Дэвид бекхэм: «я решил: раз тренер разбил мне бровь в присутствии других игроков, то и извиниться должен публично. Но он не захотел этого делать»
Английскому футболисту Дэвиду Бекхэму стараются подражать во всем: в манере поведения, одежде, прическе. Переход футболиста из клуба «Манчестер Юнайтед» в мадридский «Реал» был воспринят многими болельщиками как предательство, поэтому он решил сам объяснить, что же произошло. И написал книгу, которая мгновенно стала бестселлером. Бекхэм назвал ее «Моя сторона». Он попытался рассказать о тех, кто его поддержал в трудную минуту, а также убедить всех и, возможно, самого себя в том, что поступил правильно. Сегодня «ФАКТЫ» предлагают читателям наиболее интересные фрагменты из книги Дэвида Бекхэма (повествование ведется от первого лица).
«Почувствовав кровь на лице, я ринулся на тренера»
15 февраля 2003 года «Манчестер» проиграл «Арсеналу» со счетом 2:0 и вылетел из розыгрыша Кубка Англии. Когда все было кончено, босс (тренер «Манчестера» Алекс Фергюсон. -- Авт. ) вошел в раздевалку, закрыл дверь, снял куртку, повесил ее на крючок. И произнес после этого следующие слова: «Дэвид, как они забили нам второй гол? Что ты делал на поле?» Для меня это было полной неожиданностью. Босс обвиняет в пропущенном голе меня? «Это не моя вина. Их нападающий прошел нашего центрального защитника… » -- попытался я оправдываться, но босс перебил: «Мы говорили тебе об этом еще перед игрой. Твоя проблема заключается в том, что ты не даешь никому сказать и слова! Ты не слушаешь, что тебе говорят!» Я не мог в это поверить. Всю свою карьеру я только и делаю, что слушаю тренеров -- я хочу их слушать! Я всегда выполнял то, что говорил мне Фергюсон. С первого дня нашей встречи. Слушал я его и в этот день.
-- Дэвид, когда ты не прав, ты должен признать это!
-- Босс, прошу прощения, но это была не моя вина. Это не я ошибся, поэтому не хочу брать чужую вину на себя!
-- Нет! Виноват ты и ответишь за это перед всей командой!
После этих слов ребята как один повернулись к нам. Они все слышали и понимали, что я был прав. Винить во втором голе, забитом «Арсеналом», можно было половину наших игроков, но только не меня. А босс указал пальцем только на меня. Я чувствовал себя так, будто меня выпороли перед всеми, загнали в угол. Меня наказали ни за что. Я был в ловушке. И тут я сделал то, что не позволено ни одному игроку: я выругался в адрес босса! То, что произошло после этого, до сих пор кажется мне чем-то нереальным. Будто приснилось в ночном кошмаре.
Бос сделал шаг или два мне навстречу из другого угла раздевалки. На полу валялась чья-то бутса. Он с силой ударил по ней ногой. Он целился в меня? В стену? Просто стукнул от злости? Думаю, никто не знает, даже сам босс. Он был вне себя в тот момент. Я почувствовал удар по лбу над левым глазом. Бутса угодила в меня! Я поднял руку и прикоснулся к левой брови. Она была рассечена. Струилась кровь. Я вскочил со скамейки и ринулся на тренера. За всю свою жизнь я впервые утратил контроль над собой. Со стороны это, наверное, напоминало сцену из дешевого гангстерского фильма.
Пара ребят сорвались с места. Сначала меня схватил Гиггси, за тем на мне повисли Гари Нэвилл и Руд ван Нистельрой. Я пытался вырваться, но они оттягивали меня. Босс отступил назад. Думаю, он был в шоке от того, что случилось. Я боролся с парнями минуту, может, две, пока бушевавшая во мне ярость не улеглась. Ребята почувствовали, что я успокоился и отпустили меня. Я молча вышел из раздевалки и пошел в кабинет врача. Там мне остановили кровотечение. Минут через пять я вернулся. Доктор и психотерапевт шли за мной, пытаясь меня успокоить. Они побаивались, чтобы я не бросился на босса снова. Я сказал им, чтобы не волновались, поскольку уже успокоился. Затем оделся и направился к выходу. Когда я подошел к дверям, там был тренер. «Я приношу свои извинения, Дэвид! Я не хотел этого делать… » -- сказал он. Но я почувствовал, что прежняя злость возвращается ко мне, поэтому не стал отвечать, даже не поднял на него взгляд. Молча прошел мимо на автостоянку для игроков. Там меня ждала Виктория (жена Дэвида. -- Авт. ). Я хотел скорее убраться с «Олд Траффорда» (стадион в Манчестере. -- Авт. ) и попасть домой.
