Герой украины петр тронько: «у стен пылающего киевского университета никита хрущев грозил кулаком в сторону отступающих немцев и кричал: «в огонь их, сукиных сынов! »
Около 10 часов утра 6 ноября 1943 года возле уцелевшего здания Центрального универмага (тогда он был двухэтажным) член Военного совета 1-го Украинского фронта Никита Хрущев и представитель Ставки Верховного Главнокомандующего маршал Советского Союза Георгий Жуков встречались с киевлянами. И хотя накануне сдачи Киева немцы выгнали из города всех мирных жителей, на встречу с освободителями собралось достаточно много горожан — человек двести. До войны Никита Сергеевич работал первым секретарем ЦК КП(б) Украины, поэтому люди его узнавали. Вместе с ними на встрече присутствовали украинские писатели Александр Довженко, Юрий Яновский, поэт Микола Бажан, первый секретарь ЦК ЛКСМ Украины Василий Костенко и первый секретарь Киевского обкома и горкома комсомола Петр Тронько.
Своими воспоминаниями о жизни освобожденного Киева с корреспондентом «ФАКТОВ» поделился участник тех памятных событий Герой Украины Петр Тронько.
«В центре города уцелели ломбард и филармония, в которой оккупанты устроили бордель»
- Беседа Хрущева и Жукова с киевлянами в освобожденном городе длилась минут пятнадцать, — вспоминает заместитель председателя Совета министров УССР в 1961-1978 годах Петр Тронько. — Люди охотно делились с известными руководителями своими переживаниями: многих немцы угнали на каторгу, школы закрыли, а рабочих заставляли трудиться от рассвета до заката. Киевляне обнимали и благодарили Никиту Хрущева и Георгия Жукова, а в их лице и Красную Армию, за освобождение родного города от оккупантов. Никита Сергеевич, пустивший на радостях слезу, пообещал, что не за горами освобождение всей Украины.
— Чем вам запомнился освобожденный Киев?
— Неестественной пустотой. До войны я был первым секретарем Станиславского (позже Ивано-Франковского) обкома комсомола и часто по работе приезжал в Киев. Тут бурлила столичная жизнь с культурными и спортивными мероприятиями, с оживленным движением, а 6 ноября 1943 года я увидел на киевских улицах лишь одиноких прохожих, понуро тащивших на самодельных возках свои пожитки.
Центр города был практически полностью разрушен, хотя немало зданий сохранилось: это и Бессарабский рынок, и прилегающие к нему улицы Красноармейская, Бассейная, Крещатик по четной стороне (где раньше находились Центральный гастроном и другие магазины). Причем в центре магазины были открыты, но в витринах еще красовались таблички «Все для немцев!» Уцелели городской ломбард, филармония, в которой оккупанты устроили бордель. А вот в помещении Художественного института по улице Смирнова-Ласточкина немцам пришло в голову устроить конюшни.
После встречи с жителями на Крещатике Хрущев, Жуков, Бажан, Яновский и Довженко расселись по двум виллисам и в сопровождении машины с охраной направились к памятнику Шевченко. Монумент уцелел, но напротив него пылал Киевский университет, подожженный гитлеровцами 5 ноября. Горели библиотека, лаборатории. Вся группа хмуро взирала на обгоревшие красные стены и багровое пламя, зловеще поднимавшееся в ноябрьское небо. Тушить пожар было нечем. В бессилии Хрущев поднял кулак и, грозя в сторону отступающих немцев, закричал: «Они ответят за все злодеяния. В огонь их, сукиных сынов!»
