«мужики, пропустите меня вперед! Я уже в отпуске, мне не хочется умирать! « — кричал один из наших товарищей, когда мы выбирались из забоя»
Когда после первой своей аварии, еще в 1999-м году, шахтер Павел Свежинец, чудом спасшись от взрывной волны, вышел на поверхность, он разбил об асфальт каску и зарекся: под землю больше не лезть! В действительности же покинуть шахту навсегда Павел решился только сейчас.
- Это — моя шестая за десять лет работы на шахте Засядько авария. И — последняя! В шахту я уже точно не полезу, — уверенно заявил собкору «ФАКТОВ» 43-летний горнорабочий очистного забоя Павел Свежинец, который во время взрывов почти всегда оказывался под землей.
«Любит меня подземный бог: всегда вовремя вытаскивает на-гора»
В последнее время он работал как раз на добычном участке N 7, который все три последних взрыва попадал в зону поражения. Второго декабря, во время последнего взрыва, Павел наверняка оказался бы в числе серьезно пострадавших, а то и погибших, ведь по графику работать должен был именно тогда, когда случилась авария, и как раз там, где «рвануло». Только «смертельную» смену 18 ноября, когда погиб 101 человек и еще 40 — пострадали, шахтер случайно пропустил.
- Восемнадцатого ноября в моем «аварийно-послужном списке» не значится: я успел выехать за час до взрыва, со второй сменой, — рассказывает Павел Свежинец, искренне радуясь тому, что выжил. — Любит меня подземный бог Шубин (имеется в виду горный дух по имени Шубин, поверья о котором издавна бытуют в шахтерском Донбассе. — Авт. ): всегда вовремя вытаскивает на-гора!
По рассказу горнорабочего, после аварии 18 ноября его с участка N 7 перебросили работать на участок N 3. Первого декабря (во время следующего взрыва, который унес жизни пятерых горноспасателей) Павел вместе со своим звеном трудился над восстановлением аварийной лавы: помогал работникам государственной военизированной горноспасательной службы возводить новую третью взрывоустойчивую перемычку. Шахтеры доставляли шлакоблоки, гипс и бетон в 13-й конвейерный штрек. В отгороженном двумя первыми перемычками участке продолжался подземный пожар. Но рабочие четвертой смены были на безопасном расстоянии от зоны бедствия. Во всяком случае, так казалось…
- Горящий аварийный штрек был закрыт очень мощными «пробками». Каждая перемычка — шестиметровая: между бетонными стенами метровой толщины расстояние в четыре метра заливается гипсом, — рассказал Павел. — Но даже эту бетонную крепость взрывом разнесло в щепки. И вся взрывная волна пошла на нас…
Услышав подозрительный хлопок и почувствовав запах рудничного газа, горняки, чтобы избежать несчастья, в плотном облаке пыли стали пробираться в безопасную зону. По уклону градусов в 18 до транспортерных лент шли километра два, таща на себе тяжелые самоспасатели, трубки которых к тому же нужно удерживать в… зубах (самоспасатель — это резервуар весом 2,7 килограмма с запасом воздуха, которого хватает на 5-6 часов нахождения горняка в условиях выброса вредных веществ в атмосферу выработки. — Авт. ). По новым лавам приходилось передвигаться пригнувшись, а кое-где и вовсе на четвереньках. Бежать в самоспасателях нельзя: если собьется ритм дыхания, начнешь задыхаться, потеряешь сознание и до свежей струи уже не дотянешь. Поэтому шахтеры старались не спешить, но от страха ноги сами «превышали допустимую скорость».
- Я тоже фактически бежал, — признается Павел. — А один наш товарищ, у которого с 1 декабря был оформлен отпуск, так припустил рысью, со страху, что и смех и грех! Бежит, запыхавшийся, и кричит: «Мужики, пропустите меня вперед! Я уже в отпуске, мне не хочется умирать!» Я уступил ему дорогу. Он пробежал еще метров десять и начал задыхаться. Упал на четвереньки. Смотрю: его рвет. Он стал ломать резинку респиратора на самоспасателе. Я положил ему руку на спину и попросил: «Пошли». Все дружно помогли ему выбраться на поверхность…
Уже на конвейере спасшиеся горняки доехали до ствола, а затем выбрались на поверхность. Тот самый «отпускник» — 40-летний мужчина в расцвете сил, глотая слезы, признался Павлу: когда упал, собрался уже умирать. Думал, что больше не поднимется, и решил: пройдет рвота — ляжет поудобнее и будет умирать. «Ты что, с ума сошел?!» — по-дружески отчитал товарища Павел. Кстати, ему самому после этой аварии здорово «досталось» от родных и близких.
«Папа, я пойду работать и буду тебя кормить, только не лезь больше в шахту!»
- Мне два года до пенсии осталось. Где-нибудь на поверхности, надеюсь, устроюсь, — не теряет оптимизма собеседник. — Может, повезет. Брату вот моему повезло: он на менее опасной шахте доработал до пенсии, а потом сразу нашел хорошую работу на поверхности. Я бы тоже в такую глубокую и взрывоопасную шахту не полез, но выхода другого не было: те шахты, на которых я работал, закрыли. Хотя считаю, что рано это сделали: угольные запасы в них далеко не исчерпаны.
Старший брат Павла Свежинца после аварии просто пригрозил ему: «Снова полезешь в шахту — убью!» Взбунтовалась и дочь: «Папа, я пойду работать и буду тебя кормить, только не лезь больше в шахту!»
