Сергей никоненко: «когда за крупную сумму предложили сняться в порнофильме, я ответил: «возьмите свои деньги, и мы навсегда расстанемся! »

Известных актеров очень много, а вот любимых среди них гораздо меньше. Сергей Никоненко к ним относится безусловно. За 40 с небольшим лет работы сыграл 150 ролей! Фильмы с его участием — «Война и мир», «Журналист», «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Завтра была война», «Зимний вечер в Гаграх», «Анкор, еще анкор!» — стали классикой кинематографа. Никоненко повезло работать с мэтрами режиссуры: Сергеем Герасимовым, Сергеем Бондарчуком, Василием Шукшиным, Александром Миттой, Никитой Михалковым, Андроном Кончаловским. Не так давно Сергей Петрович сыграл в популярном детективном сериале «Каменская». А еще сам снял 15 картин и основал в Москве Центр Сергея Есенина.

«Пригласил свою будущую жену в театр, а она тут же вернула деньги за билет»

- Сергей Петрович, вам посчастливилось учиться у легендарного Герасимова и сняться в двух его фильмах…

- Думаю, не случайно ВГИК теперь носит имя Сергея Аполинарьевича Герасимова. Стольких состоявшихся судеб в кино, наверное, нет ни у одного педагога. После выхода фильма «Молодая гвардия» даже те актеры, которые играли роли второго плана, стали знаменитыми и заслуженными, их засыпали предложениями. Это и Вячеслав Тихонов, и Евгений Моргунов, и Георгий Юматов, который получал образование прямо на площадке. Герасимов тоже относился к съемкам как к учебному процессу, говорил: «Вы у меня учитесь, а я — у вас».

- Но отношения с ним были дружескими, не ограничивались рамками «учитель-ученик»?

- Конечно. Каждый ученик Герасимова скажет вам, что именно его режиссер любил больше всех. Но все рекорды побил безвременно ушедший Николай Еременко, который снимался в картинах Герасимова практически с поступления. Если у актера что-то не получалось, Сергей Аполинарьевич приходил на помощь, объяснял. Помню первый день съемок фильма «Люди и звери». Я тогда настолько зарепетировал роль, что в ней ничего живого не осталось! Хотел показать, какой я талантливый, а в результате съемку отменили из-за профессиональной неготовности артиста. Большего позора в жизни не испытывал!

- В такие моменты молодым людям кажется, что все кончено.

- Да. Но в институте ведь у меня получалось, а тут что-то не складывалось. Конечно, Герасимов помог. Пришел в номер, где я лечил душевную травму известным методом, и оторвал от бутылки. Потом попробовал «Гавана-ром», который я закусывал яблочком, и сказал: «Гадость чрезвычайная. Лучше погуляй, а вечером приходи ко мне». Я, проветрившись и успокоившись, явился к нему, и он дал почитать сцену с Жанной Болотовой. Послушал и говорит: «Больше ничего не надо, вот оно». Я удивился: неужели так мало? Хотелось столько вложить! Но роль не предполагала такой нагрузки.

- Импровизировать на площадке разрешали?

- Бывало такое. Во время съемок фильма «Журналист» у Сергея Аполинарьевича. Он как-то говорит: «Молодые люди, что вы так цепляетесь за текст? Может, я там что-то перегрузил. Попробуйте своими словами сказать». И мы с Юрой Васильевым и Валей Теличкиной начали пытаться что-то по-своему сделать, а Герасимов включал камеру и снимал по нескольку дублей. Потом этот опыт импровизации мне очень пригодился, когда играл с Евгением Александровичем Евстигнеевым. Вот уж импровизатор был, даже на репетициях никогда не повторялся! Знал текст — шел по тексту, не знал — без текста. Помню, когда снимались у Шукшина в «Странных людях», я даже пожаловался Василию Макаровичу. «Вася, — говорю, — ты написал замечательный диалог, а он мимо текста идет своей дорогой». То, что Шукшин был мастером, никто не оспорит, и диалоги он писал блестящие. У каждого слова был вес, у каждого героя — характер. Послушал меня Макарович и отвечает: «Да плевать на текст, ты смотри, как Евстигнеев живет в кадре!» «А мне что делать?» — спрашиваю.  — «И ты тянись, иначе он все одеяло на себя стащит, голым останешься». Ах так, думаю, ну ладно, я тебе, Евгений Александрович, покажу! И начал проявлять инициативу.

