Александр Швец: «У меня есть мечта, которая останется неосуществимой» (фото, видео)
Журналист Елена Холоденко записала воспоминания украинских медийщиков о ярчайших СМИ прошлого. Интервью вошли в сборник «Мені погано, коли мовчу», который увидел свет в 2019 году. А недавно на сайте «Детектор медиа» журналист опубликовала не вошедшие в книгу воспоминания выдающихся журналистов. В частности, рассказ Александра Швеца о том, как создавались «Киевские Ведомости», «Всеукраинские Ведомости» и «ФАКТЫ».
«Сергей Кичигин предложил мне, по сути, создать, а потом возглавить «Киевские Ведомости»
— В первых числах мая 1992 года я был первым человеком, принятым на работу в будущие «Киевские Ведомости», — вспоминает Александр Швец. — На тот момент я десять лет работал в «Вечернем Киеве», прошёл все ступеньки карьерной лестницы, был ответственным секретарём, а потом заместителем главного редактора.
«Вечёрка» в конце года проводила опрос читателей. Три года мы таким образом определяли лучшего автора газеты, а потом отказались от этого, потому что это было нехорошо как-то. Три года читатели называли самым популярным журналистом меня. А на втором месте всегда был Сергей Кичигин, внештатный автор, преподаватель военного училища. Мы не были с ним лично знакомы — тексты он передавал через редактора. И вдруг Кичигин предложил мне создать и возглавить новую газету. Он был учредителем и отвечал за все финансовые вопросы, а вся творческая часть должна была лечь на меня.
Это было нечто совсем новое для меня. Еще недавно мне казалось, что я никогда не смогу быть главным редактором, а заместитель главреда популярнейшего издания — вершина моей карьеры. А теперь передо мной стояла задача через две-три недели собрать коллектив, а через пару месяцев выпускать газету в ежедневном режиме. Я спросил Кичигина, почему выбор пал на меня. «Вы системный», — ответил он.
Две главные киевские газеты тех времён — «Вечерний Киев» и «Прапор комунізму» — были антагонистами во всём. «Вечёрка» была свободной, фривольной газетой, а «Прапор» — строгим официозом. Главреды двух газет часто конфликтовали, жаловались друг на друга в партийные органы. Мы же, журналисты, дружили. Я дружил с Володей Мостовым, Женей Якуновым и многими другими. Из этих антагонистических редакций я и набирал команду для «Киевских Ведомостей». Собравшись вместе, эти люди идеально дополняли друг друга.
Например, отделом политики руководила Лариса Ившина. Работала в отделе молодая и талантливая Юлия Мостовая. Серёжа Рахманин, которого мы взяли со второго, по-моему, курса Института журналистики, и он сразу начал блестяще писать. Один отдел — и столько будущих звёзд.
В «Вечёрке» я прошёл через отдел криминальной хроники. У меня был судебный день — среда. В среду я ехал в коллегию городского суда по уголовным делам, где у меня был доступ к закрытым документам. Все потому, что с председателем суда Григорием Зубцом мы два-три раза в неделю по утрам играли в футбол. Я знал всё: где кого задержали, где какие суды, кто свидетели.
Николай Поддубный, знаменитый сыщик, генерал, один из руководителей киевского уголовного розыска, недавно вспоминал, как мы с ним участвовали в задержании вооружённой банды в Голосеевском парке. Они затолкали человек пятнадцать бандитов в автобус и клали лицом вниз в проходе. А потом Николай говорит: «Саша, ты посмотри за ними, там стреляют, мы ещё приведём».
Милиционеры убежали. Тишина такая… А бандюги матёрые, поднимают голову. У меня ничего не было в руках. У меня и диктофона тогда не было, только блокнот и ручка. Сейчас встанут и растерзают меня на кусочки! Хорошо, что было темно. Я закричал: «Суки, лежать, стрелять сейчас буду», — и они испугались. На мой крик милиция прибежала с автоматами, а тут лежат все эти бандюганы с наколками, а я стою такой маленький с этим блокнотом: «Лежать!»
Все эти наработки я принёс в «Киевские Ведомости»: у нас был очень сильный отдел криминальной хроники.
«Киевские Ведомости» были городской газетой. Но я считаю, что городскую газету можно делать интересной для всей страны. The New York Times, Los Angeles Times, The Washington Post привязаны к городу, но на уровне новостей, интересных для всех. Кичигин находил деньги на издание — я не знал, откуда он их берёт.
Нашей газете нужно было формировать свою нишу на рынке. Образцов у нас не было. По понятным причинам газеты советских времён, в которых мы сами выросли, для этого не подходили. Мы действовали интуитивно, ориентируясь на читателя.