- Виктория у меня умница: несколько иностранных языков знает, с детства стремилась в институт туристического бизнеса и — поступила! — не без гордости рассказывает горняк. — Но за обучение ведь нужно платить…
Денег, признается мой собеседник, который уже «без пяти минут» в разводе, в его первой семье всегда не хватало. Горняцкая карьера Павла началась уже в перестроечные времена, когда баснословные заработки шахтеров остались только в народных преданиях да еще на нескольких «флагманах» угольной промышленности, которые можно по пальцам пересчитать. Но искать другую работу Павел решился только сейчас — заработав 23 года подземного стажа и пережив, находясь под землей, шесть взрывов!
Больше всего запомнился ему первый взрыв, 24 мая 1999 года, унесший жизни 60 рабочих шахты им. Засядько. Тогда, будучи молодым отцом семейства, Павел Свежинец работал на участке N 2. Услышав хлопок взрыва, горняки бегом бросились к стволу. Убегая от взрывной волны, Павел «до мяса» содрал ногти. После смены, еле терпя адскую боль, он разбил об асфальт на шахтном дворе свою рабочую каску и прокричал: «Баста! Никогда больше в эту шахту не полезу!» Однако, помянув своих погибших коллег, как и все его товарищи, в свою очередную смену вышел на работу. А потом снова и снова хоронил своих друзей…
- Много уже их погибло за эти годы, — вздыхает Павел. — Всех даже и не вспомню. — 18 ноября в шахту спустились заместитель начальника участка Игорь Гаврилов, мой ровесник, и горнорабочий Игорь Савченко. Сыну Гаврилова 20 лет, дочке всего 13. А у Игоря Савченко, который год до 40-летия не дожил, сыну только 16 исполнилось… Работа нас очень сблизила, много общались на участке. Лезешь туда, как зомби, об опасности стараешься не думать…
«После капельницы и сеанса в барокамере у меня мозги окончательно «очистились»
Хотя в зоне выброса метана Павел оказывался неоднократно, в больницу он попал впервые. В принципе считает себя здоровяком, если не принимать во внимание тех травм, которые неизбежно появляются у шахтера: ссадин по всему телу (от обрушающегося в выработках мелкого угля), содранных ногтей и прибитых пальцев. Да еще Павел Свежинец имел четыре перелома костей…
- До недавнего времени горняков, побывавших в зоне выброса метана, на медицинское обследование в обязательном порядке не направляли. Да и о том вреде, который наносит организму отравление продуктами выброса, детально не просвещали, — объясняет Павел. — После первого взрыва, еще в 1999-м году, мы бежали к свежей струе воздуха, даже не «включившись» в самоспасатели. И только сейчас друг, навестивший меня в больнице, доходчиво объяснил, чем именно опасна «газовая атака». Он сам после взрыва в сентябре 2006 года получил II группу инвалидности, потому что, находясь недалеко от эпицентра взрыва, надышался рудничным газом.
«Паша, если рудничный газ со вдохом попал в твою кровь, он будет упорно подтачивать твой организм», — просветил Свежинца товарищ по несчастью. И напомнил ему, что два их общих знакомых, почти ровесники, получив на предыдущих авариях такие отравления, после не прожили и десяти лет — умерли в возрасте 40-45. Еще одному горняку, надышавшемуся смеси пыли и метана, из-за нарушений свертываемости крови, возникших после этого, ампутировали обе ноги. Да и у того, кто «просветил» Павла, постоянные головные боли, одышка, сердце пошаливает…
- Я, не дослушав, спросил об интимном: как у него теперь с женщинами? — вспоминает Свежинец о той беседе. — Слава Богу, товарищ успокоил: сказал, что отравление на его мужскую силу никак не повлияло…
Вопрос для любого зрелого мужчины и правда не праздный! А для Павла — тем более: совсем недавно он обрел новую любовь. Словом, полежав сутки в больнице, где и застало его известие о новой аварии, Свежинец окончательно «прозрел».
- Еще когда в больницу попал, в субботу, я думал: отдохну здесь, подлечусь и доработаю в лаве до пенсии, — говорит он. — Но после капельницы и сеанса в барокамере у меня мозги окончательно «очистились». А уж услышав о третьем взрыве, понял: больше искать смерти не буду!
Любимая женщина Павла, по нескольку раз в день приходящая к нему в больницу, не нарадуется этому решению. Еще за полгода до взрыва, который случился 18 ноября, она умоляла его: «Уходи с этой шахты. Чувствую, будет неладное!»
- Сильно она меня просила уйти, уже несколько месяцев, — вспоминает Павел. — А после ноябрьского взрыва, когда сотню ребят схоронили, сказала, что предчувствие беды ее все равно не покидает! И вечером 2 декабря, сидя у меня в палате, она снова призналась, что мучает ее тревога: «На этой аварии, чувствую, трагедии не окончатся. Обязательно будет еще один взрыв». Ночью же мы услышали, как врачи переговариваются, суетясь: «Готовим новые места»…
P. S. Третьего декабря в Донецкой областной клинической больнице профзаболеваний находились более 120 горняков — со всех трех последних взрывов. Тех, чье состояние уже стабилизировалось, готовят к выписке — на амбулаторное лечение. Пациенты честно признаются, что им даже жаль покидать такой рай: вкусно кормят, родственники заваливают холодильники деликатесами, а врачи «носятся» с ними, как с детьми: «Я сейчас поведу вас в терапевтическое отделение. Никто не отстал? Ну что вас так долго собирать нужно, прямо как в детском саду?!»
434
Читайте нас у Facebook
