«заболев раком печени, понял: рай находится на земле. Но без пересадки, которую согласились сделать только в сингапуре, погибну»
У Эдуарда кожа желтовато-оранжевого цвета. Даже белки глаз — апельсинового оттенка. Так проявляет себя болезнь печени, которую выявили у жителя Донецка больше года назад.
— Дома муж не мог выйти на улицу, сразу же находились люди, громко спрашивающие: «А чего это он такой желтый?» — говорит жена Эдуарда, 32-летняя Инна. — В него тыкали пальцем и ржали. Это было невыносимо. А в Сингапуре люди настолько воспитаны, что не подают виду. Мы спокойно ездим в общественном транспорте. Эдику удобнее было бы в такси, но это дорогое удовольствие. А нам постоянно нужно оплачивать лечение. Так что экономим каждый сингапурский доллар.
Муж и жена рассказывали о болезни, лечении спокойно и с юмором. Казалось, говорят о другой паре и все это их не касается. От этого еще ужаснее было осознавать, что жизнь молодого мужчины ежедневно находится под угрозой. Слушая Инну, поняла: если бы не ее активность, уверенность в успехе лечения, вряд ли бы Эдуард попал к лучшим онкологам мира. Она своей заботой и любовью держит мужа на этой земле.
— Восемь лет назад я потеряла любимого человека, — объясняет Инна. — Он упал в гололед, сильно ударился. Его доставили в больницу, пытались помочь, но в печени начались необратимые процессы. Помню, пришла проведать и поздравить его с днем рождения, медсестра остановила меня в коридоре: «Вы куда? Его в палате нет. Он умер». «Как умер? У нас же в апреле свадьба будет!» — ответила ей я… Когда услышала диагноз Эдика, испугалась, что могу потерять и его. И тоже из-за проблем с печенью. Я даже не размышляла, просто решила: буду делать ВСЕ, чтобы он жил.
— За время болезни я изменил свое отношение к жизни, — говорит Эдуард. — Рай находится на земле. И мне так нравится моя жизнь, что не хочу ее терять. Теперь понимаю: наша встреча с Инной была не случайной. Я каждый день счастлив, что мы вместе.
… Я встретилась с ребятами в Сингапуре месяц назад. На днях узнала, что они вынуждены были вернуться домой. Вот что мне написала Инна: «Мы не можем оплачивать дальнейшее лечение. Нам нечем даже за жилье платить. Жаль, ведь у Эдика очень неплохие результаты после шести курсов «химии». А лучевую терапию нужно сделать, чтобы закрепить эффект «химии» и уменьшить опухоль».
«Какая заграница? У нас в кармане пятьдесят гривен. Мы корову продали, чтобы в Киев приехать!»
Мы беседовали с Эдуардом и Инной сразу после очередной консультации врача. Результаты анализов, сданных после шестого курса химиотерапии, порадовали и онколога, и дончан.
— Количество злокачественных клеток в крови значительно уменьшилось, — говорит Эдуард. — Сейчас они уже в пределах нормы. Это говорит, что опухоль становится все менее активной.
— «Химия» помогает, но, к сожалению, саму опухоль не убивает, — объясняет Инна. — Сначала холангиокарценома была два сантиметра в диаметре, но за полгода она выросла до пяти. Вылечить Эдика можно только с помощью пересадки печени. Донором готова стать его 53-летняя мама — у них с Эдиком одинаковая группа крови. В Донецке мама пройдет необходимое обследование, чтобы результаты анализов отправить в Сингапур. Врачи сравнят их с показателями Эдика. Но без денег мы ничего не сможем сделать. Продолжаем собирать средства для трансплантации, разместив счета в интернете на сайте www. i-need-help. org. ua. Номер моего мобильного телефона 80669391920. Нужно около 150 тысяч евро. Огромная сумма, но мы не теряем надежды. Уже не раз убедились: если верить во что-то, это обязательно сбудется. Когда Эдик заболел, даже не представляла, что окажемся на лечении в Сингапуре.
— Как болезнь дала о себе знать?
— Началось все с того, что появился сильнейший зуд, — отвечает Инна. — Муж расчесывал тело до кровавых ран. Врачи не могли найти причину болезни. Только когда Эдик начал желтеть, поняли: проблема в печени. Донецкий профессор, изучив все анализы, сказал: «У тебя склерозирующий холангит. Поможет только пересадка печени». Трансплантолог это подтвердил. От него Эдик вышел в слезах. Никогда до этого не видела его плачущим.
— Я соглашался на любое лечение, которое предлагали врачи, сам в интернете искал, какие методы снижения билирубина существуют, — добавляет Эдуард. — У меня же этот показатель поднялся до 400 при норме — 20! Прочитав об очистке крови с помощью плазмофереза, договорился с заведующей отделением реанимации одной из донецких больниц и проходил эту процедуру.
— Эдику рекомендовали сесть на строгую диету, — продолжает Инна. — Так он ел только яблоки и морковь.
— За три месяца я похудел с 89 килограммов до 65, — признается мужчина.
