На праздновании 1500-летия киева рада щербицкая блистала в платье, расшитом единственными в союзе мастерицами-золотошвейками из торжка
Пока на открывшихся в очередной раз «Сезонах моды» ведущие украинские дизайнеры доказывают, что такое понятие, как «украинская мода», существует и что граждане Украины за модой поспевают, есть люди, перед которыми подобные вопросы никогда и не возникали. Это сейчас многим кажется, что в советской Украине не было ни секса, ни моды. Были! Но если секс считался всенародной забавой, то мода, порой даже с признаками «от кутюр» -- высокой! -- была уделом избранных. И сосредоточивалась она в Киевском доме моделей, в известном пошивочном ателье закрытого типа «Коммунар» или в наиболее доступной массам службе быта, откуда, собственно, и выросли ноги бизнеса того же Михаила Воронина, к примеру. О том, как это было, какое восхищение вызывали произведения киевских модельеров, скажем, у Марка Баана (директора диоровского Дома) и Кардена или у Вячеслава Зайцева, вспоминает экс-директор Киевского дома моделей одежды Светлана Титова, 16 лет руководившая им.
Заказывать наряды в Киевском доме моделей в советские времена могли только «первые леди»
-- Нам разрешали работать только с первыми лицами, -- рассказывает Светлана Сергеевна. -- Мы ведь работали не на заказ, а делали коллекции, которые должны были прославлять украинскую советскую моду. Но «первые леди», конечно же, обшивались в основном у нас, а их мужей обслуживал «Коммунар», где работали классные мастера -- Рукин, Валерий Любивый. А к нам приходили Клавдия Андреевна Ляшко, Рада Гавриловна Щербицкая, Галина Николаевна Менжерес (зампред Киевского горисполкома), Валентина Семеновна Шевченко (Председатель Президиума Верховного Совета Украины), Мария Андреевна Орлик (заместитель Председателя Совета Министров Украины). Из Москвы к нам приезжала Валентина Терешкова, заказывая у нашей Лиды Авдеевой несколько шелковых комплектов. Хотя в основном она, конечно, у Зайцева одевалась. Разные дамы были. Правда, Нина Петровна Хрущева всего пару раз у нас была -- чаще в «Коммунар» ходила.
-- Они сами к вам приезжали или требовали присылать мастеров к себе на дом?
-- Кто как. Были и капризные, требовавшие, чтобы к ним приезжали. А вот Рада Гавриловна, например, работая полный день в 57-й школе, никогда себе такого не позволяла. Она всегда сама приезжала на примерку.
-- Вы и мастеров для ваших клиентов выделяли? Случалось ли так, что за чьи-то заказы боролись, а к другим относились прохладно…
-- Бывало, что и отказывали. Герц Мепен, которого всю жизнь дамы осаждали и на руках носили, и дочери Хрущева мог отказать, и жене Щербицкого. Да и другим почти всегда предлагал выбирать что-то из своей готовой коллекции -- его вещи были уникальны еще и тем, что на всех сидели идеально. И только под страхом расстрела можно было заставить его шить что-то на заказ! Хотя Нине Бажан он всегда шил с удовольствием и даже гордился этим.
-- Неужели его так ценили, что никто и не пытался нарушить заведенный им порядок?
-- Я слишком уважала специалиста, чтобы насиловать его. Это все-таки художник. Если он сказал «нет» -- значит, «нет». Наши художники отличались особым подходом, они создавали образ, а не платье. Навязать им свое видение, свой вкус было невозможно. Например, Лида Авдеева, которая отличалась особенным, изысканным вкусом, отказывалась одевать Валентину Шевченко. Та ей не подошла по образу, по внутреннему состоянию.
-- А кого можно было считать самой элегантной женщиной?
-- Мария Андреевна Орлик, Клавдия Андреевна Ляшко элегантно были одеты. Я уже не говорю о Раде Гавриловне. Она высокая, стройная была, на ней любая вещь смотрелась. Когда Рада Гавриловна появлялась в театре -- не смотреть на нее было невозможно. Вообще она предпочитала деловой, классический стиль, элегантные вещи. Но мы ей шили, конечно, и вечерние туалеты. К 1500-летию Киева Лида Авдеева сделала коллекцию по мотивам Софии Киевской. Мы с Лидой сидели в Торжке, и единственные в Союзе мастерицы-золотошвейки вышивали нам платья. Вся эта коллекция разошлась: два платья Музей истории Киева взял, шесть ушли в Путивль, в местный музей. А в длинном бархатном вечернем платье, расшитом золотом, во время празднования блистала Рада Гавриловна. Это было невероятно эффектно!
