Малютку, от рождения не способную нормально дышать, спасли киевские хирурги, «перекроив» ее носик
В день своего рождения Кристина на три недели попала в реанимацию
Кристине всего полгода. Кроме мамы, она видела пока только опекающих ее врачей и медсестер. Бабушки иногда приезжали проведать внучку. А букет цветов, который стоит на окне в палате, говорит о недавнем визите папы -- мама девочки в больнице отметила свой двадцать первый день рождения. Лежа на больничной кровати, Кристина весело агукает, играет своими крошечными ручками. И вдруг: апчхи! В другой ситуации мы бы не придали этому значения, но тут обрадовались. Это значит, малышка нормально дышит носиком. А ведь когда она родилась, оказалось, что носовых ходов у нее… нет.
-- С такой патологией появляется на свет один ребенок из 5000 новорожденных, -- говорит заведующий ЛОР-отделением всеукраинской детской специализированной больницы «Охматдет» Андрей Лайко. -- Но большинство детей погибает из-за того, что ни врачи, ни родители не знают, куда обращаться. После конференции, на которую мы пригласили главных врачей детских больниц со всей Украины, к нам начали направлять детей. В феврале и марте нынешнего года мы прооперировали четырех человек, хотя за два последние года к нам привозили всего пятерых малышей, родившихся без носовых ходов. Но ведь с подобными дефектами рождались и раньше. Следовательно, те детки умирали…
-- Когда дочка родилась, она начала хватать воздух ртом, как рыбка, -- рассказала мама девочки Татьяна. -- В родзале началась суета, все перешептывались. На консультацию вызвали врача, но мне ничего не говорили. Только через несколько часов объяснили: у моей девочки нет носовых ходов, по которым воздух попадает в легкие. 95% детей, родившихся с такой патологией, умирают. Помочь может операция, но ее не делают в больницах Кировоградской области, где мы живем. А в Киев, говорили врачи, ребенка не довезти -- малышка родилась с пневмонией, слишком слабенькая.
Татьяна под свою ответственность забрала дочку из роддома. Знакомый отвез их в детскую больницу Кременчуга.
-- Вместе со мной поехала акушерка, -- продолжает Таня. -- Двадцать минут пути показались мне вечностью. Каждый вдох отзывался в груди дочки хрипом. Я придерживала пальцем ее подбородок, чтобы она могла дышать. В больнице остаться мне не разрешили. Помню, приехала домой, а родные не знают, как себя вести: поздравлять меня с рождением дочки или соболезнования высказывать. Да и сама чувствовала себя ужасно: вернулась из роддома одна, без ребенка. Но верила, что скоро Кристина выздоровеет. По дороге в больницу я просила ее: «Пожалуйста, поправься, победи воспаление легких, чтобы мы могли отвезти тебя в Киев, на операцию». Я и думать себе не позволяла, что Кристина может умереть.
Три недели малышка находилась в реанимации. Каждый день Таня или ее муж Алексей возили в больницу в баночке сцеженное грудное молоко. Молодые папа с мамой увидели свою дочь, когда врачи разрешили забрать ее в столичную детскую клинику «Охматдет».
-- Чтобы дочка могла дышать, у нее во рту стояла трубочка, закрепленная пластырем, -- продолжает Таня. -- В Киеве Кристину сразу забрали в реанимацию, а через пять дней, когда исполнился месяц со дня ее рождения, прооперировали.
-- Детям, родившимся с врожденным пороком, как у Кристины, операцию нужно делать в первые дни жизни, -- рассказал Андрей Афанасьевич. -- Иначе ребенок погибнет. Ведь он не может сосать материнскую грудь -- задыхается. Но Кристина родилась очень слабенькой, перед операцией ее пришлось подлечить. Как мы помогаем в таких случаях? Удаляем хрящевую или костную ткань, закрывающую носовые ходы. Месяц или два в носу стоят тефлоновые трубочки, не позволяющие созданным проходам затянуться. Их регулярно промывают антисептическим раствором.
