«с балкона летели игрушки, тетрадки и детские маечки, а я, закутав в свою дубленку больную двухлетнюю племянницу, одетую в одну распашонку, в лютый мороз бежала из собственной квартиры», -- вспоминает татьяна пода
«Это был «их» день -- День милиции. Дождавшись, пока мама с папой уйдут в поликлинику, работники суда, прокуратуры, милиции и их грузчики, сорвав замки и выбив входные двери, ворвались в нашу квартиру. Мотивируя тем, что эти квартиры больше нам не принадлежат и у них есть ордер на проживание в них, мужчины выносили из дому все подряд и грузили на КамАЗ, а когда устали, стали сбрасывать вещи с балкона третьего этажа. Вниз летели детские игрушки, тетрадки и маечки… Я болела и с двумя маленькими племянниками лежала в постели. Они вошли в нашу комнату и сказали мне освободить помещение. В одном махровом халате на голом теле и в ботинках на босу ногу я взяла детей и пошла на улицу. Двухлетняя Дашенька была в распашонке -- она как раз болела. Я завернула ее в свою дубленку и взяла на руки. На улице я остановила такси и поехала к сестре», -- рассказывает Татьяна Пода.
«Мы с мужем вернулись под вечер, когда процесс был в разгаре, -- дополняет рассказ дочери Валентина Пода. -- Я кричала им: «Люди, что вы делаете? Неужели вы не люди?», умоляла остановиться и даже вызвала милицию. Когда приехавший патруль оттеснил нас, чтобы мы не мешали выносить наши вещи, я начала что-то понимать. Потом муж взял топор и сказал, что в дом никого не пустит. Они ушли, а мы остались… Живем теперь, как после пожара. А ведь у нас все было».
О человеческом подвиге семьи Пода, где вместе воспитываются их и приемные дети, «ФАКТЫ» писали несколько лет назад. И не раз бывали в их тогда счастливом доме, благоустроенном, уютном. Так уж получилось, что, однажды решившись взять к себе в семью больных и никому (государству в том числе) не нужных детей, Валентина и Болеслав Поды обрекли себя на бесконечную борьбу с чиновничеством родного города. Все это противостояние в конце минувшего года вылилось в разгром квартир, некогда отведенных под детский дом семейного типа, в которых и сейчас живут 13 человек: три поколения семьи и их приемные дети. Но еще более страшное событие произошло за две недели до налета «законных» владельцев квартир -- по дороге из школы домой исчезли двое их приемных детишек. 11-летние Сережа и Галя ушли в школу и… не вернулись. Валентина Францевна начала искать их, написала и заявление в прокуратуру об исчезновении детей. Сережку она нашла в столичном приюте для несовершеннолетних. Его директор очень не хотел показать мальчика маме -- будто боялся кого.
«Вместе с колготками у ребенка снималась кожа»
… Три года назад в одной из телепередач Валентина Францевна и ее муж увидели сироту-мальчишку, полностью пораженного экземой. Его не брали ни в один интернат.
-- Мы и откликнулись с мужем -- ведь мы врачи! Кожа снималась у ребенка вместе с колготками, а от тела исходил запах гнилого мяса, -- вспоминает женщина. -- А когда забирали Сережу из приюта, к моим ногам бросилась Галя: «Тетенька, забери меня, пожалуйста, -- плакала она, -- ну пожалуйста! Ты мне сегодня приснилась!». От этих слов мое сердце сжалось…
От Сережи его родная мать отказалась еще в роддоме. А позже, разыскав в детдоме, забрала. Вышла в очередной раз замуж и родила новых детей. А Сережа ей, как и прежде, был не нужен. Его били часто и сильно -- это самое яркое впечатление Сережкиного раннего детства. А однажды заперли одного в квартире на несколько дней без еды. Пятилетний мальчик -- то ли из мести, то ли чтобы на него хоть кто-то обратил внимание -- поджег квартиру. Его вынесли из нее обгоревшего, полуживого. Галина история не менее трагична. Ее -- отказницу и еще нескольких малышей взял из детдома и удочерил академик-педофил. Обеспечив малышам прекрасные материальные условия, подонок растлевал приемных дочерей (об этой истории «ФАКТЫ» тоже писали в свое время), пока его не осудили на 13 лет лишения свободы. Детишки же, не успев обрести дом и семью, тут же их потеряли.
Взяв детей из приюта под расписку, Валентина Францевна за две недели так вылечила Сережку, что когда оттуда приехали посмотреть на детей, глазам не поверили. Ребятишки стали называть ее мамой, а она начала хлопотать об оформлении над ними опекунства. Однако этот процесс растянулся на годы -- местные власти почему-то навстречу Валентине Францевне пойти не торопились.
