«к счастью, мое начальство не знает, что я четырежды инвалид первой группы»
Виктор Денисов, руководитель Донецкого центра трансплантации почки, уверен, что по количеству пересадок, в конечном итоге увенчавшихся успехом, таких «рекордсменов», как 49-летний житель Донецка, в Украине не найдется. Профессор считает, что его пациент получил четыре шанса спастись благодаря более либеральному законодательству о трансплантации, которое существовало в Украине до 1999 года.
«Я настаивал на том, чтобы мне делали пересадки «до победного конца»
Честно говоря, услышав пожелание уникального пациента остаться инкогнито, я тут же поинтересовалась у оперировавшего его врача: «Нет ли у вас другого пациента, перенесшего четыре трансплантации?» — «Нет. Таковых и в мире-то мало найдется», — ответил доктор медицинских наук, профессор Денисов.
- Понимаете, к счастью, мое начальство не знает, что я — четырежды инвалид первой группы, — объясняет собеседник, попросивший называть его Иваном Ивановичем. — После последней операции я несколько лет просидел дома: никто не рисковал брать на работу инвалида. Потому, когда нашел себе место по душе, инвалидность утаил. Работодатель, видя, как я весь день верчусь волчком (работа подвижная), не догадывается о моей болячке. А я стараюсь изо всех сил: за какие-то пять лет даже в руководство среднего звена выбился.
Действительно, инвалидность Ивана Ивановича в глаза не бросается. Хотя и после первой, и после четвертой пересадки почки, которую наш герой перенес в сентябре 1998 года, на него даже врачи местной поликлиники смотрели, как на живую сенсацию. Просили показать шов на спине.
- Чудаки: вот у меня два шва — по обеим сторонам живота, под одним из них и расположена донорская почка, — улыбается собеседник. — У меня и собственные почки на месте, да только они сморщены, как сушеные грецкие орехи. Если подсчитать количество пересадок, одну послеоперационную вынужденную ревизию пересаженного органа, а также число фистул (мест соединения артерии и вены), которые мне формировали на руках для проведения процедуры гемодиализа, то получится 22 операции. Когда на руках не осталось «неиспользованных» подкожных вен, мне установили катетеры в подключичные вены.
… При подготовке Ивана к первой процедуре гемодиализа сосед по палате сообщил ему суровую правду жизни: «Ты попал сюда надолго». Гломерулонефрит (воспаление почек) у моего собеседника диагностировали еще в 1982 году — мужчина только начал трудовую деятельность, завел семью. Периодически Иван подлечивался. Через 10 лет, когда в его семье подрастало уже трое детей, болезнь переросла в хроническую почечную недостаточность. Почки фактически отказали. Больного на карете скорой помощи привезли на гемодиализ.
- Мое тело не отекало: обострение почечной недостаточности случайно совпало у меня с, извините, расстройством желудка, и жидкость, таким образом, выводилась из организма, — вспоминает пациент. — А вот мочеотделение прекратилось. От отравления мочевиной у меня пропал аппетит, я высох до 50 килограммов. Процедуру гемодиализа мне назначили трижды в неделю. Я не выдержал и года. Если на первую пересадку почки меня еще уговаривали, то о двух последних я уже сам просил.
Первую пересадку Ивану сделали весной 1995 года, но, увы, через 10 дней стало ясно, что орган не прижился. Еще год Иван прожил на гемодиализе, пока ему снова не пересадили почку. Сначала донорский орган заработал. Однако через год произошло отторжение.
- Второе удаление почки я пережил безболезненно — у меня даже температуры не было, — вспоминает собеседник. — Но за то время, которое вторая почка худо-бедно работала, я оценил жизнь, «не привязанную» к гемодиализу.
В марте 1998 года Ивана снова прооперировали. Третья донорская почка проработала всего неделю. Тем не менее Иван решил не упускать шанс избавиться от гемодиализа, который именует «жизнью без перспектив»: большую часть времени находишься в больнице из-за плохого самочувствия и регулярно очищаешь кровь при помощи специального аппарата. «Я настаивал на том, чтобы мне делали пересадки «до победного конца», и был согласен на выполнение операции в любое время суток», — вспоминает уникальный пациент.
Удивительно: начальство завода, где раньше трудился Иван, отнеслось к его беде с пониманием — рядовому сотруднику руководство предприятия выделило деньги на все четыре операции! А товарищи по цеху из своих зарплат собрали средства, чтобы поддержать его семью. Такая помощь была настоящим подвигом в те постперестроечные времена, когда граждане ходили за хлебушком с миллионами ничего не стоивших купонов.
