«о том, что муж остался жив после взрыва ракеты на байконуре, я узнала от знакомого американского журналиста»
«Если вы не скажете, что с мужем, я брошусь под трамвай!»
Трагедия, которая произошла во время испытаний ракеты Р-16 24 октября 1961 года на Байконуре, унесла жизни десятков лучших специалистов. Судьба уберегла Василия Будника, сохранив его для блестящих свершений. Перед самым пуском в ракете обнаружилась утечка топлива. Руководителю КБ Михаилу Янгелю нужно было настоять на переносе испытаний, но слишком велико было давление из Москвы: Брежнев и Хрущев звонили каждый час, маршал Неделин не отходил от ракеты. Когда она взорвалась и погибло более ста человек, несколько дней родственникам не давали никакой информации. А очевидцам катастрофы запретили о ней даже заикаться. Жена Василия Будника Вера узнала о трагедии от знакомого американского журналиста.
- Он позвонил уже на следующий день после катастрофы и сказал: «Верочка, не волнуйся, у нас опубликованы списки погибших, Васи там нет», — вспоминает Вера Ивановна Будник. — Но я должна была знать точно и позвонила директору завода Макарову: «Если вы не скажете, что с мужем, я брошусь под трамвай!» Он ответил: «Сейчас приеду». И только тогда я узнала, что погибли заместители Янгеля Концевой и Берлин, а также еще четыре сотрудника КБ «Южное» — Орлинский, Брудзинский, Карачейцев и Ерченко. Василий Сергеевич был в это время в убежище, куда на минутку зашел покурить и Янгель. А от маршала Неделина не осталось ничего, кроме звезды с погон — официально газеты сообщили, что он погиб в авиакатастрофе и в ту же ночь был кремирован…
… Василий Будник увлекся ракетной техникой вскоре после окончания Московского авиационного института. В 1942 году молодому инженеру-механику по вооружению самолетов поручили в КБ Сергея Илюшина разработку систем реактивного оружия для мощных штурмовиков Ил-2. После испытания новой установки перспективного конструктора заметили и пригласили на работу в НИИ реактивного движения. К окончанию войны эта тема поглотила его с головой, не удивительно, что в комиссии, созданной для изучения немецких ракет ФАУ-2, была и фамилия Будника.
В Германию он прибыл одним из первых, в звании лейтенанта, которое было ему присвоено буквально накануне вылета. Комиссии, которую возглавил заведующий отделом ЦК ВКП(б) Лев Гайдуков, пришлось работать в сложнейших условиях: вся документация и сам создатель ракет барон Вернер фон Браун были вывезены предприимчивыми американцами в США. Поэтому воссоздавать общий вид ФАУ-2 приходилось на основе найденных на полигоне фрагментов, а также разрозненных деталей и узлов, оставшихся на заводах Германии, Австрии и Чехословакии. Вместе с советскими специалистами над этим работали и немецкие ракетчики, может быть, поэтому лейтенантские погоны Будника показались Гайдукову недостаточно «представительскими». Взяв удостоверение лейтенанта, он достал из планшетки красный карандаш и размашистым почерком написал на нем наискосок: «Присвоено звание подполковника. Генерал Гайдуков».
- Это была, наверное, самая стремительная карьера за всю историю войны, — смеется Вера Ивановна. — Я провожала мужа в Германию лейтенантом, а через несколько месяцев он встречал меня и детей уже в погонах подполковника.
С генеральным конструктором Сергеем Королевым Будник познакомился на выставке трофейной техники, которую организовал в Берлине для советских военспецов. Чуть позднее они подружились.
- Когда выяснилось, что командировка в Германию затягивается, советским ракетчикам разрешили забрать туда жен и детей, — вспоминает Вера Ивановна. — Мы ехали в одном поезде с женой Королева Ксенией Максимилиановной и дочерью Наташей. Из Берлина машинами отправились в Бляйхероде, где шел демонтаж немецкого ракетного завода. Ехали по живописным горам Тюрингии, поросшим сосновыми лесами, и вдруг у нашей машины отвалилось левое колесо. Было решено, что Королевы поедут дальше, а мы с Василием Сергеевичем и нашими сыновьями — четырехлетним Сашей и двухлетним Мишей — будем дожидаться помощи. Настроились сидеть до утра, каково же было удивление, когда около часу ночи за нами вернулся Королев, — в те сутки по горным дорогам он намотал больше 500 километров, но, несмотря на усталость, не бросил нас в беде.
Уезжая в Днепропетровск, Будник забрал лучших специалистов КБ Королева
Уже в 1947 году, после испытания трофейных ФАУ-2 на полигоне Капустин Яр, в НИИ-88 началось проектирование первой отечественной ракеты Р-1. Общее руководство осуществлял Сергей Королев, а вот главную задачу — разработку конструкторской документации — поручили его первому заму Василию Буднику. После того как Р-1 была принята на вооружение, он же возглавил комиссию по выбору места дислокации серийного ракетного производства. Искали на Урале, в Сибири, в Украине. И кто-то предложил Киев, с его огромным научным и техническим потенциалом. Доложили министру вооружений Дмитрию Устинову. «Киев — не трогать! — пресек он эти планы. — Нельзя превращать столицу республики в сверхсекретный город». Тогда Василий Будник остановил выбор на почти готовом автомобильном гиганте в Днепропетровске. Его и решено было перепрофилировать в ракетный завод, который претворял бы в жизнь разработки КБ Королева.