«В приюте нам дают бананы. А я хочу простых яблок, но… дома»
В приюте, где сейчас живет Сережа, по его словам, детей на улицу не выпускают. Наверное, боятся, чтобы не сбежали. Обняв маму, он просит забрать его домой, даже не подозревая, что того уютного дома, к которому он привык, уже нет. Он разграблен, и вот-вот в него вселятся чужие дяди, решившие, исходя из своих интересов, что ему, Сережке, тут, в приюте, будет лучше. Глаза мальчика полны слез, но он не плачет. Он просто никому уже не верит. Уже в который раз соломинка, которую ему протянули, чтобы вытянуть к теплу и свету, обломилась. Валентина Францевна делится с нами страшной догадкой: а вдруг он думает, что это она его предала, отдав сюда?
В приюте детишкам иногда дают бананы, рассказывает Сережа и добавляет: «А я хочу простых яблок, но… дома». В глазах его такая тоска! Он очень скучает по папе, братику, школе и одноклассникам.
По словам ребенка, в тот день, когда их не дождались родители, в школу пришли какие-то дяди, завуч вызвала его с Галей с уроков и сказала, что проводит домой. Но довела почему-то только до детсада, где через минуту их окружили те дяди, что были в школе, и «под конвоем « в троллейбусе повезли в какое-то учреждение, а оттуда -- в местный приют. Потом Сережу разлучили с Галей и привели в киевский приют.
Валентине Францевне Сережу забрать не удалось. Уже в Житомире мы поняли, почему: ее уже почти готовы обвинить в… мошенничестве. На каком основании? Может, она тратит деньги, выданные ей государством, не на детей, а на собственные наряды и рестораны? Вряд ли, ведь государство давным-давно ничем ей не помогает, и они с мужем содержат детей на свои, кровные! Он получает пенсию, работает врачом, она до исчезновения Гали и Сережи заведовала складом, но и тут ее подозревают в злом умысле местные правоохранители и педагоги 32-ой школы, где учились дети. Она-де «занимается благотворительностью, чтобы обеспечить жилплощадью своих собственных детей, которых у нее пятеро, и семерых внуков!». Исходя из этой вывернутой логики, беря на воспитание чужих детей, своих человек, видимо, должен сдавать в детдом. Им кажется, что новых детей Валентина берет из приютов, «чтобы шантажировать власти». Доказательств и фактов шантажа и злого умысла в Житомире нам не представили, но слухами об этом полон город.
Узнав, что тетю Валю ограбили, местные бомжата принесли ей наколядованную картошку и кастрюльку без крышки
Вход в квартиру Поды забаррикадировали лестницами. Здесь уже боятся нежданных гостей. А так как их нынешняя квартира состоит из четырех квартир, расположенных на одной площадке (в этих девяти комнатах прописаны 13 человек), то, чтобы лишний раз не открывать входные двери, дети и взрослые ходят через… лаз в стене, соединяющей два туалета. В квартире разруха.
-- Двумя КамАЗами грабители вывезли у нас все, что было нажито за 35 лет: мебель, телевизор, компьютер, видеомагнитофон, три холодильника… Посуду, одежду, консервацию… Не оставили даже стакана -- запить сердечные капли (у мужа Валентины Францевны больное сердце. -- Авт. ), -- говорит мать семейства.
Из дома исчезли деньги, семейные ценности, документы… Правда, начальник штаба городской милиции подполковник Владимир Карапетров, один из претендентов на жилье, утверждает, что грабежа не было, более того, все происходило в рамках этики -- он, судья Королевского райсуда Г. Майор, сотрудники прокуратуры Н. Юхимчук и Н. Багинский позвонили в дверь и, когда им открыли, предъявили документы, подтверждающие их права на эти квадратные метры жилплощади. И только после этого начали выносить «какую-то кроватку, тряпки… ». Он, судя по всему, к пострадавшим в этой ситуации относит себя -- живу, мол, 20 лет на съемной квартире, а в законно полученное жилье вселиться не дает скандалистка.
Тем не менее все двери в квартирах вырваны «с корнем» -- сами видели. Или это Валентина Францевна сама у себя повыбивала замки? Соседи рассказывают, что в течение примерно трех часов из квартиры Под что-то насильно выносили -- судя по звуку взламываемых дверей и крикам. «Но я милицию не вызывал, так как там уже была милиция!» -- вспоминает сосед.
Словно ножом по сердцу прошелся женщине один из грабителей, назвав ее вещи «барахлом». Для него, быть может, они старые, «немодные», а для нее… Валентина Францевна вспоминает, как местные бомжата, которых она подкармливала, принесли в ее разоренную квартиру после «цивилизованной» попытки правоохранителей вселиться туда несколько наколядованных бурячков, картофелин и конфет. А один достал из-под полы курточки маленькую кастрюльку со словами: «Тетя Валя, она без крышки, извините! Возьмите -- вы ведь всегда нам помогали». Больше ей в этом городе никто не посочувствовал…
Заместитель начальника Житомирского горотдела милиции Юрий Довгань, считает, что все, что произошло, законно: «Работники милиции, суда и два сотрудника прокуратуры, согласно решению горисполкома, получили ордера. Если человек получает ордер, он по закону обязан на протяжении 30 дней вселиться в квартиру. И они уже туда прописались. Все пришли туда цивилизованно, без драки, без создания конфликтных ситуаций -- наш отдел внутренней безопасности проводил служебное расследование».