— Есть известное фото, на котором Георгий Жуков и Никита Хрущев запечатлены 6 ноября 1943 года у памятника Богдану Хмельницкому…
— К Богдану Хмельницкому военное руководство тоже отправилось в сопровождении украинских писателей. Памятник был основательно выщерблен осколками снарядов, но уцелел, как и квартал зданий за ним. Но то, что уцелела София, казалось чудом. На наших глазах догорал Дом писателей, стоявший на площади по правую руку Богдана. Сейчас на этом месте находится жилой дом. Все руководящие чины сфотографировались на память возле памятника гетману Хмельницкому — символу освобожденной Украины. Оттуда на машинах отправились на завод «Большевик», но там их взору предстали одни руины, поэтому все поехали домой к Довженко, на Липки. А мы с первым секретарем ЦК комсомола Украины Василием Костенко возвратились в обком комсомола, разместившийся в двухэтажном здании на углу бульвара Шевченко и улицы Владимирской. До войны здесь находился Комитет по делам искусств, во время оккупации — немецкая тыловая часть (сегодня это надстроенное до четырех этажей здание по бульвару Шевченко, 16 занимает 2-й корпус Министерства образования и науки Украины. — Авт. ). Несмотря на хваленую немецкую аккуратность, в комнатах мы обнаружили горы мусора. На одном из столов стояли сковорода с яичницей и шнапс — похоже, бегство немцев было очень стремительным.
«Над Бабьим Яром стоял тяжелый дух горелого мяса»
— А как вы оказались в Киеве, да еще и в эскорте Никиты Хрущева?
— В октябре 1943 года, когда была освобождена практически вся Левобережная Украина и начиналась битва за Днепр, страна уже бралась за восстановление народного хозяйства. Для этого требовались руководящие кадры, поэтому была принята директива о начале демобилизации командиров и политработников всех рангов, работавших в мирное время на руководящих постах. Среди переведенных в запас оказался и я, майор авиации Петр Тронько. Из-под Мелитополя прилетел в освобожденный Харьков, где меня утвердили первым секретарем Киевского обкома и горкома комсомола и посоветовали быстрее добираться в Киев, поскольку планировалось его скорое освобождение.
На военной машине я проехал от Харькова до Гоголева под Киевом, где группировались партийные и хозяйственные кадры для работы в освобожденных районах. Здесь мы отметили 29 октября — день рождения комсомола, сочинили обращение к молодежи Киева с призывом встать на защиту города. Записали текст на пленку и на машине с громкоговорителем расположились на левом берегу Днепра, как раз напротив Лавры. Чтобы нас услышали на правом берегу, включили на всю катушку динамики, а сами замаскировались в прибрежных кустах. То ли нас увидел вражеский корректировщик с колокольни Лавры, то ли немцы наугад послали в нашу сторону несколько мин, но шуганули они нас здорово. Еле ноги унесли!
А 5 ноября партийное руководство предупредило нас о том, что завтра столица Украины будет освобождена. Уже в пять часов утра 6 ноября в окно хаты, где мы остановились на постой, постучала комсомолка-киевлянка и плача сказала: «Нашi Кищв звiльнили». «Так что же тут плакать? Радоваться надо!» — закричал я.
И уже в 7 часов утра секретари обкома комсомола Надточий, Яремчук, Потушняк, еще одна киевлянка Ковальская, которая работала на заводе «Арсенал», и я по единственному мосту — понтонному в районе Дубечни — переправились через Днепр. С собой мы по-хозяйски прихватили немного продуктов. Но во время этой переправы наш ящик с едой выпал из машины и утонул…
Дальше наш путь в Киев лежал через Куреневку. Вот здесь нас и обогнали два виллиса, в которых ехали Никита Хрущев, Георгий Жуков, Микола Бажан, Александр Довженко и Юрий Яновский. За ними следовала машина охраны. Вместе с комсомольским лидером Украины Василием Костенко, хорошо знакомым охранникам, мы присоединились к этой кавалькаде и под видом руководства проехали в Киев.
