«я ведь еще никогда в жизни не целовался», — смущаясь, объяснял 15-летний сережа воспитателям интерната, почему при первой встрече не поцеловал маму, которую так долго разыскивал
Сережа очень боялся, что, взглянув на его изувеченные ноги, с таким трудом найденные родители потеряют к нему интерес. Поэтому в конверт с письмом вложил фотографию, на которой был снят до пояса. В самом же письме первым делом сообщил, что обслуживает себя сам. Чтобы никого не испугать своей инвалидностью. Еще написал, что не держит обиды на родителей, отказавшихся от него в роддоме… И с надеждой стал ждать ответа. Но прошло полгода, а ответ так и не пришел.
Как выяснилось позже, по первому из записанных в личном деле адресов его родные давно не проживают, вот корреспонденция и затерялась. Впрочем, Сережа об этом не знал. Он так страстно желал найти родных, что решил «проверить» еще и второй адрес. Очень скоро письмо нашло адресата.
Когда Сережина мама в первый раз приехала в интернат, ему об этом даже не сказали
Пятнадцать лет Сережины родные хранили свою горькую тайну. Стыдно было кому-нибудь сознаться, что отказались от больного ребенка.
- Сами врачи настоятельно рекомендовали нам это сделать, — рассказывает Лина, мама Сережи. — Мол, ходить ребенок не будет, да и вообще, вряд ли проживет долго — не следует к нему привыкать… Мы с мужем, тогда еще молодые, послушались совета. Хотя никого винить не хочу: решение-то все равно принимали мы. Может, и в самом деле, оказались не готовы к трудностям? Конечно, надо было забирать сына, а там как сложилось бы, так и сложилось. Только время ведь вспять не повернуть.
- Кто знает, если бы тогда дочка с зятем растили ребенка-инвалида, может, они и не решились бы на второго, — рассуждает бабушка, Любовь Ивановна. — Зато теперь у нас с дедом два внука. И оба нам очень дороги.
- А я знал, что Сережа жив! Чувствовал это! — улыбается Николай Васильевич, дедушка. — Вот просторный дом построим, на всех места хватит.
- Я, едва взглянув на обратный адрес, сразу поняла, от кого письмо, — волнуется Любовь Ивановна, заново переживая события почти годичной давности. — Руки задрожали, ноги подкосились… Открыла конверт — строчки запрыгали перед глазами. «Добрый день, папа и мама! Я верю, что вы хорошие люди… » — прочитала и схватилась за сердечные капли. Едва дождалась дочку с работы, чтобы сообщить ей новость. Выслушав меня, дочь сначала впала в оцепенение. Потом хлынули слезы. Плачем обе, а что делать, что ответить, как поступить — не знаем. А супруг мой, тот на несколько дней вообще замолчал, ничего не говорил.
«Да что тут думать? Надо ехать и забирать ребенка», — наконец решила я. И когда произнесла эти слова вслух, у всех как будто гора с плеч свалилась.
Случилось это еще перед Новым годом. Увидеться же мать с сыном смогли только после Пасхи. Сначала Сережиным родным предстояло пройти «проверку» дирекции интерната. Понятно, что отношение к родителям-отказникам у педагогов не самое лучшее. Вот и хотели они убедиться в серьезности намерений мамы, много лет назад оставившей ребенка в родильном доме. Не дай Бог, взглянув на сына, отказалась бы от него повторно — справилась ли бы детская психика с таким ударом? Поэтому, когда Сережины родные в первый раз приехали на «смотрины» в Зеньковский детский дом-интернат, мальчику даже не сообщили об их визите.
- К тому времени, когда наконец увиделись с сыном, мы с ним уже многое знали друг о друге, — рассказывает Лина. — В интернате садоводом-цветоводом работает замечательная женщина, Татьяна Викторовна Серебрякова. Из писем сына я знала, что все эти годы она была Сереже самым близким человеком. Именно Татьяна Викторовна помогла ему разыскать нас. Поэтому, узнав номер ее мобильного телефона, я на свой страх и риск решила, не дожидаясь встречи, позвонить Сереже — хоть голос его услышать.