-- Но участники событий и соседи свидетельствуют о другом. Как вы устранили эти расхождения?
-- Там и близко не было превышения полномочий со стороны сотрудника милиции. Да он и не такой человек. По моему мнению, это чисто гражданско-правовые отношения, и никакого криминала не было.
В день нашего приезда в Житомир Поды нашли Галю. Внук Валентины Францевны выступал в местном приюте с концертом и увидел девочку! Едем в приют. Оказалось, Галя действительно здесь. Правда, Валентине Францевне, разыскивающей девочку, об этом почему-то никто не сообщил. Да и нужно ли?
Сотрудники приюта заверили, что девочка нормально себя чувствует и о семье не вспоминает. Валентина Францевна от этих слов за минуту постарела. Видно, что ей было очень больно. При ней о том, какая она плохая мать, рассказывали и в школе, где учились Галя и Сережа. Самих же ребят при этом хвалили: и способные, и общительные, и ухоженные, и учились хорошо. Не школа ли о них заботилась, в которой за три года обучения, «как бы чего не вышло», даже не внесли детей в журнальные списки? «Но ведь у детей нет прописки, нет ответственных за них лиц», -- воскликнул директор Юрий Лудченко, видя наше недоумение. Валентина Францевна вспоминает, как Сережа хотел учиться, но на уроках в последнее время его почему-то не вызывали. Может, это и правильно, ведь директор определил этим детям статус… «вольных слушателей». Бумажка во все времена была важнее ребенка. Разговаривая с директором и педагогами, мы достаточно явственно ощутили, что перемены в судьбе их вчерашних воспитанников их не очень и взволновали. Вспомнить, когда им стало известно об исчезновении детей, никто не смог. Хоть о собственном реноме они позаботились, сообщив, что, когда из криминальной милиции в школу за Галей и Сережей пришли, чтобы их забрать, завуч и педагог проводили детей, «чтобы с ними ничего не случилось». Но ведь случилось -- как только педагоги их оставили, «убедившись, что никто за ними не следит».
… В приюте оказалось, что Галю направили в инфекционное отделение больницы, а у них -- карантин из-за болезни Боткина. Но пока мы доехали до больницы, Галю выписали… И мы, и Валентина Францевна увидели ее в приютском окне. Галя очень красивая девочка. У нее роскошные белокурые волосы, которые ей отрастила мама Валя. Однажды девочка сказала ей, что больше всего на свете боится попасть в приют или интернат, потому что там ее косы отрежут. Неправда, что она не хотела домой. Увидев Валентину, девочка всем телом припала к окну. «Мамочка, хочу домой!» -- услышали мы сквозь двойное стекло. Валентину Францевну тоже невозможно было оторвать от окна. Так они и стояли, прижав к стеклу с двух сторон ладошки. Как в кино об американских тюрьмах.
Что же с ними будет дальше?
К примеру, в областной службе по делам несовершеннолетних считают, что Поде доверять детей нельзя.
-- Как объяснить тот факт, что она за два месяца пребывания Гали в приюте ни разу к ней не пришла? Был день Святого Николая, Новый год, Рождество… А она явилась только с корреспондентами, -- говорит начальник службы Елена Савельева.
-- Но она не могла найти детей! Именно поэтому обращалась в прокуратуру с заявлением об их похищении, -- возразили мы. Но, по мнению Елены Олеговны, дети -- не иголка в стогу сена. Что их искать? Для нее не явилось аргументом и то, что о месте нахождения Гали не знает даже директор школы, хотя он и был понятым, когда детей «изымали» из школы(?).
-- Ему неинтересно: у него много детей, -- был ответ.
Но кому тогда интересно?
Валентина Францевна сдаваться не собирается. «Мамочка, не отдавай детей, -- написал ей из Англии 25-летний сын Толик, которого она вырастила с четырех лет. -- Я вышлю тебе денег, помогу. Знаешь, я часто думаю о том, что бы было со мной, если бы ты меня когда-то отдала».