Пилот мы выпустили в середине августа, а с 9 или 10 сентября начали выходить ежедневно. Уже в январе, когда во двор редакции заезжали грузовики из «Прессы Украины» с тиражом газеты, там стояли толпы людей с деньгами в руках, которые выкупали новый номер пачками. Им бросали пачки прямо из кузова, и они бежали, чтоб быстрее донести газету до ларьков. Они знали, что наша газета — хороший товар, на котором можно заработать. Ежедневный тираж был около 600 тысяч экземпляров и расходился практически весь. Это было особенно приятно: видеть, как плоды твоего труда пользуются спросом.
«Качество материалов в газете зависит от человеческих отношений в коллективе»
— Одна из причин, по которой я опасался должности главного редактора, — необходимость модерировать отношения в коллективе, — рассказывает Александр Швец. — В «Вечернем Киеве» работали блестящие журналисты, но редакция представляла собой жуткое кубло человеческих отношений. Умные, красивые, творческие люди постоянно конфликтовали. Любое слово на планёрке воспринималось в штыки, как личная обида. Эти люди не воспринимали никакую критику, даже доброжелательную. Главный редактор не вмешивался: вы там воюйте, главное, чтобы на страницах было то, что мне нужно. Я же понимал, что качество материалов в газете как раз и зависит от человеческих отношений в коллективе.
В «Киевских Ведомостях» я сразу предупредил: если в коллективе возникнет искра недоброжелательности между людьми, шушуканье, сговор кого-то против кого-то, я не посмотрю на таланты, на профессионализм и все остальное, а просто скажу зачинщикам: «уходите». Потому что рано или поздно враждебность разъедает любой самый таланливый, самый выдающийся коллектив.
Последующие двадцать пять лет в разных изданиях, где я работал, я всегда следовал этому правилу: ни за что не допускать конфликтов, не откладывать разрешение неурядиц на потом, а пресекать в самом начале. Сперва предлагал враждующим примириться ради общего дела, а если не получалось, прощался.
«Журналистика — это вид искусства, при котором наличие таланта необходимо»
— Всех своих коллег я любил, радовался успехам каждого из них и радуюсь до сих пор, — говорит Александр Швец. — Вырастил целое созвездие профессиональных журналистов. Их талант, их мастерство, их успех — это мой талант, мое мастерство, мой успех. Но любил — не значит нянчил.
Знаете Гену Кириндясова? Страшно талантливый разгильдяй. Немногие понимали, что с ним нужно работать персонально. И если его загнать в нужное русло, четко поставить задачу и проследить, чтобы он все выполнил, не отвлекаясь вправо-влево, результат будет — блеск. А чуть перестань с ним работать — ужас!
Нет ни одного чемпиона по боксу или футболу, который не работал бы с тренером. В футболе тренер более заметен, в других видах спорта о нем могут ничего не знать. Но он обязательно есть. Любой талант требует огранки, и чуть-чуть запустишь — любое кольцо с бриллиантом покроется налётом.
Как-то в редакции «Киевских Ведомостей» мне сказали: там пришёл журналист из Днепропетровска, хочет быть собкором. Заходит Володя Кацман — я как будто в зеркало посмотрел. Потом во «Всеукраинских Ведомостях» мы проводили конкурс двойников, и Володя победил, потому что мы с ним одно лицо. Моя маленькая дочь постоянно спрашивала, как его увидит: «Папа, это не ты пошёл?»
Работали в «Киевских Ведомостях» двое отчаянных репортёров — Женя Тур и Дима Десятников. Поехали они на Труханов остров на корпоратив Гостелерадио, в котором принимал участие Николай Охмакевич — президент украинского государственного телевидения. Он в своё время был членом ЦК партии, такого масштаба фигура. А они все описали: кто пил, кто танцевал, кто падал лицом в салат. И фотографии дали. На одной из них на коленях у Охмакевича сидела всеми узнаваемая телеведущая. Я вообще не знаю, как мы на это отважились, я ведь вырос в советской партийной печати! Но я сам им сказал, что мы должны быть новыми, неожиданными, парадоксальными. Это было проявлением желтизны, но поначалу нам это было нужно, чтобы привлечь к себе внимание. Первый номер газеты! Потом я категорически отказался от желтизны и вмешательства в чью-либо личную жизнь, потому что считаю, что это плохо: не наш жанр.
«Сейчас разрозненность полная: все разбрелись и каждый умирает в одиночку»
— Месяца через три после старта в редакцию «Киевских Ведомостей» пришёл американец, — вспоминает Швец. — Это был пожилой (старше, чем я теперь), отставной редактор провинциальной, но влиятельной газеты. Внимательный, корректный. Пришёл учить нас буржуазности, респектабельности, в частности — отучать от желтизны. Ходил к нам на планерки, не вмешивался в работу — наблюдал, изучал.
