«когда в роддоме на вопрос доктора, с какого года отец ребенка, валентина ответила — с 1916-го, медики решили, что мамочка оговорилась, и записали в карточке: 1961»
«В 210-летней истории нашего села это первый случай, когда в столь почтенном возрасте — 87(!) лет — мужчина стал отцом», — этими словами, помню, три года назад встречали в Качкаровке журналистов, хлынувших туда со всей Украины. С тех пор у Григория Лахновского «ФАКТЫ» гостили не раз. А сейчас, как говорится, сам Бог велел — местной знаменитости стукнуло 90!
У трехлетнего Толика полно племянников и даже внуков
- Дед Гриша день рождения последние годы не праздновал, — рассказывает Алла Зубенко, инспектор Качкаровского сельсовета.
Алла Николаевна регистрирует в селе браки. Год назад на свадебный рушник стали 89-летний Григорий Лахновский и 35-летняя Валентина.
- А тут круглая дата, не отвертишься, — продолжает Алла Николаевна. — Дедушка, правда, хотел перенести юбилейные торжества на 11 июня, когда Толик родился. Но дети Лахновского распорядились иначе.
- Съехались дети, внуки, правнуки, праправнуки, всех не счесть, — машет рукой Валентина, супруга юбиляра. — И вот представьте себе картину: за столом сидят 40-летние мужчины, которым наш трехлетний Толик приходится дядей, и поколение двадцатилетних — для них Толя вообще дедушка! Ну и начудили мы с Гришей, а?
- Я сидела за этим необычным праздничным столом и поражалась: для большой родни 90-летний старец остался до сих пор непререкаемым авторитетом! — говорит Алла Зубенко. — «Папа, а как нам сделать?», «Папа, как ты думаешь?» — доносилось то и дело со всех концов. Я по-хорошему завидовала Иосифовичу, ей-богу! Седой весь, от ветра клонится, но дети с его мнением считаются!
К моему приезду Лахновские как раз закончили разбирать подарки.
- Ну зачем?! — огорченно хлопает в ладоши хозяин, распаковывая новехонькие рубашки. — Разве мне их сносить? Не успею ведь.
За прошедший год дедушка заметно сдал. Высох, как он сам говорит, — лишь кости да кожа остались. Жалуется на отсутствие аппетита.
- Намажу кусок хлеба медом, чаем запью — вот и вся еда, — горестно качает головой. — Раз в неделю еще яичко Валя сварит.
- Летом Гриша обычно переходит на фрукты, — объясняет Валентина. — Но в этот год хоть шаром покати. Клубника вся засохла, потому что полива не было, вишни с черешнями после суровой зимы передышку взяли, на абрикосы и персики тоже неурожай. Неудачный год, что поделаешь? Вот только шелковица за всех «отдувается». Толик уже объелся, стал ею цыплят кормить.
Валя в честь приезда гостей переодевает своего маленького сорванца в чистую футболку. Но обновки хватает буквально на пять минут, она тут же покрывается фиолетовыми шелковичными разводами.
- Будете фотографировать? — деловито интересуется мальчишка.
Толик уже привык к роли звезды. За последние три года у Лахновских столько телевизионщиков перебывало!
- Я со своей славы, наконец, стал купоны стричь, — смеется дед Гриша. — Приезжали журналисты из Москвы, с канала REN-TV. Сыночку подарили огромную игрушечную машину, а мне 100 гривен за съемку заплатили. Толик, правда, машинку уже поломал, да и я сотку давно истратил.
- Так не задаром ведь дали, — поправляет мужа Валя. — Добрых четыре часа мы снимались, уж замучились! Да еще у телевизионщиков аппаратура поломалась, ездили в Херсон ремонтировать, потом опять все сызнова!
- Маловато, конечно, заплатили, — скрывая смущение, констатирует хозяин. — Хотя, смотря с чем сравнивать. Один киевский канал снимал, так нам всего 2 гривни дали: вот, мол, на игрушку сынишке. Да разве бывают игрушки за такую цену? А в основном камеры наставляют бесплатно. Может, так положено, а может, дурят нас — не пойму…
«В женской консультации мне предлагали избавиться от ребенка, ведь отцу без малого сто лет»
Обсуждать телепередачи с участием Лахновского — любимое занятие жителей Качкаровки.
- Такие казусы случаются! — рассказывает бывший председатель здешнего сельсовета Тамара Мельник. — Смотрим, в кадре наш дед, а село другое — клуб какой-то развалившийся, люди чужие. Звоню на канал, они оправдываются: был дождь, не смогли натурные съемки провести, пришлось доснимать в другой области. Вот и верь телевидению!