У Будника были и свои, далеко идущие планы. Назначенный главным конструктором этого завода, Василий Сергеевич решил сколотить коллектив не просто исполнителей, а людей творческих. Но его список Королев перечеркнул: «Мы так не договаривались! Вы должны были подобрать конструкторов для серийного производства, а здесь ведущие проектанты Двинин и Кормильцев, баллистик Гарасюта, инженер Никитин. И это еще не все! Из Химок вы хотите забрать лучших двигателистов Шнякина, Иванова, чету Назаровых. Чем вы собираетесь заниматься в Днепропетровске — нашей серией или созданием новых ракет?»
Как удалось Василию Буднику отстоять 25 подобранных им кандидатур, остается только гадать. Но Вера Ивановна, сама ставшая когда-то «жертвой» Будниковского обаяния, вспоминает, что он легко находил язык со всеми, даже с Берией, которого военные начальники боялись, как огня!
- Улыбка у Васи была просто… обалденная, — находит она самое точное для этого слово. — Когда я познакомилась с ним на вечере в Московском авиационном институте, даже лица его не запомнила, только эту сияющую, обезоруживающую, словно обволакивающую тебя улыбку. С этой улыбкой он мог кого угодно убедить в своей правоте. Помню, на «Южмаше» решили снизить план серийного производства, а разрешить это мог только Берия, курировавший энергетику и ракетостроение. Но предложить ему такое не решился никто. Тогда в Москву поехал Василий Сергеевич и уговорил-таки наркома.
Создание в Днепропетровске собственного конструкторского бюро, грозившего стать, по сути, конкурентом КБ Королева (при влиянии и поддержке, которые имел Главный конструктор в верхних эшелонах власти), было по тем временам делом рискованным. Но на «Южмаше», выпускавшем для прикрытия трактора (здесь шутили: с вертикальным взлетом), собралась такая талантливая команда молодых конструкторов, что вскоре они превзошли даже разработки самого Королева. По ночам и выходным готовили проект ракеты с принципиально новым двигателем, работающим на азотной кислоте и керосине. Когда после многочисленных поездок Василия Будника в ЦК и Совмин в 1954 году при «Южмаше» все-таки было создано свое конструкторское бюро, эта его разработка — Р-12 — намного опередила и в точности, и в дальности королевскую «пятерку». Она фактически стала первой массовой стратегической ракетой и послужила толчком для создания ракетных войск стратегического назначения. Начальником нового КБ был назначен Михаил Янгель, его первым замом стал Василий Будник.
«Вася всегда все решал сам, и мне это нравилось»
Немногие знают сегодня, что почти одновременно со злополучными испытаниями стратегической ракеты Р-16 в 1961 году на Байконуре, унесшими более ста жизней, должны были состояться и испытания ракеты
Р-14 на полигоне Капустин Яр, которыми руководил Василий Будник. Но ракета на старте «забарахлила». И, как ни подгоняло начальство Василия Сергеевича, он категорически отказывался запускать снаряд.
- Уже потом Вася рассказал мне, как недоволен был маршал Неделин — он хотел доложить Устинову и Хрущеву о двух удачных, почти одновременных пусках, но муж приказал ракетное топливо слить, — вспоминает Вера Ивановна. — Неделин сразу после этого улетел на Байконур, где готовилась к испытаниям днепропетровская ракета
Р-16. А следом за ним туда же прилетел и Василий Сергеевич, чтобы доложить Янгелю о причинах отмены испытаний Р-14. Как назло, такая же неполадка обнаружилась и в Р-16, но ракету таки решили запустить…
Из командировки Василий Сергеевич как-то написал жене: «Вчера ты снова приснилась мне. Была в чудном шелковом платье возле меня, а я почему-то лежал в постели и так сильно хотел тебя… поцеловать». Но Вера Ивановна была не просто женой и любимой женщиной выдающегося ракетчика. Они были еще и коллегами и единомышленниками: оба закончили авиационный институт, шли по жизни, можно сказать, параллельным курсом: Вера Ивановна работала вместе с мужем в КБ Илюшина, в Днепропетровске преподавала в механическом техникуме, готовившем кадры для «Южмаша». И при всем этом он редко посвящал ее в свои проблемы — берег нервы этой маленькой, хрупкой женщины, которую полюбил за поразительную беззащитность и простодушие.
