«соседка рассказала, что мой муж — среднего роста, худенький, аккуратный и очень красивый, когда побритый», — говорит полностью ослепшая 68-летняя анна качинская
«Первый человек здесь поселился, когда в приюте не было еще ни окон, ни дверей»
Дом престарелых, или, правильнее сказать, дом милосердия — единственное в области частное учреждение такого рода. Четыре года назад небольшую территорию приобрела семья Цуман. Супруги Андрей и Вера, подключив к делу сыновей, родственников и знакомых, всего за семь месяцев выстроили аккуратный красивый двухэтажный особняк. За время строительства произошло чудо: брат Веры Славик, умиравший от рака, но все же решивший взять на себя руководство проектом… полностью выздоровел.
- Мы понимали, что делаем Божье дело, — говорит директор дома милосердия Вера Васильевна Цуман. — Потому все так быстро и получилось. А первый человек здесь поселился, когда в доме не было еще ни дверей, ни окон, а только стены метровой высоты. Эту не совсем психически здоровую бабушку выгнали из дому дети. Она четыре месяца прожила в моей семье. Когда стал строиться дом милосердия, бабушка заняла себе уголочек и переселилась туда, чтобы помогать по хозяйству и заодно сторожить.
Бедные, немощные, никому не нужные старики и старухи знали о Вере Васильевне задолго до появления самого приюта. Она ходила по домам, в которых жили одинокие пожилые односельчане, и помогала им: кому дров наколет, кого помоет, кому еду приготовит. Когда же дом открылся, сюда один за другим стали приходить люди со всей области.
Каждый из них с радостью отдает дирекции свою пенсию, а за это получает тихую беззаботную старость, чистую комнату с видом на лес, хорошее трехразовое питание, медицинскую помощь и постоянный уход. Еще им ежемесячно выделяют по пять процентов от суммы пенсии на руки: вдруг захочется себе какую-то мелочь купить?
Вера Васильевна сама делает заготовки на зиму. В хозяйстве дома милосердия — сад, небольшой огород и хлев с двумя большими хрюшками, поэтому на столе всегда есть свои овощи, фрукты, свежее мясо.
- Так не едят ни в одном санатории, — улыбается хозяйка. — Они выбирают в меню то, что им больше нравится, например, жареную картошку, пюре или картошечку в мундире. Просят иногда по две-три порции, и мы никогда не отказываем. Кормим досыта: вареники, голубцы, домашние пельмени. Только никакого алкоголя. Это табу. Дисциплина здесь строгая. Я уже пару человек выселила: один бутылки прятал, другой себе развлечения на стороне искал. Еще заразу сюда какую принесет! И скандалистов повыселяла. Мне нужно, чтобы все жили в мире и согласии.
Со второго этажа доносятся громкие голоса, как будто кто-то переругивается.
- Это наши слепые так разговаривают, — отмахивается Вера Васильевна. — Вы не думайте, скандалистов у нас нет. А начинают ругаться — грожу в психбольницу отправить. Сразу притихают — боятся.
«Сиделку себе нанимай», — говорил мне сын и забирал всю пенсию»
Глядя на добротную деревянную лестницу, уютную столовую с красными столиками, чистые шторки, аккуратный персонал в белых халатиках, ощущая потрясающий запах готовящегося обеда, понимаешь, что пожилым людям здесь живется, как у Бога за пазухой. Даже бабушки и дедушки, у которых есть дети и внуки, в один голос твердят: тут лучше, чем дома.
Владимир Николаевич Шемет попал сюда после смерти жены. Работа пастуха и разнорабочего была для него уже непосильна, детей у супругов не было, и вдовец-инвалид (у мужчины нарушен участок мозга, отвечающий за речь) остался совершенно один в пустом доме. Сестра его покойной жены предложила ему переехать в дом-интернат для престарелых. Но пожилому мужчине там совсем не понравилось: его обитатели играли в карты, пили, дрались, обижали его и даже отбирали деньги. Тогда золовка привезла Владимира Николаевича к Вере Васильевне в дом милосердия. Здесь ему сразу понравилось: он поправил здоровье, отдохнул, окреп, подружился с соседями.
Через месяц в приюте обосновалась Анна Ивановна Качинская. Бабушка уже была здесь три года назад: тогда ее обидел сын-алкоголик. Когда женщина начала терять зрение, дочь Людмила, которая давно живет в России, сразу примчалась в Сарны и забрала мать в киевскую офтальмологическую клинику. С диагнозом гнойная глаукома бабушку положили на операцию. Все вроде бы прошло успешно, старушка вернулась домой. Но неожиданно ее состояние ухудшилось, и через некоторое время она полностью ослепла. Ни невестка, ни сын ухаживать за беспомощной бабушкой не захотели, и Анна Ивановна снова попросилась в приют. Пожилая женщина была настолько потрясена потерей зрения, что хотела побыстрее умереть. Она даже не могла предположить, что здесь встретит свою судьбу — ласкового, нежного и заботливого мужа.
Новоиспеченные супруги живут на втором этаже, в светлой уютной комнатке с большим окном, занавешенным накрахмаленными занавесочками. Две отдельные кровати застелены домоткаными пледами, на столе стоит старенький радиоприемник и малюсенький светильник, украшенный искусственными цветами. Этот ночник супругам подарили на свадьбу. Анна Ивановна, наряженная в клетчатую юбку и жакетик, сидит, опираясь на подушки, и улыбается. Владимир Николаевич — худенький голубоглазый мужчина, очевидно, очень привлекательный в молодости, встречает нас на пороге в парадном костюме. Здороваясь, надрывно кашляет в платок: гуляя с женой во дворе, он простудился и заболел гриппом. За конфеты и фрукты молодожены благодарят, а от шампанского вежливо отказываются.