Но самый строгий телекритик — это главная героиня всех сюжетов Валентина. Будь ее воля, все кадры о своей прошлой жизни она бы вырезала. Не нравится женщине, когда показывают, как дедушка воевал с ее алкогольными пристрастиями.
- У нас не показывает канал, о котором хочу рассказать, — говорит Валентина. — Поэтому всей семьей пошли смотреть телевизор к куме. Объявили любовную историю, а получился фильм о борьбе с алкоголизмом. Как в детской передаче «Ералаш». Дедушка бежит в сельсовет жаловаться на меня, причем съемка ускорена, поэтому Гриша смахивает на Чарли Чаплина, а за ним семеню я — «смехопанорама», да и только. И кума плевалась, и я чуть не плакала. Гриша и вовсе ничего не успел понять. Вот и пускай после этого журналистов в дом!
Валя считает, что действительность надо немножко подлакировать. Вот и мне под строгим секретом поведала много интересного об их с дедулей отношениях, взяв слово, что в газете об этом — ни-ни! Жаль, но слово приходится держать. Что касается прошлого, то у Вали оно и правда непривлекательное: молодая женщина попала в пьющую семью.
- Иосифович всю жизнь прожил с законной женой, — рассказывает соседка деда Гриши 72-летняя бабушка Вера. — Вырастили детей, выучили, гнездо опустело, а потом и супруга ушла в мир иной. Сам остался. Появилась в его доме одно время хозяйка городская. Может, дети из Херсона привезли, не скажу. Но недолго задержалась — городская она и есть городская. Смотрю, дед опять холостякует. Многие к нему бегали. Времена начались трудные, народ обнищал, а у соседа пасека. Всегда свежая копейка. Правда, он из прижимистых, добро на ветер зря не пустит. Почему остановил сосед свой выбор на Валентине, до сих пор не пойму. Крепко она за воротник закладывала. Дед взялся переделать подругу. А это разве легкая задача?
Бывший сельский голова Тамара Мельник недавно отдала бразды правления преемнику. Свой архив, где хранятся документы, свидетельствующие о том, как 87-летний Лахновский исправлял молодую работницу, Тамара Михайловна отнесла в женсовет. «Прошу избавить меня от злостного алкоголика, которого не могу выгнать из родной хаты», — просил защиты у властей дедуля. Валентина клялась, что исправится, и просила сельсовет повлиять на деда Гришу, чтобы продлил исправительный срок. Говорят, хозяин даже возил непутевую подругу кодироваться. Закончилось перевоспитание весьма неожиданно: у Валюши стал округляться животик.
- Ни один человек в селе не верил, что ребенок от Лахновского, — вспоминает Валентина. — В глаза, конечно, не говорили, но за спиной судачили. Когда становилась в женской консультации на учет, доктор предложил прервать беременность, хотя я уже на шестом месяце была. «Вы что?! Это рискованная затея, — сказал. — Лучше избавиться. Мало ли кто может родиться — папаше без малого сто лет!» Дедуля не послушал никого. Раз нашелся ребеночек, будет наш. А в роддоме, записывая в карточке паспортные данные родителей, в графе, где обозначается возраст отца, медсестра вместо 1916 (год рождения Иосифовича), написала 1961. Наверное, подумала, что в родовой горячке я все перепутала.
- Смотрю я на Толика и вспоминаю фотографии юного Володи Ульянова, — восхищается трехлетним сорванцом другая соседка Лахновских, Людмила. — Недавно я постригла мальчишку, срезала кудри. Сходство ушло, но все равно мордашка очаровательная! Однако для Вали и Григория Иосифовича важно то, что сын — копия своего отца. А то ходили слухи, что дедушка прикрыл своим именем Валин грех. Сейчас уже никто не сомневается, что можно и в столь зрелом возрасте стать отцом. Толик — убедительный ответ, яснее не бывает. Я в нем души не чаю, верите? Смышленый не по возрасту, вежливый: всегда «дякую» говорит. У него мама по-украински разговаривает, папа — по-русски, а он на двух языках. Уже буквы учит, немного считать умеет. От папы — ни на шаг! Это самый большой авторитет. Дедуля все время возле своих ульев, и Толя с ним. Пчелы покусают, поплачет — и опять за папой хвостиком. Недавно соседям машину угля привезли, так мальчик с игрушечным ведерком в сарай — из сарая. Пока вместе с родителями все не переносили, не присел. Помощник!