Он был у нас полгода. За это время я съездил в ознакомительную поездку в Китай, заболел радикулитом в очень тяжёлой форме, от которого меня пытались лечить иглоукалыванием. Когда вернулся в Киев, ещё месяц проводил планерки стоя: не мог сидеть, только стоять и лежать. Наконец меня положили в больницу и собрались делать операцию.
Этот американский дедушка пришёл ко мне в больницу. И говорит: «Я с вами буду прощаться». Я спрашиваю: «Почему? Вы обиделись или кто-то вас обидел?» Он ответил: «Нет. Мне нечему вас учить». Я смог оценить это позже, когда перестала болеть спина: это была большая честь.
Когда Кучма ездил по миру, он брал с собой не пул журналистов, а пул из десятка главных редакторов. Для меня эти поездки были суперпознавательными. Я мир увидел. Мексику, Бразилию, Чили, Аргентину, Индонезию, Вьетнам… Весь мир! Когда ещё я поеду в Мексику?
В этих поездках бывали Миша Сорока из «Урядового кур’єра», Володя Боденчук из «Молоді України» — руководитель Гильдии главных редакторов; Юля Мостовая ездила, когда ещё её отец был главным редактором. Саша Мартыненко, Алёна Притула. Банда хороших редакторов-профессионалов. С ними было весело и познавательно, мы обменивались информацией.
Гильдия главных редакторов — это была неправильная форма дружбы. Часто встречи превращались в пьянку, где пили те, кто хотел пить, а я не хотел и не пил. Но мне нравилось находиться вместе с ними. Каждого что-то влекло в эту компанию: выпить, посидеть, пошутить. А сейчас разрозненность полная: все разбрелись и каждый умирает в одиночку.
«Киевские губернские ведомости» — так называлась самая популярная газета начала ХХ века. На первой полосе было самое интересное: криминальная и судебная хроника, разводы. Все, чего нельзя было представить в советской газете с её обязательной передовицей о компартии. Уже в самом слове «Ведомости» мне слышалась респектабельность.
В Японии и Китае я видел, что в редакционных машинах на подголовники надевают белые чехольчики, а водители носят белые перчатки и перед журналистами, которые едут на задание, открывают дверь. В редакции «Киевских Ведомостей» было несколько машин. Я пытался ввести эту практику и у нас, но она не прижилась.
Кичигин же внедрял в редакции обращение «господин». Я не возражал, хотя это было очень непривычно и тоже не прижилось. Но звучало забавно. В редакции «Киевских Ведомостей» царило ощущение праздничности, приподнятости, творческое веселье. Никто не верил в то, что это может быть, и что это может продлиться долго. Оно и не продлилось долго, к сожалению.
Однажды Кичигин пришёл и сказал, что хочет быть главным редактором «Киевских Ведомостей». В ответ я по-детски сказал: «Мы так не договаривались». Но юридическая сила была на его стороне, и я не стал спорить, а встал и ушёл. Не виделся с ним после этого пятнадцать лет. Однажды мы встретились в неофициальной обстановке, и он был удивлён тому, что я всё плохое забыл. А я стал другим, и я рад, что мне это удалось. Стал ли он другим — не знаю.
«Из „Всеукраинских Ведомостей“ я уходил в никуда и не знал, что будет»
— Спустя несколько лет после «Киевских Ведомостей» такая же ситуация была в газете «Всеукраинские Ведомости», — рассказывает Швец. - Что скрывать: я работал с Леонидом Кучмой. И я был очень ему благодарен, потому что когда я ушёл из «Киевских Ведомостей», мне никто не мог помочь. Друзьям-бизнесменам я был не нужен, им было тяжело меня содержать. И тогда Кучма попросил познакомить меня с Юлией Тимошенко.
«Всеукраинские Ведомости» были экспериментом создания газетного холдинга без достаточных ресурсов. Был период, когда мы одним большим коллективом выпускали четыре издания: «Всеукраинские Ведомости», «Ведомости-Дейли-Копейка», «Спортивные Ведомости» и «Рекламные Ведомости». Это был плохой эксперимент. Но это был опыт. Финансировали это предприятие Тимошенко с Лазаренко, а на каком-то этапе подключился Игорь Бакай и его корпорация «Республика».
