизнь изменится так резко? Фабрики начали простаивать — месяцами, годами. Приходилось мотаться по колхозам, где за работу платили луком или яблоками, потом продавать овощи-фрукты и покупать хлеб. За общежитие жильцы перестали вносить плату, и через год нас всех выселили как неплательщиков. Я не сразу попала на улицу — сперва жила у одной подруги, потом у другой, опять к первой вернулась… Но вечно так продолжаться не могло. Вскоре я убедилась: для счастья не нужно ничего, кроме своего, хотя бы маленького, угла.
Горькая необходимость добывать свой хлеб заставила Валентину заняться торговлей газетами. Наторговав на горячий бутерброд, она заходила вечером в какое-нибудь кафе и одиноко его съедала, а потом искала тихий закуток на улице, чтобы пару часов вздремнуть. После того как пьяные подростки пытались ее, спящую, забить железными прутами, несколько месяцев она вообще не смыкала глаз. Валя сопротивлялась судьбе как могла, но с каждым годом все больше нищала. Газет на Валином прилавке становилось все меньше, теперь ее дни уходили на поиск бутылок.
В рассказе гостьи меня поразил один эпизод. Ее приятеля-бомжа забрали зимой с отмороженной ногой в больницу, там прооперировали, а через две недели на «скорой» привезли к люку городской теплотрассы и опустили в него. «Что вы делаете?» — набросились на медиков случайные прохожие. «У нас не ночлежка, а лечебное учреждение. Если вылечили и выписали, надо уходить», — оправдывались люди в белых халатах. Валентина призналась мне, что улица научила ее ничему не удивляться. Со своей участью Вербовецкая вроде бы уже смирилась. Подумаешь, не удалась жизнь… История и осталась бы такой, если бы женщина-бомж не написала письмо в «ФАКТЫ».
«После публикации в газете люди меня узнавали и несли кто колбасу, кто одежду… »
— А почему вы написали именно в «ФАКТЫ»? — интересуюсь у Валентины.
— Как вам сказать… — задумывается на секунду женщина. — Все эти годы, пока жила на улице, меня спасали книги. Люблю читать. Кругом грязь, руки не мыла неделю, коробки с последним добром украли, выть от тоски хочется. И вдруг всплывут в памяти любимые поэтические строчки. Этого достаточно, чтобы душа вновь наполнилась радостью. От хороших книг идет какой-то свет. Правда, сил на серьезное чтение у бомжа нет, остаются газеты. Пока продам, все их перечитаю. А «ФАКТЫ» ищут своих героев везде, иногда даже в самых жутких ситуациях. Я обращалась и в другие издания, оттуда отвечали: не наш, мол, формат. «ФАКТАМ» же человеческие судьбы всегда по формату, разве не так?
Тот день, когда наша газета вышла с фотографией Валентины Вербовецкой на первой странице, женщине не забыть никогда.
— Иду с утра на свой пятачок, ничего не подозревая, — расплывается в улыбке Валентина, — а тут как началось! Люди узнают, несут кто колбасу, кто одежду. Рядом находится огромный рынок, и торговцы, прочитав статью, давай собирать для меня деньги — кто сколько может. Одна девушка подошла, купила газету и тут же достала из кошелька 20 гривен, а через два часа еще приносит: работаю, мол, в милиции, вот вам мои коллеги передали.
С момента публикации прошло уже пять месяцев, а Валентине до сих пор какие только предложения не поступают! Преподаватель одного из вузов Харькова решила познакомить интеллигентную женщину, волею случая оказавшуюся на улице, со своим отцом. Жильем тот обеспечен, а подруги нет. А один крымчанин и сам вознамерился взять Валю в жены, причем требовал у журналиста бросить все дела и срочно заняться сватовством. К слову, то, что я не нашла свою героиню на привычном месте, не на шутку рассердило жениха. Бизнесмен из Ирпеня под Киевом приглашал Валю приехать к нему — хотел доверить ей торговлю в одном из своих магазинов. Подобных предложений было много, но Вербовецкая отвечала мягким отказом: она не хочет уезжать из Херсона.