Пообщавшись с житомирскими чиновниками, более или менее осведомленными об истории противостояния семейства Под и городских властей, мы выяснили для себя главное: все наши собеседники лично с ситуацией не знакомились, на места «преступлений» не выезжали, в нюансы не вникали, но от кого-то (в основном от уже не работающих сотрудников) знают, что Валентина Пода «устраивает спектакли» и «не так уж проста». А раз так, то и детей ей доверять нельзя. Потому, наверное, и детский дом семейного типа в 2000 году решением горисполкома был закрыт. Как объяснил заместитель начальника городской службы по делам несовершеннолетних Александр Антонюк, -- в связи с уменьшением числа воспитанников, состоянием здоровья одного из родителей, предпенсионным возрастом второго и тем, что родители всячески препятствуют осуществлению надзора над условиями жизни и воспитания детей государственным органам.
Правда, эти болезненные и пожилые люди, лишившись государственной поддержки, но желая обеспечить вполне официально взятым на воспитание детям (в том числе и Гале с Сережей) достойный уровень жизни, были вынуждены пойти работать, причем Валентина Францевна нашла работу только в Киеве. Но и это ей было поставлено в вину. «Как же она, будучи все время в Киеве, детей воспитывает, да еще таких сложных?» -- возмущалась заместитель житомирского городского головы Светлана Пивоварова. «У меня не было выбора, не выгонять же детей на улицу, -- комментирует Пода. -- Но малыши без присмотра не оставались. Муж-то в Житомире. Кроме того, у меня совсем взрослые свои дети, у которых собственные семьи имеются. Они и присматривали за младшими, и уроки с ними делали. Семья есть семья -- в ней у каждого свои обстоятельства, но проблемы вместе решать гораздо проще».
Ордера, выданные на вселение в заведомо занятые квартиры, могут быть признаны недействительными?
Утратив статус директора детского дома, Валентина Францевна добивалась оформления опекунства над Сережей, Галей и Андрюшей, мальчиком, взятым из психоневрологического диспансера, куда он попал после нескольких попыток суицида. Скажем сразу, он не прижился, убежал. Очень сложный ребенок, и хоть легких Поды не брали -- все их дети попали в семью очень больными, всех выходили, вылечили. С Андрюшей не получилось. Опекунство же над Сережей затянули, как сообщили в отделе опеки Соломенского района столицы, из-за того, что не был решен квартирный вопрос.
-- Мы однозначно настроены на то, чтобы отдать ребенка семье Поды на воспитание, -- говорит заместитель главы администрации района по гуманитарным вопросам Надежда Россада. -- Ребенок хочет домой. Валентина Францевна и ее муж -- очень положительные люди. Их душевные порывы нужно только приветствовать!
Временно же Сережу обещали поместить в так называемый «Отчий дом», где Валентина Францевна сможет навещать мальчика, пока не будут расставлены все точки над «i».
А вот в Житомирском горисполкоме считают, что в опекунском праве отказано вполне резонно.
-- Она делает все только с целью наживы для своей семьи, а не во имя детей, -- решила Светлана Пивоварова.
Круг замкнулся: из служебной квартиры выселяют, потому что для получения статуса детдома не хватает воспитанников, а опеку над воспитанниками не оформляют, потому что они не обеспечены жильем. Что-что, а создавать неразрешимые ситуации наш чиновник обучен.
Утратив право на служебное жилье, Пода стала оплачивать квартиру и коммунальные услуги, и на 1 января 2003 года долгов не имеет. А недавно Валентине Францевне стало известно, что решением суда от 14 января ее семья выселена из этих квартир и обязана их покинуть. Тех квартир, из которых уже 20 декабря их пытались выбросить. Это, не имея решения суда о выселении. Непонятно и то, каким образом сотрудникам милиции и прокуратуры были выписаны ордера. Потому что, согласно Жилищному кодексу Украины, ордера, выданные на вселение в заведомо занятые квартиры, могут быть признаны недействительными, комментирует столичный адвокат Марина Лебедева.
Об этом решении суда о выселении из квартир, которое Пода собирается оспаривать, нам говорили и в милиции, и в горисполкоме -- а вот видеть его никто не видел, и мы тоже, несмотря на все старания. А ведь в этом решении должно быть указано, куда выселяются живущие там 13 человек. Если в квартиру в доме на улице Шевченко, где живет дочь Валентины с мужем и четырьмя детьми (а именно отсюда в свое время Поды переехали в четыре квартиры, выделенные им под детдом) -- то там им жить уже негде. Еще в 1989 году, когда создавался детдом Под, Житомирский совет народных депутатов вынес решение «По окончании деятельности родителей-воспитателей… семью Под обеспечить благоустроенным жильем, не хуже того, которое занимает семья в данное время». Так куда же? Вопрос, конечно, интересный. Но еще более интересный вопрос могли бы задать чиновникам дети Под: Галя, плакавшая у окна в приемнике, Сережа, безнадежно смотревший в пустоту, Толик, тоже приемыш, из Англии взывающий не отдавать детей: «Дяденьки-тетеньки, когда вы подумаете о нас?»
311Читайте нас у Facebook