Потом, когда Тимошенко с Лазаренко пошли в оппозицию, их помощники стали приносить материалы, оскорбляющие честь и достоинстсва Леонида Даниловича. Я сказал: «Нет». Кого бы это ни касалось, но материалы, оскорбляющие честь и достоинство, в газете, редактируемой мною, не выходили, не выходят и не будут выходить. «Хорошо», — сказали те. И в пятницу пришла бригада во главе с одним из нынешних (интервью записывалось в 2017 году, вероятно, имеется в виду Александр Турчинов. — Ред.) руководителей украинского государства и нескольких политтехнологов. Мне сказали: «Вы уволены. А вот в приёмной новый главный редактор, можете познакомиться». Так я познакомился с Володей Рубаном.
Была пятница — вы же знаете, все перевороты совершаются в пятницу вечером. Я спросил, можно ли мне будет в понедельник прийти попрощаться с коллективом «Всеукраинских Ведомостей». И тут Володя совершил стратегическую ошибку, хоть и поступил по-человечески благородно: согласился. Я пришёл и рассказал ребятам достаточно для того, чтобы они ушли. Не «за мной» и не «вместе со мной»: мы пошли вместе с ними, потому что знали, что если мы вместе, то мы в очередной раз что-то сотворим. Почти все написали заявления об уходе.
Из «Всеукраинских Ведомостей» я уходил в никуда и не знал, что будет, поэтому не призывал никого за мной идти. Но всё равно ушло больше половины коллектива. В «ФАКТАХ» до сих пор работает сорок-пятьдесят человек, которые уволились из «Киевских» и «Всеукраинских Ведомостей». Мои заместители, ответственный секретарь — они все из 92-го года.
О «ФАКТАХ»
— «ФАКТЫ» девятнадцать лет финансировал Виктор Пинчук, — говорит Александр Швец. — С 2016-го я тяну эту совершенно неподъёмную лямку сам. Я понимаю, почему они прекратили финансирование. Увидели тенденцию, особенно обострившуюся с началом войны. Мы не смогли печатать и продавать газету в Крыму, Луганске и Донецке, где у нас были огромные тиражи. И рекламы стало меньше, потому то нечего рекламировать и все ушли в телевизор. И впервые за многие годы газета вышла в минус.
Они решили, что им незачем содержать то, что стало убыточным. Когда газета была прибыльной, было удобно: и прибыль получать, пусть незначительную для их масштаба, и решать вопросы, связанные с общественным мнением, при помощи популярного издания. И меня это устраивало, потому что они очень корректно вели себя все эти годы: не могу сказать ни одного плохого слова. И вот они поставили меня перед фактом: нам это невыгодно, хочешь — выкупай у нас по сходной цене. Разглашать цену по условиям контракта я не могу. Но то, что им, богатым и могущественным, невыгодно, то мне сейчас вообще…
У меня есть мечта, которая останется неосуществимой: автоматы по продаже газет. В советское время они были. На Октябрьской площади, нынешнем Майдане, было пятнадцать автоматов с разными газетами. Бросаешь три копейки, дёргаешь — выпадает газета. Я часто стоял возле этих автоматов и смотрел, что покупается. Они постоянно ломались, я даже знал человека, который их ремонтировал.
Когда я побывал в Америке, я увидел, какими могут быть эти автоматы. Они там антивандальные, литые, сломать их невозможно. Танк наедет — гусеницу сломает. На каждом название газеты: The New York Times, The Washington Post. Бросил монетку — нажал — вылетело.
Я уже лет семь-восемь не был в Америке. Не знаю, есть ли там ещё эти автоматы. Но мне хотелось бы, чтоб у нас они были. Не один, а несколько: «ФАКТЫ», «Сегодня», «Зеркало недели», «Комсомолка», все разного цвета. Они украшают город.
А то, что я увидел в Женеве, меня вообще потрясло. Прозрачные пластиковые ящики, накрытые от дождя. Рядом прозрачная открытая колба. И написано, сколько стоит газета. Берёшь газету, опускаешь деньги и уходишь. И вообще никто не смотрит, сколько ты возьмёшь, не украдешь ли ты деньги. Но никто не берёт деньги. Эти швейцарские буржуа берут по одному экземпляру газеты — и читают…
Когда в 2012 году «ФАКТАМ» исполнилось 15 лет, Александр Швец признался: «Я счастлив, что вместо юбилейного банкета „ФАКТЫ“ подарили дом многодетной семье погорельцев».
Уже через два года «ФАКТЫ» отметят 25-летие. За это время на страницах издания публиковалось огромное множество историй — о судьбах людей и о чрезвычайных и даже парадоксальных ситуациях, в которых они оказывались. И сейчас «ФАКТЫ» в своей новой рубрике «25 лет спустя» рассказывают читателям, как сложилась жизнь запомнившихся им героев публикаций.
Фото из архива Александра Швеца
Читайте нас у Facebook