«Что случилось? Что ты сделал с глазом?» -- спросила Виктория. Я ответил, что расскажу ей все позже, но она настаивала: «Я хочу услышать это прямо сейчас!» Я объяснил ей, что произошло в раздевалке. Она разозлилась еще больше моего! Ей приходилось мириться с моей слабой игрой в том сезоне. Понимаете, какое у меня было все время настроение. Но она терпела это. А тут решила выпустить пар. «Он не может вести себя так с тобой! Я иду к нему сейчас же!» -- кричала она. Я не знал, что Виктория может наговорить боссу или что она сделает, увидев его. Понимал, что нам нельзя оставаться на стадионе более ни минуты и настоял на том, чтобы мы немедленно уехали…
«Разве можно обвинять за любовь болельщиков»
В течение нескольких дней после инцидента я жил, как в тумане. Не мог понять, что же произошло между мной и боссом. Как мы пришли к такому? Я решил для себя: раз тренер разбил мне бровь в присутствии других игроков, то и извинения свои он тоже должен принести публично. Но босс не захотел этого делать. Через месяц мы вели себя так, будто ничего и не было, но я знал, что моя карьера в «Манчестере» закончена. Сам я не просил босса отпустить меня в другой клуб. Такое решение он принял сам. Чуть позже я многое вспомнил и понял, что наши отношения с тренером испортились значительно раньше. История с бутсой произошла потому, что мы оказались с ним в той точке, из которой нельзя вернуться обратно и что-то исправить…
Я вспомнил, как 26 января мы выиграли с разгромным счетом 6:0 у «Вест Хэма». Несмотря на столь убедительный успех, босс устроил мне выволочку в перерыве между таймами. Я сказал ему, что играю хорошо, и не надо меня шпынять, как собачонку. Если такой метод раньше на меня действовал, то теперь уже нет. Эмоции переполняли меня. А босс ответил: «Давай я пожму твою руку, а то ты еще расплачешься сейчас!» Поэтому после игры я сразу забрал Викторию и уехал домой. Мне не хотелось ни с кем разговаривать. Признаюсь, я даже думал уйти из футбола. С такими мыслями я вел машину. Тут позвонила моя мама. «Я видела его!» -- сказала она. «Кого ты видела?» -- не понял я сначала, но прежде, чем она успела ответить, я догадался -- тренера! Я разозлился, потому что выглядел из-за мамы круглым дураком! Мне 27 лет, а я не могу сам разобраться с боссом, и за меня это пытается сделать моя мать! Ну словно школьник в коротких штанишках!
Мама принялась меня успокаивать. Она сказала, что давно планировала поговорить с тренером и это случайно совпало с ссорой, которая произошла между нами сегодня. Мама считала, что он не имеет права так обращаться со мной, и хотела выяснить, чем я ему так не нравлюсь. Для меня это было полной неожиданностью. Думаю, для босса тоже. Но его ответ моей маме меня оскорбил. Босс сказал ей: «Знаешь, Сандра, что за проблема у Дэвида? Все готовы сейчас лизать ему зад!» Я не ожидал такого удара от босса. Значит, он считает, что я ничего собою не представляю, обманываю всех, строю из себя невесть кого?
Я решил поговорить с боссом начистоту. Через несколько дней я пришел к нему в кабинет и спросил: «Мы можем сейчас разобраться в нашей проблеме?» «Какой проблеме? Разве у нас есть проблемы?» -- ответил он вопросом на вопрос. «Да, есть, -- сказал я. -- Я не хочу оставаться в том положении, в котором вы меня держите с начала сезона. И не знаю, что мне делать дальше из-за того, как вы ко мне относитесь». Сэр Алекс ответил: «Я отношусь к тебе нормально. Это ты меня игнорируешь. Даже не смотришь в мою сторону, когда мы с командой разбираем будущую игру!» Я сказал: «Это длится уже месяцы. Я не получаю удовольствия от тренировки, от футбола. Вы сказали моей матери, что я строю из себя звезду. Но я не виноват в том, что люди любят меня. Разве можно меня винить за отношение болельщиков? Вам это не нравится, и вы срываете свою злость на мне. Для вас уже неважно, сыграл я хорошо или плохо. Вы все равно меня ругаете. От вас я не получаю никакой поддержки. Нахожу ее только дома, в семье». Босс ответил, что мы оба -- профессионалы, а значит, должны вести себя соответственно. «Будем продолжать работать вместе… » -- сказал он.