- Сергей Петрович, а с женой у вас много совместных картин?

- Мы с супругой, Екатериной Ворониной, снимались у Ахадова, Харченко, Мирзоянца, Арсенова. В моих картинах она тоже играла. Не всегда, правда, то, что хотела. Ну, тут уж, как говорится, есть режиссерское видение.

- Вы с ней на разных курсах учились?

- Да, Катя моложе меня и училась у Бориса Андреевича Бабочкина, легендарного Чапаева. Когда я актерское отделение заканчивал, она еще не поступила. Потом пришел в 1968 году к Герасимову на режиссуру, а Катя уже была на втором курсе. Приглядывался к ней, но она меня в упор не видела, хотя картины мои к тому времени вышли. Как у Пушкина: «Бровями надпись ада: «Оставь надежду навсегда». (Смеется. ) Лишь несколько лет спустя Катя смилостивилась и пошла со мной в театр, уже будучи актрисой Студии имени Горького. Помню, пригласил ее в театр, а она тут же вернула деньги за билет! Потом позвал еще на один спектакль и купил маленький букетик. Цветы уже без денег взяла. Свадьбу в 1973 году сыграли. И тридцать три года вместе!

- К мнению супруги в каких случаях прислушиваетесь?

- В тех, что касаются быта.

- А сын мнение отца уважает? Он ведь не пошел по вашим стопам…

- И слава Богу. Связать судьбу с удивительной, но отчаянной профессией актера — это трудный выбор. Хорошо, когда на тебя есть спрос, твой телефон без конца звонит… Никанор сам решил, что не будет артистом, окончил Институт иностранных языков, знает немецкий и английский. Сейчас занимается бизнесом, а до этого работал в представительстве «Фольксвагена».

- У вас, наверное, и машина этой марки…

- Вовсе нет, японская. Стараюсь аккуратно водить, не нарушать правил, хотя гаишники меня милуют.

«На роль Есенина меня взяли за сходство с поэтом»

- Ваша семья чем-то напоминает семью ваших родителей?

- Нет. Отец был гораздо мудрее меня. Я еще иногда пререкаюсь с женой, а он был выше этого. Громадного роста, с огромными руками, мощный красивый мужчина. А мама была маленькая. Папа занимал должность председателя охоторыболовной секции «Динамо», но зарплату ему платили небольшую. Зато я вырос на зайчатине, лосятине, чирках, вальдшнепах и бекасах. Постоянно ходил с папой в лес. Отец умер 24 года назад, и с тех пор охота для меня закончилась, без него этим заниматься не могу. Он был изумительным человеком, необыкновенно добрым. А мама — динамичная, подвижная, пулемет просто! Когда начинала тарахтеть, отец брал газету, разворачивал и внимательно читал. Мог сказать лишь одно: «Ну, наверно, устала уже, отдохни». Так ведут себя настоящие мужчины.

- Вы, кажется, были поздним ребенком у родителей.

- Да. Отец родился в 1898 году, две войны прошел, служил еще в царской армии, Керенского на руках качал. Солдаты Александра Федоровича в воздух подбрасывали, за то, что про крестьянство хорошо говорил. Отец рассказывал: «На всякий случай я сразу в три партии вступил. Дай, думаю, и этот партбилет куплю. За пятачок, недорого. И эсером был, и кадетом, и большевиком». Фотографии отца у меня сохранились, но я больше на маму похож.

- В молодости очень походили на Сергея Есенина, которого сыграли в фильме Урусевского «Пой песню, поэт».

- Меня за сходство и взяли на эту роль. Урусевский к тому времени актеров десять перепробовал, но посмотрел на меня и заявил: «Этот будет играть». А когда на худсовете представляли, худрук Михаил Ильич Ромм сказал: «Я видел Есенина. Он был точно такой, как этот артист». Его слова все и решили. Конечно, тогда у меня шевелюра была погуще, для съемок ее подкрашивали.

- Правда, что вы родились в доме, где когда-то жил Есенин?

