«Благодарна войне за многое», — откровения журналистки из Донецка

«Лариса Лисняк: Господи, как же я ненавижу всех!

Какое счастье, когда спустя четыре года ты впервые можешь провести четыре дня со своей Мамой.

После депортации из «ДНР» в феврале 2016-го смогла с Мамой встретиться лишь через год… в Волновахе (я прибыла туда из Киева)… Встреча была как в «Семнадцати мгновениях…» — в придорожном кафе, буквально на пару часов… Потому что Ей нужно было «перевозчиком» отправляться «туда», а Мне — дождаться вечера и поездом — на Киев.

И вот, «остепенившись» в Славянске, впервые состоялась именно Встреча… Четыре полноценных дня вместе! С первого дня ложиться спать было невыносимо, потому что за день не успела Ей всё рассказать. А как это — 8 часов сна… впустую… без обговаривания… Но только сейчас, как Она уехала обратно «туда», я понимаю, какими глубокими по обмену энергией были эти каждые 8 часов на едином диване… Любовь — это не обязательно говорить. Любовь — это просто ощущать. И пусть не будет возможности говорить… Дайте мне эту возможность просто молча спать 8 часов… но рядом с Ней… с Мамой… Дайте!!!

В минуты расставания ненавидишь всех… И Россию-«ДНР», и Украину. Потому что ни одна, ни вторая сторона не могут нам позволить быть рядом…

При этом я благодарна войне за многое… Именно благодарна — без кавычек. За самоидентификацию — что я украинка, русскоязычная украинка. Что я осознала именно свою личностную ответственность за произошедшее до 2014 года. Что я не разделяю — типа «плохое государство», но «хороший народ». Мы все — гамно, доведшие себя до этого состояния. А то, что Россия там нас атаковала, агрессировала… Так это потому что мы к 2014-му были гамном. Сами создали предпосылки… Соседствовали бы с Китаем, получили бы «Крымь нась» от них. Но к 2020-му — мы вроде уже не гамно, но еще попахиваем…

Мой плюс от войны, что откинула напрочь материальные ценности — после десятилетий достатка могу обходиться малым. Что уже есть четкое понимание — смогу выжить везде, «несмотря на». Что вся страна — это друзья! Потому что, куда сейчас ни мотнись, только дай клич — «донецкие, луганские, кто здесь?» — все приютят, обогреют, по достопримечательностям проведут.

Я стала сильнее. Я стала жестче. Я стала принципиальнее. У меня после 2014-го действительно появились принципы. Есть то, на что я не пойду ни при каких обстоятельствах, ни за какие деньги… И раньше были вроде бы принципы. Но они были связаны не со страной, а больше с семьей. Мне так казалось. Когда я, расследуя в Донецке политические интриги, попала на прямую фразу — мы знаем маршрут твоего 12-летнего сына от дома до школы… Единственный шанс для твоего ребенка — передать оригиналы звукозаписи, не выдавать их в эфир. Мне дали срок — до утра. В теме была моя самая близкая подруга-журналист Анна Дроненко. И мы совместно приняли решение. И утром звукозапись появилась в интернете. Мы с Аней — Матери. Долго сомневались (до утра). Но наша логика была такова — если я выдам заговор против тогдашнего мэра Донецка в эфир, то меня и мою семью шантажировать будет просто нечем. Скандал был жуткий, но мне до него уже не было дела… от моей семьи отстали. И вот, спустя 12 лет, в декабре, в центре Киева погибает 3-летний ребенок главного участника этого заговора… К 2019-му я о нем (о Соболеве) уже давно забыла. И даже после произошедшего со мной никогда бы не помыслила о том, чтобы он как Отец пережил то, что я тогда переживала как Мать… Но в декабре я скорбела вместе с Ним, несмотря на… Потому что я Мать.

Читайте также: От войны устали все. И именно этот фактор может сыграть сейчас против Украины — блогер

И если бы меня сейчас поставили перед выбором — Украина или Семья… Именно по факту смерти… Я бы, не задумываясь, выбрала вариант — спасти Семью. Потому что именно Семья — основа меня, а не государство. Таковы реалии сьогодення. Именно Семья после 2014 года (несмотря на наши с ней идеологические противоречия) поддерживала меня — как дочь, сестру, племянницу… а не как идеологического оппонента (хотя до сих пор мы таковыми являемся). В Донецке у меня есть квартира в центре города… которую я потеряла… безвозвратно… И государство мне никак не помогло компенсировать то, что было… Я все перипетии с бюджетом понимаю (что не хватает денег, что каждая избранная власть ворует для себя, что мы в этой бюджетной прорве — никто). При этом государство не хочет помнить, что мы, дончане, как граждане, оплачивали налоги, содержали ту же тогда еще милицию, СБУ, армию, которые нас в итоге не защитили… А сейчас ни одну государственную программу для переселенцев, которые реализуются в Украине, я при своей официальной зарплате потянуть не могу. И кто мне, спустя четыре года мытарств, пришел на помощь? Мои самые родные люди, из «ДНР». Именно они подсобрали остатки сбережений, «гробовых» (!), чтобы я смогла приобрести убитую «однушку» в Славянске… Мне — с их точки зрения «националистке», они — с нашей точки зрения «сепаратисты». В Украине!