Карден был поражен, узнав, что художнику Дома моделей, которого он считал молодым, уже за 70 лет
Сейчас украинские дизайнеры пытаются создать индустрию моды прет-а-порте, и, наверное, частично эта задача уже решена. В те времена, о которых идет речь, как мы помним, все дети Страны Советов носили пальто в клетку, а женщины -- немаркие юбочки и самодельные кофточки из пряжи по 3 рубля 50 копеек и 5 рублей за 100 граммов. При этом за Домом моделей было закреплено 150 фабрик, для которых он разрабатывал коллекции и техническую документацию. Конечно, эти коллекции отличались от тех, которые создавались для презентации Украины в мире. Работали художники Дома с украинскими тканями, и их даже закрепляли за текстильными фабриками. Герц Мепен, в частности, работал с Богуславской и Одесской суконными фабриками, Черниговским камвольно-суконным комбинатом.
-- Его жаккардовые и знаменитые черниговские набивные ткани были очень известны, -- продолжает Светлана Титова. -- Когда в 1991 году гостем нашего Дома моделей был Карден, он был поражен, увидев коллекцию Герца: «У вас работают молодые художники?» «Нет, этому «молодому художнику» уже за 70 лет!» -- отвечаю. «Не может быть! Это так молодо!» -- сказал кутюрье.
-- За шелком, как я понимаю, вы тоже не в Лион ездили…
-- Использовали ткани Киевского шелкового комбината. Натуральные. Они многим нравились. Йованке Броз Тито дарили эти ткани, Раисе Горбачевой… Мы принимали ее у себя, когда она приезжала в Киев. Галина Николаевна Менжерес сказала мне, что когда Раиса Максимовна увидела наш шелк, она аж задрожала. «Сделайте ей подарок», -- попросила Менжерес. Кроме Горбачевой, в тот раз мы принимали сопровождавших ее Менжерес, Марию Андреевну Орлик и Раду Гавриловну. Я попросила девочек вынести на красивом керамическом блюде работы художницы Ольги Рапай четыре отреза -- для каждой. Манекенщица вынесла и предложила гостям, но Раиса Максимовна взяла это блюдо вместе с четырьмя отрезами -- и отдала порученцу. Возражать, конечно, никто не стал.
-- Видели потом первую леди Советского Союза в нарядах из ваших шелков?
-- У нее было слишком много туалетов, чтобы можно было их отследить. А в 1991 году нашу льняную коллекцию посмотрел Карден. Он был приятно удивлен и предложил нам работать вместе -- делать полесскую, «чернобыльскую», коллекцию. Тогда слово «Чернобыль» было чрезвычайно популярно в мире… Увы, это уже был год начала распада, разрушения всех связей, и нашим планам не суждено было реализоваться.
Чтобы Дом моделей мог продать платье жене австрийского канцлера, потребовалось вмешательство Министерства иностранных дел и горкома партии
Помню, в середине 70-х годов прошлого века мы выпроваживали в командировку в зимний Париж мою тетю. Справили ей ратиновое пальто с норковым воротником, норковую же шапку -- по тем временам она представляла собой эталон прилично одетой советской женщины, которую не стыдно выпустить и за границу. Вернувшись домой, тетя, чуть не плача, рассказывала, что по таким ратиновым пальто с норкой их в Париже безошибочно узнавали и называли «рюс» -- Европа одевалась иначе.
-- Удавалось ли вам следить за мировыми модными тенденциями или приходилось вариться в своем котле? -- интересуюсь я у экс-директора Киевского дома моделей.
-- Раньше действительно не было ни информации, ни зарубежных модных журналов. Какое это было событие, когда мы принимали у себя сотрудницу ООН Ольгу Радель! И она, посмотрев нашу коллекцию, спросила, чего бы мы еще хотели? «Если можно, помогите нам подписаться на «Officiel», -- попросила я. Она помогла, и три года мы получали журналы мод прямо из Парижа. Кроме нас, такая роскошь была доступна только Москве -- общесоюзному Дому моделей. А что касается выездов за рубеж -- помню, когда Мария Орлик впервые ехала в Америку, она пришла к нам советоваться. Мы сделали ей несколько шелковых платьев, украшенных украинской вышивкой, и она в них произвела фурор. Делали мы туалеты для зарубежных гастролей и Евгении Мирошниченко, звезде мирового уровня.
-- А среди ваших клиентов попадались иностранки? Может быть, жены послов?