- Да. Моя квартира через этаж, наверху, и прописка у меня всю жизнь одна. В воспоминаниях жена Сергея Александровича Анна Изряднова писала, как добиралась домой. Шла по Смоленскому бульвару, потом — по переулку в сторону Арбата, перед Арбатом сворачивала направо, а затем — в подворотню налево. Не живи я в этом доме, не понял бы, что она шла в наш двор. А потом, перерыв домовые книги, нашел адрес: Сивцев Вражек, 44, квартира 14. Я увлекался Есениным, у меня аж 26 прижизненных изданий стихов Сергея Александровича. Поначалу в квартиру поэта страшно было заходить: пол провалился, стекла выбиты, лужи, следы от костра… Там бомжи жили.

- Представляю, чего стоило все отреставрировать и собрать экспонаты.

- И тоже ведь не на пустом месте! Вот рядом здание МИД, построенное в 1948-1951 годах. Раньше тут были бараки, где мы с друзьями в детстве в казаки-разбойники играли. Потом бараки снесли, вырыли котлованы, в кинотеатре поставили макет нового дома. Через три года появилось министерство, а рядом с ним — помойка. Туда выбрасывали конверты со всего мира. Меня на помойку пускал дворник-татарин за то, что помогал скрести снег. Домой я еле приходил: за пазухой и в карманах были конверты с марками. Сначала собирал марки, потом монеты… Вот откуда коллекционирование!

- Есенин никогда не снился?

- Нет. Но я храню память о людях, с которыми работал в картине «Пой песню, поэт». Мать Есенина играла замечательная украинская актриса Наталья Михайловна Ужвий. Вот ее автограф: «Сереже, моему сыну по кинофильму. Счастливого вам творчества. 1971 год, сентябрь, Рязань. Наталья Ужвий». Удивительная женщина! Немного я встречал таких людей. К ним можно отнести еще Тамару Макарову и Августу Метлашевскую, которой Есенин посвятил более десяти стихотворений. «Мне бы только смотреть на тебя, видеть глаз златокарий омут… » — это о ней. С Метлашевской я встречался, когда снимался в картине.

«По утрам растираюсь снегом и уже не помню, когда простужался»

- Прописки не меняли, а вот место жительства сменили, переселившись в Переделкино. В город, наверное, уже и не тянет?

- Нисколько. Восьмой год живу в деревне. Возле дома растут вечнозеленые туи, в этом году хочу еще елок насадить. Вместо грядок — газон и цветы. Мне нравится порядок наводить. Зимой, когда снег лежит, руки чешутся сугробы разгрести. Приучил себя по утрам растираться снегом и вот уже, тьфу-тьфу, не помню, когда простужался. А нам, актерам, болеть нельзя, нужно быть в форме. Собак только не завожу. Когда-то была русская борзая по кличке Пава. Высокая, стройная, с привычками царственными! После того как она умерла, не хочу к братьям меньшим привязываться.

- Вы и кино снимать успеваете…

- Да, только по Шукшину сделал четыре картины. Фильм «А поутру они проснулись» — последняя работа. События происходят в вытрезвителе, Александр Абдулов, Игорь Бочкин, Сергей Гармаш, я и еще несколько актеров сыграли алкоголиков.

- Наверняка вас приглашали сниматься гораздо чаще, чем вы соглашались. Какое предложение стало полной неожиданностью?

- Пришли какие-то деятели, положили на стол сценарий и говорят: «Прочитайте, здесь всего 15 страниц». Оказалось, порнофильм! Тут же положили хороший брикет зеленых бумажек, дескать, подписываете — и забираете аванс. Я ответил: «Возьмите свои деньги и эти гадкие листки, и мы навсегда расстанемся». Они еще пробовали уговаривать… Деньги всегда нужны, но стоит ли продавать себя?

- Сергей Петрович, какие поступки считаете самыми важными в жизни?

- Дом построил, сына вырастил, штук 50 деревьев посадил. С возрастом начинаешь понимать: радость приносят очень простые вещи. Чувствуешь себя хорошо — уже здорово. Хочется, чтобы близкие не болели. И приятно, когда удается роль и тебе говорят: «Молодец, хорошо сыграл!»

 

624

Читайте нас у Facebook