«Босс страшно разозлился, когда я пошел на прием к королеве»
В ноябре прошлого года сборную Англии по футболу пригласили в полном составе в Букингемский дворец. Я не мог пропустить такое событие и был горд тем, что меня представят Ее Величеству королеве как капитана команды. Но босс разозлился, что я пошел на прием. У меня было сломано ребро, и он освободил меня от тренировок, велев лежать дома. После визита во дворец он наорал на меня. Сказал, что я не смогу вернуться в игру к нужному сроку потому, что захотел познакомиться с королевой. Я сказал: врачи объяснили мне, что ничто на свете не ускорит процесс выздоровления у человека, сломавшего ребро. «Я -- капитан сборной Англии. Было бы невежливо с моей стороны не явиться по приглашению Ее Величества! Да меня бы на следующий же день газетчики порвали бы на кусочки за это, обвинив в антипатриотизме!» И тут босс ответит мне: «А теперь я разорву тебя на куски и ставлю под сомнение твою лояльность не к королеве, а к нашему клубу!» Я не мог поверить в то, что услышал! Я в клубе 13 лет. Отдаюсь ему полностью. «Я люблю «Манчестер»! -- заявил я. -- И хочу играть за него. Но если вы надумали от меня избавиться, скажите об этом прямо!». Босс не ответил. Я ушел от него ни с чем. А на тренировке он ругал меня так, будто я вообще ничего не умею на поле.
17 декабря прошлого года мы играли против «Челси» на «Олд Траффорде». И в тот же день у Бруклина (старший сын Дэвида и Виктории. -- Авт. ) была первая игра за школьную команду. После утренней тренировки я поспешил домой. Тренер велел явиться всем в час дня для подготовки к матчу. Я знал, что немного опоздаю из-за сына, поэтому подошел к боссу и объяснил, что Бруклин первый раз в жизни надел форму. Игра начнется в полдень. И к часу я никак не успею. Может быть, мне не нужно было вовсе говорить об этом тренеру. Речь ведь шла всего о каких-то 15 минутах. Мог бы опоздать и списать все на автомобильные пробки. Но я не хотел обманывать. К тому же был уверен, что босс поймет меня. Так бы и было, обратись к нему любой другой игрок. Но только не я! Тренер взбесился: «Черт, Дэвид! Ну что еще тебе нужно?» Он развернулся и ушел прежде, чем я успел сказать еще хоть слово. Я понял, что это и был его ответ. Мне было жаль пропустить игру Бруклина, но я не мог ослушаться босса. Неужели я попросил его о чем-то невероятном? Проклятие. Я что, единственный отец на земле, который хочет быть с сыном в важный для ребенка момент?!
Босс невзлюбил Викторию с самого начала. В июле 1999 года, перед началом сезона, половина игроков была еще в разъездах. И мы с Викторией хотели провести еще недельку вместе, все-таки это был наш медовый месяц. Мой агент Тони Стивенс собирался встретиться с президентом «Манчестера» Мартином Эдвардсом по каким-то деловым вопросам. Он воспользовался случаем и спросил, могу ли я с женой провести еще несколько дней за рубежом. Мартин ответил, что нет проблем. Но тренер, узнав об этом, вышел из себя. Он посчитал, что я пытаюсь решать свои вопросы за его спиной. Позвонил мне по телефону, от его крика трубка чуть не разорвалась у меня в руке, как граната. Он запретил мне опаздывать на сборы. Мне пришлось сдать уже купленные билеты. Настроение у меня и Виктории было испорчено. Босс одним ударом вернул меня с небес на землю. Такая у него методика…
В феврале 2000 года я впервые за девять лет в клубе пропустил один день тренировки. У Бруклина был приступ гастроэнтерита. Я решил побыть с сыном и не приехал из Лондона в Манчестер. Пытался дозвониться в клуб, но там никто не отвечал. Тогда я оставил сообщение на автоответчике. На следующее утро сыну стало легче, и я за 20 минут домчался на машине в Манчестер. Как только я появился, босс рявкнул: «Бекхэм! Ко мне! Хочу сказать тебе пару слов». При всех ребятах он заявил, что в наказание за пропущенную тренировку отправляет меня в резервный состав! Это было унизительно. Я отказался и ушел в раздевалку. Позже зашел в кабинет босса и сказал тренеру, что у меня болел сын, а семья для меня важнее всего на свете. Поэтому я пропустил тренировку. Но он показал мне в газете фотографию Виктории. В заметке говорилось, что моя жена приняла участие в благотворительном вечере в Лондоне. Это было в тот день, когда болел Бруклин. Я объяснил тренеру, что к вечеру сыну стало немного легче, и Виктория решила поехать на это давно уже запланированное мероприятие. Я не возражал. Босс ехидно взглянул на меня и сказал: «Значит, ты нянчил ребенка, пока твоя женушка крутила задом?» Я разозлился: «Не смейте говорить о моей жене в таком тоне! Вряд ли вам будет приятно, если я столь неуважительно отзовусь о вашей супруге!» В итоге он не выпустил меня на следующую игру. Он даже не заявил меня среди запасных!
Подготовил Андрей УЧАЙКИН, «ФАКТЫ»
1905Читайте нас у Facebook