«Я очень благодарна сыну за то, что не спрашивал, почему я от него отказалась»
Ни мать, ни сын не помнят, о чем именно говорили в первый раз. Так волновались, признаются они, что важны были не слова — интонации. Зато Лина вспоминает, что месяца два привыкала к Сережиной дикции: он не выговаривает букву «р», поэтому просто «опускает» ее. Еще рассказывает, как благодарна сыну за то, что не спрашивал, почему она от него отказалась…
Жизнь словно испытывала родных людей перед судьбоносной встречей, не единожды отодвигая ее во времени. Последний раз — по причине двух долгих карантинов в интернате, последовавших один за другим. Все это время из села под Полтавой в Зеньков летели посылочки от родных Сережи. Да письма. В одном из них Лина сообщила Сергею: она с его отцом уже шесть лет не живет, но папа тоже очень рад тому, что у него теперь будет еще один сын. А Сережа попросил маму выслать ему фотографию — уж очень хотелось поскорее узнать, какая она.
- Сережа оказался больше похожим на своего отца, — продолжает Лина, — такой же чернявый, такой же румянец на щеках. — Когда мне наконец разрешили с ним увидеться и он вошел в комнату для гостей интерната, то едва не прыгал от радости. Обнялись, я его поцеловала. Слез не было. Умом я понимала, что это мой ребенок, но в тот момент он был для меня еще чужим.
Сережа тоже не сразу смог вымолвить слово «мама». Для него она была «мать», и обращался он к ней на «вы».
- Наверное, он не очень понимал разницу между этими двумя словами и просто не знал, какое из них лучше, — говорит Татьяна Серебрякова. — Мальчик не привык к ласке, поэтому, впервые увидев свою маму, вел себя скованно. Когда он мне сказал, что не смог ее поцеловать, я удивилась. «Татьяна Викторовна, так я ведь еще ни разу в жизни не целовался», — покраснев, признался мальчишка.
- Мне повезло, еще и как! — не скрывает своих эмоций Сергей. И чем больше говорит, тем больше краска заливает его лицо.
Скромный симпатичный паренек, и сразу видно — с доброй душой. Просмотрев дома многочисленные фото, сделанные во время нашего разговора, я обнаружила, что почти на всех он улыбается. Карие глазенки так светятся счастьем, что о физических недостатках мальчика просто забываешь. Не знаю, как можно было убедить молодую маму, что дети с врожденной косолапостью не ходят и не живут долго! Разве «неправильная» походка, подвернутые ступни и ладошки — повод для того, чтобы не любить ребенка? Впрочем, Сережины дефекты на отношение к нему, к счастью, никак не повлияли. Родственники всей душой полюбили «потеряшку». Но больше всего радости было у 13-летнего Олега. «Ура, у меня есть брат, к тому же старший! Теперь не скучно будет!» — запрыгал он, узнав новость.
Почти все лето Сергей провел «на воле», в селе: дирекция интерната разрешила родственникам на каникулы забрать мальчика. Это была его первая встреча с жизнью сельской, да и вообще — реальной, неинтернатовской. Понятное дело, парнишка на каждом шагу открывал для себя «америки».
- Мама, этим ты губы красишь? — разглядывал он тюбики с помадой. — А этим ногти? — переходил на баночки с лаком. — А это пылесос? Бабушка, а зачем ты груши в кастрюлю бросаешь, разве компот варят из груш? — ежеминутно задавал он смешные для взрослых вопросы. И все рассматривал, трогал, пробовал. Как будто с другой планеты свалился…
В селе Сережа научился сок давить из овощей и фруктов, рыбу ловить. А братишка учился у него играть в шахматы, Сергей ведь чемпион интерната. Любовь к этой интеллектуальной игре привила ему воспитатель Валентина Григорьевна Пищанская…
- Дети оказались очень разными, — рассказывает Лина о сыновьях. — Олег целыми днями на велосипеде гоняет по улице, а Сережа над книгами сидит, рисует, телевизор смотрит. Он вообще очень усидчивый. Думаю, это в нем от природы и лишь отчасти связано с инвалидностью. Кстати, меня просто поразило, как тщательно он старается ее скрыть. Уходя на работу, я обычно нарезала детям арбуз, так Сережа всякий раз останавливал меня: «Я и сам могу это сделать». И как-то умудрялся «пилить» его.