- Нам зараз дуже харашо, — на очаровательном волынском диалекте говорит Анна Ивановна. — Володя зразу ухаживал за мной. Воды приносил из колодца: у меня сахар в крови повышенный.
- Мы и познакомились через ту воду, — улыбаясь, подхватывает Владимир Николаевич. — Анечка мне понравилася, и я йой из колодца воды набирал, з лесу — грибы, ягоды, горехи носил, гулять выходили вместе…
До этого Анна Ивановна месяцами не ходила: ослепнув на старости лет, женщина оказалась совершенно беспомощной, не могла сама ни шагу ступить. Сын Вадим с женой, по словам бабушки, совсем не хотели ее досматривать.
- В конце даже внука ко мне в комнату не пускали, — вздыхает она. — Ругались: «Сиделку себе нанимай». А пенсию всю забирали. И мало им было этих 370 гривен. Я просила дать мне хоть немножко, чтобы сапожки на зиму купить. Они — ни в какую. Я все лежала и день и ночь плакала.
- Почему стало ухудшаться зрение?
- От травм, — просто отвечает Анна Ивановна. — Сначала первый муж-алкоголик бил меня. Пытался с балкона третьего этажа сбросить, но я смогла вырваться и чудом не ушиблась головой о батарею. Мы не разводились, потому что и расписаны не были. Но он бросил нас, когда Вадим еще в детский садик ходил, ушел к такой же пьянице, как и сам. Когда она его выгнала, он совсем спился, перестал всех узнавать и замерз в своей хате. Потом сын бил, когда денег на водку не хватало. Я убежала. И на лавочке, и в сарае ночевала. Плакала ночи напролет. А когда соседка предложила мне вернуться в дом престарелых, Вадим ни слова не сказал.
«Мы будем жить долго и умрем в один день. Как в сказке»
- Я таких историй тут наслушалась, — качает головой Вера Васильевна. — Забирала как-то к себе одну бабку от таких же пьяниц-детей. Ее сын держал взаперти, кормил вместе со свиньями картофельными очистками и размоченным хлебом, деньги забирал на выпивку, как и у Анны Ивановны. У той бабки все тело сгнило, она при смерти была. Еле отходили. Вон у Николаевича тоже жена от пьянства умерла. У нас потому и запрещено употреблять алкоголь.
- А еще сын меня пробовал от церкви оторвать, — вдруг разнервничалась Анна Ивановна. — Библией по голове так бил, что она порвалась. Но я на него зла не держу, потому что в Бога верю. Я все ему простила.
Анна Ивановна говорит, что за всю свою жизнь не знала столько ласки, заботы и добрых слов, как от Владимира Николаевича. Немудрено: ее мать умерла, когда она была совсем маленькой, отец не вернулся с войны. Старшую сестру Женю отдали в детдом, а сиротку Анечку взяла на воспитание суровая тетка. С 14 лет девочка тяжело работала на сахарном заводе, пахала огород, пасла свиней.
- Сейчас только смеемся с Володей, — улыбается Анна Ивановна. — Он — пастух, я — свинарка. Руки у него золотые.
- Это правда, — кивает Вера Васильевна. — Николаевич и за травами для чая в лес сходит, и веников во дворе навяжет, и картошки начистит. А как он за Ивановной ухаживает — загляденье. И в туалет ее ночью сводит, и в ванную, и покушать, и прогуляться. Сидят вдвоем, разговаривают, он ей Библию читает… Когда люди любят друг друга, это сразу видно.
- Как вы решились сделать предложение? — спрашиваю у главы новой семьи.
- Спросил, нравлюсь ли ей, — простодушно говорит он. — Подержал за руку, сказал: «Выходи за меня».
- А вы сразу согласились?
- Нет, — говорит Анна Ивановна. — Я просто сказала: «Ха-ра-шо!»
Свадьба у пожилых «молодых» была простой, но очень семейной: на венчание собрались все ходячие обитатели дома милосердия. На следующий день пришла представительница рагса и расписала пару.
- Все было очень весело, по-доброму, — вспоминает невеста. — Только я очень боялась упасть на венчании, ведь ничего не вижу. Потом сладкий стол был и все нас поздравляли.
- Подвенечное платье было?
- На росписи я была в платье, которое мне подарила Вера Васильевна. Володя, достань из шкафа, — просит она мужа. Владимир Николаевич показывает красивое черно-красное платье в цветочек. — Говорят, что мне очень идет! — кокетливо говорит Анна Ивановна, прикладывая наряд к себе. — Да я и сама это чувствую. А первый раз, когда я просила его достать, он никак не мог найти его: вещи перебирает и не видит. Так расстроилась, аж заплакала. Он тоже давай плакать — за меня расстроился. Потом выяснилось, что Володя — дальтоник, потому и не нашел красного платья. Теперь мы уже приспособились друг к другу.
- Каким вы представляете своего любимого мужа?
- Мне Надюшка, соседка моя, рассказала, какой он: среднего роста, симпатичный, аккуратный. Когда побритый, то очень красивый. Сама знаю, что непоганый. И хорошо, что не толстый, а то я толстых не люблю.
Супруги чувствуют себя счастливыми. Ждут, когда их приедут поздравить золовка Владимира Николаевича и дочка с зятем Анны Ивановны. Пять процентов пенсии, которые супруги получают на руки, они тратят на бритвенные лезвия для жениха и семечки, которые очень любит невеста.
- Мы будем жить долго и умрем в один день. Как в сказке, — радостно говорит Владимир Николаевич, держа за руку жену. Та тихо смеется и кивает ему: «Певно, що так ч буде!»
602Читайте нас у Facebook