- Лечение не давало никакого эффекта, и тогда врачи решили провести операцию, — продолжает Инна. — Они мне сказали: «Разрежем и посмотрим, что можем сделать». После вмешательства хирург объяснил: «Мы удалили желчный пузырь. Но дело — труба. Там опухоль». И принялся рисовать ее местонахождение. Признаюсь, в тот момент казалось, что я даже дышать не могу, не то что говорить. А ведь мы с Эдиком перед операцией договорились: какой бы страшной ни была правда, не буду ее скрывать. Но я сама не была готова к этой правде. Сидя на табуретке у кровати Эдика, поняла: нужно ехать в Киев на консультацию. Узнав об этом, донецкие врачи сказали: «Что вы дергаетесь? Он умирает». Состояние Эдика было тяжелым. В течение двух месяцев ему ставили капельницы, промывая организм. Но желтизна не проходила, билирубин не падал. Даже врач, заходя в палату, спрашивал: «Почему ты такой желтый?» Киевские хирурги, которым мы отправили снимки и результаты анализов, подтвердили слова донецких врачей: злокачественная опухоль находится между двумя протоками в таком месте, что удалить ее невозможно.
Эдик настолько устал от жизни в больнице, что сам попросился домой. Но ему нужно было продолжать вводить лекарства. Приспособились делать это сами. Вешали пакет с препаратом на гвоздик, вбитый в стену, в катетер вставляли иголку…
— Вскоре у меня началось отторжение катетеров, которые вывели наружу донецкие хирурги, — говорит Эдуард. — Два они вшили в желчные протоки, чтобы собирать желчь в специальные емкости. Мы ее оттуда затем выливаем в баночку и вводим в третий катетер, который стоит в двенадцатиперстной кишке, возвращая желчь в организм. Без этого пища не будет усваиваться. В местах выведения катетеров у меня началось воспаление. Поднялась температура. Чтобы хоть немного справиться с ситуацией, несколько месяцев подряд принимал антибиотики.
Из-за болезни мужчине пришлось уволиться с работы — он был промышленным дизайнером на заводе. Инна, ди-джей на радио «Европа Плюс», продолжала веселить слушателей в эфире, хотя ее голова была занята одной мыслью: «Как помочь Эдику?»
— Документы мужа я отправила и киевскому хирургу Геннадию Котенко, который занимается пересадкой печени, — продолжает Инна. — Так надеялась, что он согласится прооперировать Эдика. Трансплантолог мне позвонил, когда я как раз вела эфир. «Ваш муж погибает, — сказал врач. — У него метастазы во всем теле»…
Даже эти слова не заставили Инну опустить руки, наоборот — подстегнули ее действовать еще более активно.
— Нужно попасть в Германию, решила я, хотя денег не было даже на поездку в Киев, — улыбается женщина. — Чтобы поехать в столицу и сделать магнитно-резонансную томографию, родственники продали корову. В лаборатории нам предложили перевести заключение на английский язык и отправить его или в Германию, или в Сингапур. Девушка, которая этим занимается, объяснила нам, что в Азии лечение стоит в два раза дешевле, чем в Европе, а уровень медицины не ниже. И я говорю: «Посылайте в Сингапур». Эдик возмутился: «Какой Сингапур? У нас в кармане пятьдесят гривен. Мы корову продали, чтобы сюда приехать!» Но я хотела действовать. Деньги? Это несущественно.
«Мы расписались, чтобы не возникало юридических вопросов: если Эдик умрет в Азии, мне не выдадут его тело, ведь я ему не жена»
Через несколько дней с Инной связалась русскоязычная сотрудница частной клиники «ParkwayHealth».
— Она сказала, что онкологи изучили все данные Эдика и готовы принять его на лечение, — продолжает Инна. — Это были первые обнадеживающие слова за все время болезни Эдика. Но где взять деньги хоть на перелет?
Муж сестры Инны сделал сайт с призывом о помощи. Руководство радиостанции «Европа Плюс» разрешило своим ди-джеям в эфире рассказывать историю Эдуарда. И вскоре были собраны деньги на билеты.
— Я написала сотни писем на все предприятия нашего города, — говорит Инна. — Но, оказывается, адресную помощь никто не оказывает. Если бы не слушатели радио… Одно письмо, пришедшее на электронный адрес, запомнила навсегда. Оно состояло из короткой фразы: «Сколько денег вам не хватает?» Я объяснила, что мы насобирали только на перелет, а на само лечение пока нет ни копейки. Этот человек, имени которого мы так и не узнали, перевел на наш счет 20 тысяч долларов. Теперь мы могли лететь.
Сингапурские врачи сразу же провели Эдуарду биопсию. Также они надеялись, что удастся убрать хоть один катетер. Ведь такие наружные трубочки — входные ворота для инфекции.
— Ожидание под операционной было невыносимым, — признается Инна. — Хорошо, со мной рядом все это время находились русскоязычные сотрудники клиники. Они меня утешали и подбадривали.