В первый же день освобождения я прошелся по городу и ужаснулся: над Бабьим Яром стоял тяжелый дух горелого мяса, Успенский собор Киево-Печерской лавры лежал в руинах, здание Верховной Рады выглядело настолько ободранным, что на нем не осталось даже дверных ручек. Такой же вид имело и здание Совмина. Правда, сама улица Кирова (сегодня Грушевского) выглядела более-менее благополучно. Над зданием ЦК партии на улице Орджоникидзе, где сейчас находится Секретариат Президента Украины, развевалось красное победное знамя.
«Мiй друже, мiй братику, попрацюємо на Хрещатику», — призывал Павло Тычина»
— Отметить освобождение Киева и 26-ю годовщину Октября как-то удалось?
— Хмурый пасмурный день 6 ноября быстро сменился сумерками, моросил дождь, переходящий в снежок. В столице слышались отголоски канонады, так как фронт находился всего в десятках километров отсюда. Улицы, не очень-то многолюдные и днем, к вечеру совершенно опустели. В первый день мы побоялись ночевать в городе и уехали в село Гореничи Киево-Святошинского района, напросившись на постой в первую попавшуюся хату. Хозяева угостили нас горячей картошкой, что само по себе воспринималось нами как праздник. Ведь целый день, утопив ящик с продуктами, мы ничего не ели. А тут еще на столе появилась самогоночка — грех было не выпить за освобождение Киева…
Утром 7 ноября нас разбудил женский крик: у соседки убили мужа. Накануне в селе стояла 240-я дивизия, которая и подобрала резерв: всех военнообязанных призвали в армию. Так уж случилось, что на второй день службы один из призванных солдат погиб. Трагедия, конечно, но война есть война… Мы собрались и поехали в Киев.
А в 26-ю годовщину Октябрьской революции на здании Киевского обкома и горкома комсомола по бульвару Шевченко, 16 мы вывесили флаг, сделанный из куска красной ткани, с надписью «Киевский обком и горком комсомола». В этот же день вынесли из помещений мусор, оставленный немцами, выбросили ветхую мебель, а из городской управы, находившейся по соседству (сейчас это здание на бульваре Шевченко занимает «Укртелеком»), притащили столы и стулья. И теперь уже мы, пятеро комсомольцев, остались ночевать в здании обкома.
Канонада стала тише — немцы отошли за Васильков и остановились в районе Фастова. Но ни света, ни воды, ни отопления, ни продуктов в городе не было.
— С чего начали налаживать мирную жизнь в Киеве?
— В столице дел было невпроворот. Прежде всего мы организовали восстановление Крещатика, после чего улица расширилась на 15 метров. Вообще отстраивать город приехали 10 тысяч девчат из области. Известный украинский поэт, академик АН УССР Павло Тычина тоже участвовал в этом благородном деле. Здесь и родилось его знаменитое «Мiй друже, мiй братику, попрацюхмо на Хрещатику!»
Еще одним важным делом стало строительство первого киевского моста — железнодорожного. Уже через 24 дня после освобождения Киева, 30 ноября, по нему в столицу начали поступать продовольствие и боеприпасы. Постепенно налаживалась жизнь и в селах…
— А боеприпасы мирному городу зачем?
— Как только мы развернули активную работу, немцы в результате контрнаступления опять захватили Житомир. Сразу же поступило распоряжение обкома отправлять девчат за Днепр, а самим собираться в партизанские отряды, потому что немцам оставалось совсем немного ходу на танках до Киева. Пока мы думали над этой проблемой, наши войска опять выбили захватчиков из Житомира и погнали врага дальше.
Электростанция в столице начала работать только в 1944 году. Сначала пустили первый трамвай, чуть позже — троллейбус. Но с освещением все равно оставались большие проблемы. Когда поздно вечером я возвращался после работы домой на улицу Ленина (сегодня Богдана Хмельницкого), приходилось просить жену, чтобы она светила мне с балкона четвертого этажа зажженной газетой. Приблизительно в это же время заработал хлебозавод, открылся Центральный универмаг, были восстановлены завод «Арсенал» и Киевский университет, занятия в котором начались 1 сентября 1944 года.
455
Читайте нас у Facebook
