Едва части красной армии покинули киев, как в городе начали взрываться линии электропередач и водоснабжения, гостиницы, кинотеатры, магазины…
В августе 1941 года вокруг Киева шли отчаянные бои, но было понятно, что город придется оставить. Минировались стратегические объекты и здания, которые можно было использовать для размещения немецкого командования или сосредоточения значительного количества рядового состава. В сентябре эти объекты взлетели в воздух, но пострадали не только оккупанты. Около 50 тысяч киевлян остались без крова и имущества, а сам город, как скажут потом историки, потерял лицо, ибо лишился многих своих архитектурных примет. Эти потери, видимо, послужили причиной тому, что десятилетиями скрывался сам факт причастности советских войск к киевским взрывам. Фамилии же людей, так или иначе связанных с минно-заградительными операциями, целью которых было задержать стремительно наступающего врага, казалось, канули в Лету. Но, как говорил Корней Чуковский, в нашей стране до всего нужно дожить…
Деятельность НКВД по минированию Киева перестала быть секретом. Однако не «высвечиваются» ни цепочка подобных операций, ни личности исполнителей. Хотя среди них есть человек, чье имя, безусловно, достойно того, чтобы его знали потомки, — Илья Старинов. О своем участии в одной из минно-заградительных операций, разработанных этим «диверсантом от Бога», «ФАКТАМ» рассказал бывший разведчик, полковник в отставке Александр Святогоров.
Оккупанты искали заложенную взрывчатку везде, где только можно…
Не стать бы, наверное, Илье Старинову спецом в области подрывной техники, если бы не случай. Его отец, путевой обходчик, обнаружив на своем участке лопнувший рельс, петардой предупредил об опасности машиниста приближающегося поезда. Этот эпизод засел в памяти мальчика, и, попав впоследствии в школу военно-железнодорожных техников, он всерьез заинтересовался подрывными средствами.
После окончания школы Илья Старинов был откомандирован в Киев, в 4-й Коростеньский краснознаменный полк — начальником подрывной команды. Тут он впервые задумался над созданием мин собственной конструкции. А через несколько лет уже организовал мастерскую-лабораторию, где вместе с коллегами разрабатывал образцы мин, наиболее удобных для применения в партизанской войне. Именно к такой готовился СССР в 30-е годы.
В Ровно была создана школа Украинского штаба партизанского движения, где готовились диверсионные кадры. Рассчитывали: если враг и перейдет границу, то увязнет в укрепрайонах, «нафаршированных» минами. Но в 1935-1941 годах вся эта система была уничтожена, а многие люди, подготовленные для действий в условиях партизанской войны, погибли в результате сталинских репрессий.
Возможно, такая судьба постигла бы и Старинова, если бы он не попросился в Испанию, где в 1936-1939 годы разгорелась гражданская война и требовалась помощь специалистов подрывного дела. После Испании Старинова назначили начальником Центрального научно-испытательного полигона рабоче-крестьянской Красной армии. Но страна уже стояла на пороге Великой Отечественной. Старинов скажет: «Если бы теперь уделяли такое внимание партизанам, как в конце 20-30-х годов, и сохранились подготовленные кадры, то наши партизанские отряды были бы в состоянии отсечь вражеские войска на фронте от источников их снабжения в самом начале войны».
«Дома поджигались партизанами, выполнявшими приказ Сталина «Гони немца на мороз!»
Незадолго до Великой Отечественной войны уже были созданы новейшие радиоуправляемые мины (конструктором был талантливый московский инженер Файнберг), и Илья Старинов взялся за разработку минно-заградительных операций.
Первая операция с массовым использованием радиоуправляемых мин была проведена в 1941 году в Киеве, и о ней написано немало. Взрывчатка была заложена под все электростанции, водопровод, объекты транспорта и связи, под все административные здания, Совнарком, Верховный Совет, штаб КВО… Из культурных объектов планировалось высадить в воздух Успенский собор Киево-Печерской лавры, Оперный театр, музей Ленина. Едва части Красной армии оставили город, как вышли из строя линии электропередачи и водоснабжения. Взрывы прогремели в «Детском мире» и гостинице «Спартак». Взлетели мосты через Днепр… Немцы бросились искать мины везде, где только можно, а в Киеве продолжали взрываться магазины и театры, рестораны и гостиницы, консерватория, цирк, ломбард — всего 940 административных и жилых зданий!