«Я никогда не пил, не курил, вместо этого всегда увлекался пчелами и женщинами»
Плохо только, что рядом нет детей, с которыми Толик мог бы играть. Место в садике для паренька давно приготовили, но Лахновский заупрямился: не отдам! Как бы кто-нибудь сына вдали от родительских глаз не обидел. Ничего дороже этого ребенка у него теперь нет. Если с Валюшей и ссорятся, то только из-за пацана. Вот и в день моего приезда «молодожены» пытались скрыть очередную размолвку. На расспросы, в чем причина раздора, хозяин только отмахивался: мол, ни к чему сор из избы выносить, но потом не выдержал.
- Представляете, — встревоженным шепотом задышал мне на ухо, — она курит!
- Столько женщин курят! — пытаюсь успокоить дедушку. — Не было бы большей беды!
- Так ведь, отведи Господь, заболеть может, — не скрывает ужаса собеседник. — Умрет. И что ж, Толя совсем сиротой останется?
Папа наблюдает, как малыш играет с дворовым псом, и довольно цокает языком: «Эх, и паренек у меня! Удался! Удался на славу!» В прошлом году, когда Толику исполнилось два года, Лахновский решил официально оформить свои отношения с его мамой.
- Раз подарила мне эта женщина такую славу, она имеет право быть законной женой, — объяснял журналистам. — Да и сынок не должен расти безотцовщиной при живом папе. Он на нашей свадьбе самый дорогой гость.
Год назад вместе с Валей у Лахновского жила ее дочь от первого брака.
- Ой, не хочу даже о ней говорить, — машет рукой Валентина. — Училась в училище, без пяти минут уже повар, даже практику должна была здесь, в селе, проходить. И вдруг все забросила, на уроки не ходит, дома не ночует — влюбилась. Я ругала дочку, Гриша помогал, вот она и решила уйти от наших попреков. К бабушке и деду в другое село переехала. Ну разве вставишь кому-то свой ум?
Сама Валентина, похоже, давно забыла о днях, когда 87-летний жених читал ей мораль. Она посвежела, похорошела и мало чем напоминает женщину, которую я впервые увидела три года назад.
- Счастье всех преображает, — замечает хозяйка, смущаясь.
Говорят, за юбилейным столом именинник на вопросы любопытных о том, как сохранить столь завидное долголетие, отвечал: «Я никогда не пил, не курил, вместо этого всегда увлекался пчелами и женщинами». Причем кто на первом месте, сказать трудно.
- Так и есть, — улыбается Валентина. — Я его и сейчас еще к другим женщинам ревную. Вот послушайте: звоню из роддома, что в райцентре, домой, Гриша берет трубку. Что там у тебя за шум, спрашиваю. Это телевизор работает, уверяет он меня. Какой телевизор? Или я не могу отличить сельский говорок от бразильского телесериала?!
Что же касается другой составляющей здоровья, то и тут молодая супруга уверовала в теорию юбиляра.
- Сельская жизнь — не сахар, — жалуется Валентина на сильные боли в спине. — 20 соток огорода у нас, уже раз пять пришлось все это выполоть. Ни согнуться другой раз, ни разогнуться. Ловлю пчелку, сажаю себе на спину (эту процедуру раза по три в день выполняю) и легче становится.
Валя теперь вообще никаких лекарств не признает — только мед.
- Зимой все слегли с гриппом, — вспоминает. — Телефон не работал, кругом замело, мороз такой, что на улицу нос не высунешь. Грею капустный лист, медом его мажу и Толику на грудь ставлю, потом Грише. Так их и выходила. Правда, сама из-за того, что хворь на ногах перенесла — возле своих мужичков крутилась, до сих пор еще покашливаю. Медом мы давно уже не торгуем, он здесь копейки стоит, так что добра этого хватает.
Услышав наш разговор, Толик подносит мне ручку с забинтованным пальчиком.
- Это мы мед с дедулей качали, а сынок сунул ручку в медогонку, — объясняет Валентина. — Немножко поранился. Ой, и попало мне от его папы! Горло перегрызть за пацана может…
- Где мои зубы, Толик? — спохватывается хозяин. — Ищи, сынок.
Мальчишка прытью мчится к скамейке, там лежит забытая вставная папина челюсть.
- Давай, сына, — гладит сорванца по голове седой мужчина. — Сейчас фотографироваться будем, надо быть при параде. Зачем тебе снимок с некрасивым отцом? Папка у тебя еще ого-го! Правда?
Вместо ответа ребенок взбирается на колени к отцу и, зажмурив глаза от удовольствия, крепко сжимает в объятьях седую любимую голову.
598
Читайте нас у Facebook