-- Тогда ведь в Украине не было зарубежных послов, хотя иногда, когда мы демонстрировали наши коллекции в Москве, они потом приезжали в Киев за понравившимися нарядами. Однажды жене австрийского канцлера, бывшего в Киеве с визитом, до того понравилось одно платье Лиды Авдеевой -- из серебряного трикотажа, с пелериной! -- что она настойчиво просила продать ей его. А нам было запрещено заниматься торговлей, да еще валюту брать -- это же сразу статья Уголовного кодекса! Но дама настаивала: «Не уеду, если не продадите». Пришлось привлечь МИД, Министерство торговли, горком партии -- и жена канцлера увезла таки в Вену вожделенный туалет.
Из всех республиканских домов моделей только в Киеве были манекенщицы 52-го размера
Те, кого сейчас называют моделями, в СССР называли манекенщицами. Демонстрируя на подиуме шикарные туалеты, они сами жили при этом на зарплату… В Киевском доме моделей были две манекенщицы-блондинки, остальные -- темноволосые. Отличительной чертой Дома моделей столицы Украины было наличие полной манекенщицы. И не такой, как на Западе -- 48-го размера, а полноценного 52-го. Украинки все же! Худосочность -- не наш идеал.
-- Когда мы выезжали с показами за рубеж и девушки выходили на улицу прогуляться, впереди и сзади обязательно шли кагэбисты, а замыкала шествие я, -- вспоминает Светлана Титова. -- Но несмотря на это, несколько манекенщиц вышли замуж за иностранцев. Один из них, бельгиец, увидел нашу Олю на показе, влюбился и приехал в Киев. Жениться. Меня вызывали в КГБ и спрашивали, как я могла такое допустить? Еще один скандал произошел в Лос-Анджелесе. Узнав, что мы собираемся туда с показами, подруга нашей манекенщицы Жени, раньше уехавшая на ПМЖ в США, с другого конца Америки через всю страну собралась на встречу с ней. Как всполошились кагэбисты! Женю изолировали, запретили ей выступать и встречу с подругой не допустили. А я потом на достаточно длительный срок стала невыездной -- не усмотрела, мол. Хотя ничего страшного во встрече закадычных подружек и быть не могло.
Сегодня почти все бывшие московские манекенщицы имеют свой модельный бизнес, наши же -- нет. Только у одной из наших, Светы Жигун, есть свое дело в Израиле.
За здоровьем семьи обвиненного в украинском национализме Петра Шелеста следила еврейка Раиса Исааковна
В модельной, артистической и политической элите тех лет была женщина, которую знал весь Киев. Одних, как, например, всю семью Шелеста, она лечила, другим массажем возвращала подвижность. Таких было много, включая Раду Щербицкую и мэра Киева Владимира Гусева, предпочитавшего массаж Раисы Рокитиной прочим занятиям. «Что вы, я ведь не сумасшедший, чтобы пропускать Раису! Это невозможно!» -- отвечал он людям, соблазнявшим его другими перспективами. А рядовые киевляне знали Раису Исааковну как тренера и организатора оздоровительных групп на Олимпийском стадионе.
-- А Раиса какие наряды предпочитала?
-- Спортивный костюм! И другой одежды не признавала. Сколько мы ей ни дарили нарядов, она их все складывала. А в платье я ее видела только тогда, когда мы ездили с ней в Москву, к Шелестам. Когда Петра Ефимовича перевели туда.
-- А как она попала в семью Шелестов?
-- Это случилось, когда Шелест был еще секретарем горкома. Его жена Ираида Павловна заболела, и Раису, работавшую в районной поликлинике на Бессарабке, пригласили к ней на консультацию. Раиса Исааковна была прекрасной массажисткой и гомеопатом. Ираида Павловна тогда быстро поправилась, а Раиса, к тому времени уже делавшая массаж и Петру Ефимовичу, осталась при них на всю жизнь. А ведь в то время было немыслимо, чтобы еврейка была вхожа в семью первого секретаря ЦК. Исключение сделали лишь для нее.
-- Рассказывают, что Шелест велел ей и квартиру выделить в Липках, где жила элита государства…
-- Было и такое. А когда Шелест переехал в Москву, Раиса Исааковна часто к ним туда ездила -- когда Ираида Павловна ее вызывала. И я с ней к ним наведывалась частенько. Петр Ефимович приглашал нас в свой кабинет, где всегда была в запасе «Шелестовка» -- настойка на клюкве, приготовленная по особому рецепту. А поскольку он дружил с директором Театра на Таганке Дупаком, и то были времена, когда театр был на пике популярности, Ираида Павловна приглашала нас на все премьеры «Таганки» или когда в Москву приезжал театр «Ла Скала». Мы с Раисой садились вечером в поезд «Киев -- Москва», а следующим вечером после спектакля возвращались в Киев. Иногда самолетом приходилось летать на премьеры. Обычно везли с собой гостинцы из Украины -- сало, клубничное варенье, колбасу, перцовку… Стол накрывали в кабинете Дупака, и он приглашал к себе Высоцкого, Любимова, Борю Хмельницкого. Иногда пир затягивался до ночи.