-- Часто ли сформированные во время операции носовые ходы зарастают снова?
-- Это происходит у каждого второго прооперированного. Ведь у маленьких детей все ткани быстро восстанавливаются. Тогда мы делаем ходы снова. Но если до года рецидив не произошел, его и не будет. Чтобы контролировать состояние пациентов, мы просим их родителей каждые полгода приезжать к нам на консультацию. Сейчас для Кристины главное -- хорошо есть, гулять на свежем воздухе, набираться сил и расти. На своем крошечном веку она уже перенесла слишком много.
«Когда мне разрешили ухаживать за доченькой, я ее… испугалась»
-- После операции мне разрешили находиться рядом с дочкой, -- продолжает Таня. -- Правда, первое время было очень страшно: из маленького носика Кристины торчали трубочки, во рту -- зонд. Перед каждым кормлением трубочки нужно было прочищать от слизи. Медсестра показала, как это делать, и сказала: «От тебя самой зависит, быстро ли поправится дочка». А я чувствовала себя такой бестолковой. Мне было страшно пеленать Кристину, не то что делать такие сложные процедуры. Пришлось быстро всему учиться. Через месяц трубочки вынули. И наконец-то Кристина поехала домой. Всю дорогу я прислушивалась к дыханию дочери: оно было почти неслышным.
Всего три недели пробыла малышка дома. Начала прибавлять в весе, научилась есть из бутылочки. Но вскоре снова возникли проблемы.
-- Кристина опять дышала ртом, -- объясняет Таня. -- Честно говоря, я думала, это из-за насморка. Кировоградские врачи неделю наблюдали дочку, а затем сказали, что нужна еще одна операция: носовые дырочки заросли. Это была ужасная новость. Но отчаиваться было некогда. Мы срочно отправились в Киев. По дороге Кристина хныкала, крутилась. Мы не могли ей даже дать пустышку, которую она любила сосать дома. Тогда муж додумался разрезать соску. Так Кристина могла и дышать, и сосать пустышку.
Столичные врачи обнаружили у малышки заболевания, которые развились из-за перенесенной после рождения пневмонии. Прежде чем делать повторную операцию, нужно было избавиться от них. Можно только поражаться мужеству юной мамы, которая не впадала в панику, а терпеливо и тщательно выполняла все рекомендации врачей.
-- Через полтора месяца лечения, -- продолжает Таня, -- меня вызвали врачи и сказали: «Кристину нужно оперировать как можно скорее, но мы сильно рискуем: у нее в крови из-за большого количества принятых антибиотиков появилась грибковая инфекция. Организм ослаблен, начался отит. Чтобы удалить гной из уха, тоже нужна операция. Мы можем сделать ее одновременно с формированием носовых ходов». Что мне оставалось? Я согласилась. К счастью, Кристина перенесла это нормально.
Чтобы носовые ходы не заросли снова, трубочки простояли у малышки в носу два месяца. А кормить Кристину приходилось через зонд.
-- Кристина к нему так привыкла, что категорически отказывалась есть из бутылочки -- за четыре месяца лечения забыла, как это делать, -- продолжает Таня. -- Ведь еда сразу попадала в желудок, не нужно было стараться. Но сейчас, когда она уже дышит нормально, я решила: хватит лодырничать, пора кушать самостоятельно. Пока дочка съедает всего 20 граммов молочной смеси за раз. Думаю, скоро и больше осилит.
В подтверждение маминых слов малышка начала весело агукать и улыбаться беззубым ротиком.
-- Это после второй операции дочка так ожила, -- радуется Таня. -- До нее она не улыбалась, не агукала, больше хныкала. Теперь будем дожидаться сентября, когда Кристине исполнится годик. Если к тому времени все будет нормально, то можно уже ничего не бояться.
1123Читайте нас у Facebook