«Не знаю, был бы у меня хоть один шанс выжить, если бы я сам искал себе донора»
Четвертая донорская почка, трансплантированная Ивану в сентябре 1998 года, начала полноценно функционировать через две недели после операции. Этот орган, слава Богу, нормально работает до сих пор, позволяя мужчине чувствовать себя совершенно здоровым и вести активный образ жизни.
- Я не идеализирую свою ситуацию, — говорит Иван. — Чтобы организм не отторгал «чужую» почку, мне нужно постоянно принимать лекарства, избирательно подавляющие иммунитет, — так называемые иммуносупрессанты. Но благодаря пересадке я увидел, как выросли мои дети, дождался внуков, продолжаю работать…
Договариваясь о встрече, я попросила Ивана собрать всю свою семью. Хотела познакомиться с самоотверженными родственниками, по очереди отдававшими близкому человеку свои почки. Но «снимок из семейного альбома» не получился…
- Вы полагаете, что ради своего спасения я половину рода без почек оставил? — рассмеялся Иван Иванович. — Мне не пришлось уговаривать близких рисковать своим здоровьем. Не уверен, что смог бы даже заговорить с ними о такой жертве. Я не знаю своих доноров, хотя в душе бесконечно благодарен семьям этих людей: они четыре раза дарили мне шанс выжить!
Пересадки органов от родственников, по словам моего собеседника, десять лет назад не имели такого широкого распространения, как сейчас. Да и не всегда среди родни найдется подходящий донор. К тому же Ивана пугала мысль о том, что если орган, отданный близким человеком, не приживется, то жертва, получается, была напрасной. Ивану, как и большинству его друзей по несчастью, которых оперировали в те годы, пересаживали исключительно органы умерших людей. У пациента распространенная группа крови, потому с подбором донора проблем не возникало. Сейчас в Украине ежедневно гибнет немало людей, органы которых могли бы стать спасительным материалом для другого человека.
Последнюю операцию по пересадке почки Ивану сделали до вступления в силу Закона Украины «О трансплантации органов и других анатомических материалов человеку», принятого Верховной Радой в 1999 году. В новой законодательной базе предусмотрена «презумпция информированного согласия» на посмертное донорство органов. Это значит: если при жизни человек юридически не зафиксировал своего отношения к донорству в случае смерти, то посмертное изъятие его органов может быть выполнено только с согласия проживавших с ним родственников.
- Не знаю, получил бы я хоть один шанс выжить, если бы мне пришлось беседовать с родственниками людей, которые стали мне донорами после смерти, — признается Иван Иванович. — Эту миссию сейчас берут на себя врачи. Слышал от пациентов, что близкие умерших иногда в штыки встречают такую просьбу. Действительно, не самое подходящее время просить о собственном спасении людей, которые готовятся к похоронам родного человека.
«Наш пациент может еще долгие годы оставаться «национальным раритетом»
- Иван, конечно, прав: больные не должны искать себе донора среди незнакомых людей, это может обернуться скандалом и даже криминалом, — рассказывает руководитель Донецкого центра трансплантации почки Виктор Денисов. — Но вернуться к ситуации, существовавшей до принятия Закона Украины «О трансплантации органов и других анатомических материалов человеку», мы уже не можем. Надо научиться жить с «презумпцией информированного согласия», то есть пригодные для пересадки органы у умершего донора можно изъять лишь с его прижизненного согласия либо с разрешения его родственников. К сожалению, я вынужден констатировать, что в нашем обществе многое сделано в том направлении, чтобы это «информированное согласие» систематически превращалось в «категорическое несогласие».
По словам Виктора Константиновича, подавляющее большинство общественных обсуждений в отношении трансплантации органов направлено на предупреждение правонарушений в этой области. На государственном уровне не проведено ни одной информационной кампании по разъяснению целей и задач посмертного донорства органов как современного и эффективного метода спасения жизни безнадежных больных. Эта тема не поднимается в школьных и студенческих программах по обществоведению и этике.
- Как важно дать другому человеку шанс выжить, согласившись пожертвовать органами умершего родственника, многие понимают лишь тогда, когда сами взглянут в лицо смерти, — резюмирует Виктор Константинович. — А если больному — как, например, Ивану — требуется не один, а четыре «шанса»? В этом случае может спасти лишь посмертное донорство.
По словам профессора Денисова, в странах, где сформировано положительное общественное мнение о посмертном донорстве органов, удается спасти в 50 раз больше пациентов на миллион жителей, чем в Украине!
- Мы же продолжаем закапывать донорский материал в землю, — с грустью констатирует доктор Денисов. — А наш Иван Иванович, к сожалению, может еще долгие годы оставаться «национальным раритетом».
697Читайте нас у Facebook