Мне передали деньги без каких-либо условий! Меня не облачали в «веру», не заставляли принять или хотя бы симпатизировать «ДНР». Нет! Мне помогли, потому что меня любят! Несмотря на…

При этом именно «ДНР» завела против меня уголовное дело «о подрыве авторитета Донецкой народной республики», до 8 лет заключения. Именно из-за «ДНР» я лишилась Дома, в который в Донецке меня принесли из роддома в 1972 году, именно из-за «ДНР» я лишилась Семьи в том… довоенном осознании… Что бы там ни было, но после 2014-го и своей депортации в 2016-м, и «украинской» жизни после этого… я все равно остаюсь с Украиной. Но моя «дэнээровская» Семья, что бы там ни было, — остается со мной.

До февраля 2016 года я оставалась в «ДНР», чтобы понять… понять их… Я волонтерила, помогала, пересекала, как журналист собирала мнения по обе стороны линии разграничения. Почему пыталась понять их? Потому что это моя Семья! Интеллигентная, научные работники, с высшими образованиями, лауреаты премий… Они были рады, что я оставалась «там» — интеллигентная, научный работник, с высшими образованиями… Казалось бы — одинаковые. И вот до сих пор я не могу понять, как они приняли «То», а они не могут осознать, как я приняла «Это». База же, казалось бы, — едина. А надстройка оказалась…

Еще в 2014—2015-м мы все вместе жили в Донецке. Дискутировали. Очень. То, что я два года прожила в «ДНР», помогало моим родным иногда сомневаться. Хотя мои доводы против Соловьева на российском ТВ в итоге оказывались ничтожными. Но была попытка. По крайней мере, в новогоднюю ночь мы все вместе слушали Путина (для них) и тогда еще Порошенко (для меня).

В момент, когда позвонили из «МГБ ДНР» и сообщили о предписании на мой арест, Семья на ночь отрезвела… Для них это оказался 1937-й, который знали только по фильмам, книгам и шепотным историям репрессий нашей семьи… Несмотря на войну, никто не верил, что в один миг можно вот так — арестован… а разбираться будем позже… До этого на протяжении двух лет существования «ДНР» я, находясь в Донецке, своим родным сообщала — сегодня арестовали моего друга, сегодня — мою подругу. В ответ слышала «совковое»: если невиновна, отпустят, у нас зря не сажают… А их не отпускали… И некоторых не отпускают до сих пор… Вся эта «у нас зря» срабатывало, пока дело не коснулось нашей Семьи. «Она не могла! Она волонтер! Она все годы помогала самым слабым!». А я действительно не могла. А система — да. Жуткий «совок» в 21 веке.

До утра должны были арестовать. Друзья разработали план побега. Но его совершить можно было с окончанием комендантского часа, с 5 утра. С вечера на ночь ко мне в квартиру приехала Мама. Потому что «прийти» могли в любой момент. Мы, со слезами, собирали то, что могло поместиться в один чемодан… Побег не предполагает вывоз всего имущества — лишь самого необходимого, что (как оказалось позже) можно дотащить через поля. Обычные сельскохозяйственные поля (только местами заминированные).

4 февраля 2016-го. 5 утра. За мной приехали друзья. Провожает Мама. И в этот момент мы с ней понимаем, что вряд ли когда-нибудь в Жизни еще сможем увидеться… Самый жуткий, физически и душевно момент в моей жизни. Вспоминая последние объятия своей Мамы, я ни раз потом буду биться в истерике в арендуемой квартире в Киеве.

И вот, четыре совместных дня в Славянске!!! Поездки в Святогорск, воспоминания ее и моего детства, прогулки по городу…

Автовокзал, 6 утра. Подъехал «перевозчик», который за 600 гривен должен с двумя пересадками доставить мою Маму до Донецка… Прощаемся… опять как навсегда… Только теперь Я провожаю Ее… тем же самым ранним утром… Мама! Мамочка! Господи! Как же я ненавижу всех! ВСЕХ!

Но дайте мне пару-тройку дней, и я снова буду способна любить… всех… Наверное…"

Ранее «ФАКТЫ» публиковали размышления писателя Зои Казанжи, которая отметила, что «поряд з найбільшою нашою проблемою — війною, — у нас тепер є ще одна — президент».

Матеріали, розміщені у рубриці «Блоги», відображають власну думку автора та можуть не співпадати з позицією редакції.

3361

Читайте нас у Facebook