— Как вы познакомились с Эдуардом? — спрашиваю Инну.
— Мы случайно встретились на остановке, — улыбается Инна. — На мой вопрос «Здесь останавливается автобус Ь 11а?» — я услышала: «А вы читали рассказ О. Генри «Дары волхвов»?» А это же мой любимый рассказ!
— Это было пять с половиной лет назад, — добавляет Эдуард. — Через два месяца мы начали жить вместе.
— А расписались перед отлетом в Сингапур, — улыбается Инна. — Мы сделали это для того, чтобы не возникало юридических вопросов. Нам объяснили: если Эдик умрет в Сингапуре, мне не выдадут его тело, если я не буду его супругой. Не все мои родные поняли мой шаг. Тетя мне даже в глаза сказала: «Зачем ты это делаешь? Найди себе здорового мужика». На что я ей ответила: «Это моя жизнь. И я решаю, кто мне нужен».
Врачам сингапурской клиники не удалось избавить Эдуарда от катетеров. Один из них в Донецке вшили так, что его нельзя удалять. Мужчина приподнял рубашку: трубочки выходят из боков и спускаются вниз. Под ремнем джинсов — емкость для сбора желчи.
— Катетеры идут по внутренней стороне бедра, — объясняет Эдуард. — Все это, конечно, неудобно. Но что делать…
— В Донецке, когда мы ездили в общественном транспорте, я постоянно прикрывала собой Эдика, чтобы, не дай Бог, его не толкнули, не прижали, не повредили катетеры, — добавляет Инна.
«Согласно статистике, 80 процентов людей, перенесших пересадку печени, живут более десяти лет»
В частной клинике «ParkwayHealth» работают одни из лучших трансплантологов мира. Они берутся делать пересадку даже в тех случаях, когда их коллеги отказали пациенту. Подробнее можно получить информацию на сайте www. parkwayhealth. ru или послав запрос по адресу ipac. ukraine@parkway. sg.
— В Сингапуре не делают пересадку органов от погибших людей, — объясняет гепатолог клиники «ParkwayHealth» Десмонд Ваи. — Считается, что человек должен уйти на тот свет целым, со всеми внутренними органами. Это стало одной из причин развития трансплантации печени от живых доноров. Причем не обязательно от родственников. Нуждающемуся в пересадке часть органа может отдать его друг, знакомый, коллега по работе. Главное, чтобы между этими людьми была эмоциональная связь. Никаких денежных вознаграждений за это не предусматривается. В Сингапуре запрещена продажа органов. С 2002 года в нашей клинике проведено 130 пересадок от живых доноров. Приблизительно 70 процентов из них сделаны от родственников, 30 — от близких людей. Большинство наших пациентов иностранцы.
Доктор достает альбом с фотографиями пациентов.
— Вот 60-летний мужчина, который до пересадки был настолько слаб, что не мог уже и ходить, — комментирует снимки доктор Десмонд Ваи. — Ему часть печени отдала дочь. Следующая фотография сделана через год после операции.
— Не может быть, — удивляюсь я. — В этом цветущем мужчине невозможно узнать больного с первого снимка.
— Поэтому мы и показываем этот альбом нашим пациентам, — улыбается врач. — Фотографии людей, перенесших трансплантацию, убеждают пациентов лучше, чем все наши слова.
— У Эдика тоже есть шанс?
— И он достаточно велик. Лечение, которое ему назначили наши онкологи, проходит успешно. Думаю, трансплантацию он перенесет хорошо. Главное, чтобы подошел донор и смог сюда приехать. Согласно статистике, 80 процентов людей, перенесших пересадку печени, живут более десяти лет!
— Если моя мама не подойдет в качестве донора печени, есть еще два человека, согласившихся помочь мне, — говорит Эдуард. — Это родственница Инны и наш друг. Именно он создавал сайт. Когда мы начали искать деньги на лечение, он сказал: «Я не могу помочь финансово, но часть печени отдам».
33-летие Эдуард праздновал в Сингапуре. Ну как праздновал? Почитал пожелания на своем сайте, прогулялся с Инной к Южно-Китайскому морю.
— Мы живем в съемной квартире — это дешевле, чем оплачивать пребывание в клинике, — говорит Инна. — Перед нами в этой же комнате жила семья из Украины. Они уехали домой в Киев, оставив нам «в наследство» посуду, холодильник. Так что наш быт налажен. Лечащие врачи понимают, в какой мы ситуации, поэтому научили меня делать перевязки. Ведь каждая стоит 50 сингапурских долларов. Нам позволили проходить курсы химиотерапии в долг. Расплачиваемся, когда на счету появляются деньги.
… В этот вторник ребята вернулись домой, в Донецк. Им с собой дали препараты, необходимые для седьмого курса химиотерапии.
— Доктора клиники стали нашими настоящими друзьями, — говорит Инна. — Через два месяца они ждут нас на лучевую терапию, после которой нужно сделать пересадку. Я надеюсь, что все это произойдет. Так хочу, чтобы мой Эдик жил!
2649Читайте нас у Facebook