Предпринимательница из Кривого Рога ежемесячно высылает нашей героине 1200 гривен
— Через год мне исполнится 55 лет, — объясняет Валя, — пенсию пора оформлять. А из областного пенсионного управления на запросы мне отвечают, что мой трудовой стаж всего 16 лет. Годы, когда комбинат простаивал, в общий стаж почему-то не вошли. Хочу добиться справедливости, на месте это легче сделать. Ведь в моей трудовой книжке написано, что на хлопчатобумажном комбинате я отработала ровно 28 лет.
Ольга Ивановна, предприниматель из Кривого Рога, долго расспрашивала корреспондента «ФАКТОВ» о героине: не осталось ли чего, как говорится, за кадром, не злоупотребляет ли бездомная женщина спиртным, ведь на улице человек быстро опускается. Но Валя не раз признавалась, что водку ей заменяет… медитация. Она молится, разговаривает с луной, звездами. Это и наполняет нищую жизнь бывшей ткачихи божьей благодатью. Словом, перезвонив мне несколько раз и хорошенько все взвесив, Ольга Ивановна сообщила, что собирается ежемесячно высылать Валентине такую сумму, которая необходима для аренды квартиры в Херсоне.
— Не хочу, чтобы она спала на улице, — заверила предприниматель. — Пусть у Вали появится свой угол.
Я сообщила новость Вербовецкой. Валентина помчалась на почту.
— Это мне? — не поверила глазам женщина. — Такая сумма? Да нет, не может быть!
По правде сказать, свою жилищную проблему наша героиня частично решила еще до того, как из Кривого Рога ей ежемесячно стали приходить обещанные 1200 гривен: Валю пригласила к себе жить еще одна читательница «ФАКТОВ», местная жительница.
— У Людмилы есть взрослый сын, но он занят карьерой и матери помочь не может, — рассказывает Валентина. — А помощь ей необходима: женщина болеет, не может выходить из дома. Договорились, что я возьмусь помогать по хозяйству, а Люда меня за это приютит. Пока ладим. Я будто на свет родилась! Ведь почти забыла уже, как это — спать на мягкой кровати, каждое утро чистить зубы. А деньги, которые приходят из Кривого Рога, все до копеечки вкладываю в дело. Приходите посмотреть, как я расширила свой бизнес!
«Да, расширила!» — еще издали замечаю улыбчивое Валино лицо в ряду уличных торговок. Раскладка со свежей прессой теперь растянулась на добрых четыре метра.
— Во какая силища у печатного слова! — шутит моя героиня. — Мало того что меня стали узнавать на улице, так еще читатели «ФАКТОВ», считай, помогли вернуться к нормальной жизни. У меня теперь вновь есть крыша над головой, нормальная работа. Когда первый раз получила от Ольги Ивановны такую крупную сумму, остолбенела. Не каждый день жизнь преподносит такие подарки! Думала, розыгрыш: «Это мне? Не ошибка?» Потом позвонила Ольга Ивановна. Сняла трубку, и от слез горло перехватило, не могу даже «спасибо» сказать… Пусть Бог дает здоровья и удачи добрым людям, которые умеют чувствовать чужую боль, понимать чужое горе.
Еще несколько месяцев назад Валентина грустно признавалась, что не строит никаких планов — у бомжей ведь планов нет. Теперь все изменилось. Пока мы с Вербовецкой разговариваем, к ее раскладке то и дело подходят люди, покупают газеты, журналы.
— А что в этих глянцевых журналах читаете вы? — интересуюсь у Валентины.
— То же, что и все, — смеется она. — Как правильно накрасить ресницы, что модно в этом сезоне. Я ведь все-таки женщина…
338Читайте нас у Facebook