- Он мне потом признался, что, увидев, как я стою на институтском вечере у стены, маленькая, в клетчатой юбочке, и грызу яблоко, — влюбился без памяти, — рассказывает Вера Ивановна. — И всю жизнь я чувствовала эту опеку и обожание мужа. Даже когда спорили с ним (ссор между нами за 65 лет не было вообще), все равно называл меня Верочкой, и все его друзья до сих пор называют меня только так. Когда ему предложили ехать в Украину, мы с детьми как раз отдыхали на море. Вдруг приходит телеграмма: «Предложили интересную работу в Днепропетровске. Я согласен. А ты?» Я даже не успела ответить, как на следующий день приходит новая: «Обратный билет бери в Днепропетровск». Он всегда все решал сам, и мне это нравилось, потому что рядом с ним всегда чувствовала себя, как за каменной стеной. Даже если неприятности на работе, на домашних свою тревогу никогда не выплескивал. Придет и станет молча у окна, глядя в темноту. Дети говорили: «Папа сопит и прижимает уши». Мальчики подойдут тихонько и станут рядом, словно поддерживая отца. Он от этого просто таял. Обнимет их и мне: «В этом доме мужчин кормить собираются?!»
О неприятностях она узнавала позднее — от друзей мужа, их жен. Они часто общались, путешествовали вместе по Союзу на машинах, жили в одном доме с семьей Кучмы. Средний сын Будника Миша, работая в КБ «Южное», возил когда-то с концертами на Байконур Людмилу Николаевну Кучму, которая в молодости пела в вокальном трио. Как-то друзья рассказали Верочке о случившемся в КБ конфликте и очень переживали, что для Василия Сергеевича это может плохо закончиться.
- В тот год наши конструкторы разработали новый уникальный проект и представили его на конкурс в Москву, — продолжает Вера Ивановна. — Тогда уже летали спутники, созданные в КБ «Южное», а россияне намного отстали от днепропетровцев в своих разработках. И вдруг приезжают специалисты из московского КБ Челомея с приказом: все чертежи новой ракеты передать им. Ослушаться команды из ЦК было невозможно, хотя Василий Сергеевич пытался звонить Хрущеву. Пришлось все-таки отдавать соперникам то, над чем работали всем коллективом. Тогда муж прямо на глазах москвичей выдрал несколько листов из папки с документацией: сами, мол, додумайтесь. Наверное, там было что-то важное по космической тематике, которой уже тогда занималось КБ.
На «бриллиантовой» (60 лет совместной жизни) свадьбе родителей все три сына — Саша, Миша и Сережа — были с ними. У каждого из сыновей — тоже по сыну. Внуки Олег, Петя и Саша поздравили бабушку и деда с этой датой. На семейном фото сыновья с невестками и детьми едва поместились в кадр.
- Мы как-то посчитали всех Будников, которые работали в ракетно-космической отрасли, династия получилась неплохая — 13 человек, — улыбается Вера Ивановна. — У Василия Сергеевича ведь было еще четыре брата, все воевали, вернулись с войны. Самый младший, Александр, тоже был авиаконструктором, заслуженным деятелем науки и техники России. А уж учеников его, которые сегодня продолжают дело Василия Сергеевича, и подсчитать невозможно. Скажу только, что Генеральный конструктор межконтинентальных ракет для подводных лодок Виктор Макеев писал диплом в вузе под руководством моего мужа.
К «бриллиантовой» свадьбе Вера Ивановна подготовила мужу сюрприз — альбом, где старые фотографии сопровождаются ее стихами. И продолжала над ним работать все эти годы.
- Чтобы Вася не узнал заранее, закрывалась в ванной и оформляла, — перелистывает она ярко иллюстрированные страницы. — Вот мы встречаем рассвет на Лене, а это он рыбачит на Байкале. На этой «Победе» мы всю страну объехали, а здесь муж вместе с Гагариным на авиасалоне во Франции.
Вера Ивановна помнит всю совместную жизнь до мельчайших деталей, и, глядя, как молодо искрятся ее глаза, начинаешь понимать, за что Будник так любил эту маленькую, хрупкую женщину. Когда полетел Гагарин, Верочка сочинила частушку, над которой Василий Сергеевич очень смеялся: «Ой, Гагарин, ты могуч, ты летаешь выше туч, ты прославил до небес мать твою — КПСС». Обо всем этом она и хотела напомнить ему в альбоме, даже фотографии девушек, которые были влюблены в него в институте, вклеила. Завершало альбом новое Верино сочинение:
Одни супружеские пары
Подходят к свадьбе золотой
Став однородными, как старый
Из трав целительный настой.
А мы к бриллиантовой подходим
Своим понятиям верны.
И в нашем МЫ несокрушимом
Два четких Я сохранены.
В день 65-летия свадьбы они не стали фотографироваться всей семьей — старших сыновей Саши и Миши с ними уже не было. Причем оба умерли в один год и в одно и то же 14-е число, только с разницей в четыре месяца. Василий Сергеевич и сам уже тяжело болел, хотя в свои 93 года сохранил удивительную ясность ума.
- В начале весны он говорил мне: вот переживем 14-е число и все будет хорошо, — закрывает Вера Ивановна альбом. — Но 8 марта его не стало. Я даже альбом этот закончить не успела. Теперь не для кого…
587
Читайте нас у Facebook