«За много лет это первый случай, что у брошенного ребенка нашлись родители, готовые забрать его из интерната»
Пятнадцатилетний мальчишка не просил, чтобы его приласкали или поцеловали на ночь: стыдился своей «взрослости». Зато довольно быстро научился произносить не только «мама», но и «мамочка». Ему было очень хорошо, и в то же время он скучал по «своему» интернату. Звонил Татьяне Викторовне, справлялся обо всех друзьях и о… цветах, которые они все вместе выращивают на клумбах. Нелегко было и Сережиным родным: нужно было привыкнуть к его характеру, особенностям, а еще — научиться делить свою любовь уже на двоих детей…
Обретенная Сережей семья живет очень скромно: мама работает на заводе, бабушка с дедушкой — пенсионеры. Но все как могли баловали мальчишку, самое вкусное ему подкладывали (Сережа за два «семейных» месяца поправился килограммов на пять), завалили подарками. Теперь у него есть магнитофон, аж два фотоаппарата, удобная обувь и красивая одежда. А главное — мобильный телефон, по которому он ежедневно разговаривает с мамой, братом, бабушкой и дедушкой, ведь тем для обсуждений не счесть!
Забрать же отказного ребенка из интерната оказалось непросто. Для этого, как выяснилось, нужно восстановить родительские права — существуют определенные формальности. Да и забирать ребенка-инвалида, по сути, некуда: в селе, где проживает Сережина родня, нет надлежащих для него условий — ни ванны, ни теплого туалета. В малюсенькой комнате развернуться негде. Но главная проблема — где Сереже учиться?
Программа обычной средней школы мальчику не по силам. Да, в интернате он отличник, но ведь там упрощенная система обучения. Значит, надо искать другой интернат, а следовательно и автомобиль, ибо в общественный транспорт Сереже забираться неудобно: его ножки не сгибаются в коленях. Да и привыкать к новому коллективу нелегко… В общем, на семейном совете решили, что до совершеннолетия Сережа останется в доме-интернате, к которому за шесть лет уже привык.
- Теперь это уже немножко не тот мальчик, который был раньше, — говорит директор Зеньковского детского дома-интерната Алексей Синяговский. — У него появилась уверенность в будущем. А еще, проведя летние каникулы с родными, он стал домашним, и его тянет в семью. Кстати, это первый случай в моей многолетней практике, что у брошенного ребенка нашлись родители, готовые забрать его из интерната. А ведь сколько мы рассылали писем — по указанным в личных делах адресам родителей, в телепередачу «Жди меня»! Но никто ни разу не откликнулся.
В интернате за всеобщего любимца, каковым Сережа является, очень рады. Друзья по-доброму ему завидуют. Сам же он, кажется, еще до конца не осознал, как круто изменилась его судьба.
- Нам будет очень жаль расставаться с таким хорошим воспитанником, — говорит Валентина Пищанская. — Он пользуется в коллективе большим авторитетом. Кроме того, что отличник в учебе, обладает массой талантов: поет, стихи декламирует, рисует отлично, выжигает по дереву. Пожалуй, единственный в интернате, кто читает энциклопедии. Недавно ему подарили энциклопедию растений, так он выучил латинские названия всех цветов у нас на клумбах. Да, кстати, Сережа еще очень любит выращивать всяческие растения, и он единственный, кто знает, как правильно ухаживать за аквариумными рыбками. Родители вправе гордиться таким сыном!
А Сережа ждет не дождется предстоящей поездки к родным: скоро ведь каникулы, а у него теперь есть дом.
- Там у меня такая же комната, как и здесь, — хвалится мальчишка, показывая мне большую светлую интернатовскую спальню на четыре человека.
Конечно же, его «домашняя» комната куда меньше, но Сергей этого даже не заметил. Ведь в тесной и старенькой хате он был с семьей — с родными!
- Вот достроим хату, заберем Сережу, будет у него здесь своя комната, — мечтает дед. — В прошлом году, как чувствовал, фундамент под новый дом залил. А недавно денег подсобирали, кирпич завезли. Построиться бы, пока хоть немножко здоровья есть. Успеть бы…
Заверяю Николая Васильевича, что они обязательно успеют. А сама думаю: нельзя ли ускорить строительство? Ведь у нас много добрых людей, а в редакции есть контактный телефон, по которому можно связаться с Сережиной родней…
367
Читайте нас у Facebook