Но не менее масштабные работы по минированию объектов были проведены в других городах, в частности Харькове, и даже Москве, где были заминированы части помещений Дома правительства и Большого театра, храма Василия Блаженного и Елоховского собора, гостиниц «Метрополь» и «Националь»… Кремль планировалось использовать как крепость, но известно письмо коменданта Кремля о подготовке к уничтожению телефонной, водогонной, тепловой и электрических станций. Когда уже во времена «срывания покровов» с военных тайн журналист спросил бывшего руководителя разведки советских органов госбезопасности генерал-лейтенанта Судоплатова, как он оценивает эти действия органов безопасности, тот ответил, что к уничтожению были подготовлены лишь некоторые объекты, поэтому «вопрос о том, чтобы от Москвы ничего не осталось, не стоял и стоять не мог».
Но если в Москве были «приговорены» лишь отдельные объекты, то на подступах к ней представитель Ставки армейский комиссар I ранга Мехлис планировал взорвать и сжечь все и вся, превратив Подмосковье в пустыню. Планами на этот счет он поделился и со Стариновым. Тот пришел в ужас! Со временем он вспоминал в своей книге «Записки диверсанта»: «К сожалению, следует признать, что дома поджигались партизанами, выполнявшими приказ Сталина «Гони немца на мороз!» Но мне вспоминается наша война с Финляндией в 1939-1940 годы. Финны при отходе эвакуировали 99 процентов своего населения. Мы приходим в село, а населения нет. Часть домов приведена в негодное состояние, часть заминирована минами замедленного действия. Продрогшие и измотанные солдаты набивались в такие дома по 50-100 человек. Когда дома взрывались, мало кто оставался в живых. После этого мы уже старались подальше держаться от любых зданий и сооружений, хотя заминированных среди них было немного. И вся армия мерзла в палатках. Да, финнам удалось выгнать нас на мороз. А теперь, когда мы решили воспользоваться их опытом, что получилось? Стали поджигать деревни, в которых жили свои же крестьяне! Немцы говорят: «Посмотрите, что делают большевики! Вас поджигают! Помогите нам охранять ваши деревни!»
Старинов был категорически против того, чтобы от диверсий, направленных против врага, страдало мирное население: ведь оно не виновато в том, что оказалось на оккупированной территории. Его позиция раздражала некоторых руководителей в Москве. Но минер продолжал тщательно делать свое дело. В одной из минно-заградительных операций вместе с Ильей Стариновым был задействован разведчик Александр Святогоров. Познакомились они после того, как Старинов, вернувшись из Испании, в специальной школе по подготовке кадров для партизанской и подпольной борьбы в Ровно учил курсантов пользоваться оружием под названием ТОС — техника особо секретная, а попросту подрывная… Впоследствии Александр Пантелеймонович участвовал в операции по минированию в Харькове так называемого «дома Хрущева».
- Несмотря на тревожную предэвакуационную обстановку, воздушные налеты, рабочие Харькова быстро наладили серийное производство сложных противопехотных и противотанковых мин, — вспоминает полковник в отставке Александр Святогоров. — Мины закладывались так, что со стороны казалось, будто саперы строят дзоты. По приказу Старинова только в некоторые из сотен скважин устанавливали мины, остальные заряжали холостыми пакетами. Работа шла днем и ночью, в дождь и во время бомбежек… Дело усложнялось тем, что за нами следили вражеские лазутчики. Старинов то и дело отмечал, что около некоторых секретных скважин появляются неизвестно откуда взявшийся булыжник, заломленная ветка или зарубка на дереве.
Среди объектов, подлежащих минированию, в обширном плане Старинова был дом на улице Дзержинского, 17, известный в то время всем харьковчанам. Там в сентябре-октябре 1941-го жил первый секретарь ЦК КП(б)У Хрущев. У нас был расчет на то, что в этом привлекательном и удобном особняке поселится кто-либо из высшего немецкого командования. Но Хрущев наотрез отказался выезжать из дома: дескать, это вряд ли останется незамеченным, возникнут подозрения — и операция будет провалена. Никита Сергеевич не изменил своего решения, даже когда на станции Харьков-1 под паровозом неожиданно сработал замыкатель замедленного действия, установленный на месяц. Пришлось вести работы в доме при Хрущеве.