С Раисой Исааковной мы познакомились, когда она с Ираидой Павловной, нашей заказчицей, зайдя к нам в Дом, посмотрела на меня и сказала: «О, какая корова! Ты что!» (Кстати, Светлана Сергеевна даже сейчас, спустя 30 лет, носит 48-й размер. -- Авт. ). Язык у нее был, как бритва, но даже мат у нее лился, как песня. «У меня больное сердце», -- пыталась оправдаться я. «Какое больное сердце! У тебя ожирение», -- как отрезала. И мы начали заниматься на стадионе. Зимой! Иногда она за мной заходила и вела меня туда на занятия.
С тех пор 30 лет подряд в любую погоду я хожу на тренировки. А недавно Раиса умерла в Австрии, куда поехала на операцию по поводу опухоли мозга. Она была настолько добрым человеком, что, звоня мне из Вены по телефону, первое, о чем спрашивала, было: «Как Кузина?» Это собака, которая жила на стадионе и умерла за две недели до смерти Раисы. Раиса завещала кремировать себя, а прах -- развеять над стадионом. Правда, пока мы этого не сделали, но 40 дней отмечали там. Помянуть Раису пришел весь город -- всем она успела сделать что-то хорошее. А ведь не все, имеющие такие, как у нее, связи, используют их, чтобы помочь людям.
После смерти художника Дома моделей, позволявшего себе отказываться от тысяч долларов, которые предлагались за его пальто, в его доме обнаружили лишь 68 копеек
Когда Богдан Ступка вживался в образ своего Тевье-молочника, он часами общался с художником Дома моделей Герцем Мепеном. «Евреистее» еврея в Киеве на то время не было, считает Светлана Титова. И добавляет: «И талантливее». Он был звездой, к нему ехали лучшие женщины страны, а Рада Щербицкая сделала запись в доммоделевской книге отзывов: «Милый, славный Герц. Крепкого здоровья и процветания. Спасибо таланту гения. Люблю и целую. Рада». Нынешним летом среди экспонатов огромной выставки мастеров прикладного искусства Украины блистали и три герцевских чугани -- элегантных пальто, отделанных кожей.
-- За такой чугани канадцы предлагали Герцу 5 тысяч долларов, но он не отдал, -- вспоминает Светлана Сергеевна. -- А между тем, когда он умер два года назад в своей квартире на Михайловской, практически у меня на руках, у него дома оказалось… 68 копеек. И все.
-- Вы с ним дружили?
-- Да. Мы жили неподалеку. Из всех зарубежных командировок я привозила ему очень дорогие ножницы (других он не признавал) и пластинки, которые он всю жизнь собирал. Бывало, вечерком звонит, приглашает на чай, и я выбираюсь к нему. Подхожу, а из-за его входной двери уже звучит музыка из «Набукко» -- это он меня так встречал. Сидим, гоняем чаи. Заваривал чай он как-то особенно -- научился во время войны в Средней Азии. Кстати, во время эвакуации в Средней Азии Герц сшил костюм и пальто Алексею Толстому, за которые известный своей скупостью граф-писатель расплатился с ним мешком риса. Герц Мепен был из семьи варшавского портного, а та варшавская школа считалась непревзойденной. И до сих пор я не встречала лучшего закройщика, чем Герц.
-- А вам удалось его уговорить пошить что-нибудь?
-- Всего один раз он сшил мне пальто «в елочку», да и то, когда кто-то уезжал в Америку, Герц уговорил меня отдать его. Обещал мне взамен зимнее пальто сделать -- и не сделал. В последние годы наш блестящий Герц был абсолютно одинок. Мы его поили, кормили -- и хоронили. Умер он в 2001 году, накануне своего дня рождения и еврейской Пасхи. И несмотря на то, что он очень поддерживал еврейскую церковь, было очень сложно найти раввина -- из-за праздника. Нам с трудом удалось похоронить его по обряду. Несли в гробу, покрытом пелериной с вышитой на ней менорой из его модели «Иисус Христос» (последняя коллекция Герца была посвящена религиям разных конфессий). Согласно обычаю, его тело было запеленуто, как кукла. Несли до Байкового кладбища -- похоронить там Герца удалось благодаря Богдану Ступке, который добился разрешения на захоронение. Мы мечтали сделать в его квартире на Михайловской музей художника, но после его смерти оказалось, что все свое имущество он завещал какой-то женщине. Темная история. Даже ни одной пластинки или книги, которые я ему привозила, мне не удалось взять на память об этом человеке, длительную работу и общение с которым я считаю просто подарком судьбы.
778Читайте нас у Facebook