24 октября фашисты ворвались в город… Военным комендантом Харькова был назначен генерал Георг фон Браун — командир 68-й пехотной дивизии (кузен известного создателя ракет ФАУ-1 и ФАУ-2 Вернера фон Брауна). Генерал был весьма осмотрителен и, узнав, что город густо заминирован, обосновался в маленьком неудобном домишке на окраине Харькова. Целую неделю фон Браун ждал, чтобы гитлеровские саперы очистили город от мин. Саперы, неся большие потери, разминировали или взорвали большое количество новейших советских мин — в зданиях, в самых уязвимых местах железнодорожных путей, на аэродромах.
Старинов рассказывал мне, что эта деятельность врага по разминированию Харьков принесла ему много неприятностей. Дело в том, что в штаб Юго-Западного фронта была доставлена копия изданного командованием одной из немецких частей приказа, где сообщалось, что при наступлении «доблестных войск фюрера» на Харьков обнаружены в большом количестве инженерные мины советского производства. Из приказа следовало, что русские, хотя и зарывали мины в землю на глубину в 2,5 метра, используя для корпусов деревянные ящики, что не позволяло их обнаружить при помощи миноискателей, но неумелая постановка зарядов и неумелая их маскировка позволяли опытным саперам рейха обойтись без миноискателей. Старинова вызвали «куда следует»: «Что скажете в свое оправдание?» «Только одно, — ответил Илья Григорьевич. — Фашисты извлекли не радиомину, а «блесну» (так мы называли фальшивые радиомины, которые должны были отвлечь внимание немцев от настоящих радиомин). В том, что Старинов сказал правду, убедились, сделав аэрофотосъемку: пленка запечатлела результаты взрывов, состоявшихся по радиосигналам из штаба фронта.
Со временем стала известна и судьба «дома Хрущева». Фон Браун поселился-таки в нем. Старинов там установил две мины. Одна была той самой «блесной», а значит, «замаскирована» так, чтобы опытный сапер ее нашел. Настоящую же мину спрятали более надежно. К тому времени, когда генерал занял приготовленный для него особняк, штаб Юго-Западного фронта был уже в Воронеже. Опираясь на данные разведки, сообщавшей, что у генерала собрались гости, Старинов дал команду радиоинженеру — вторая мина по сигналу взорвалась и в одно мгновение не стало ни генерала, ни его гостей, ни охраны. О том, как это произошло, впоследствии рассказал попавший в плен немецкий сапер.
«Одновременный удар необходим, но взрывать рельсы? Чушь какая-то!»
Удачные операции укрепили авторитет Старинова в глазах руководства страны — и там, наконец, прислушались к его предложениям по организации диверсионной работы в тылу врага. Одной из идей Ставки была «рельсовая война». В ходе ее все силы партизан предполагалось бросить на подрыв рельсов. По замыслу Центрального штаба партизанского движения, это должно было полностью парализовать военные перевозки на оккупированной территории.
И «рельсовая война» развернулась! Партизаны действовали в полосе шириной 750 и длиной в 1000 километров. «По плану» украинским партизанам предстояло подорвать примерно 85-90 тысяч штук рельсов. «Одновременный удар необходим, но взрывать рельсы? Чушь какая-то», — возмутился Старинов. Сам он предлагал взрывать не рельсы, которые быстро восстанавливаются, а эшелоны — с помощью мин. За четыре года Старинов организовал подрыв 256 средних и малых мостов. Его «адские машины» пустили под откос более 12 тысяч военных эшелонов! Особенно широко применялись поездная мина Старинова и автомобильная мина Старинова.
Заслуги Ильи Старинова отмечены двумя орденами Ленина, пятью орденами Боевого Красного Знамени, орденом Октябрьской революции, орденами Отечественной войны 2-й степени и Дружбы народов. А вот звезды Героя не удостоен: считается, что виной тому неоперативность должностных лиц.
Кстати, такую же злую шутку судьба сыграла и с Александром Святогоровым: будучи представлен к ордену Ленина, он так его и не получил.
472Читайте нас у Facebook
