Евгений евтушенко: «не думаю, что путин проиграет, если выскажет критическую оценку эпохи сталина. Нельзя жить с грехом, надо очиститься»
Впервые за последние годы 18 июля, в собственный день рождения, Евгений Евтушенко не пришел в Политехнический музей на ставший уже традиционным творческий вечер. Не пришел по единственной причине: в Политехническом -- ремонт. Посему вечер в порядке исключения перенесли в ЦДЛ. Но смена площадки ничего не изменила по сути: разговор вновь шел не столько о поэзии, сколько о жизни. По-другому Евтушенко говорить попросту не умеет…
«Нам исторически не присуща презумпция невиновности»
-- Телевизор смотрите, Евгений Александрович?
-- Редко. Времени в обрез. Правда, футбол из Японии старался не пропускать. А что вас интересует?
-- Следили ли вы за ходом расследования аварии башкирского самолета, разбившегося в Германии?
-- Колоссальное несчастье! Все указывает на ошибку швейцарских диспетчеров, но пока ведь окончательные выводы не сделаны.
-- Об этом и речь. Вас не удивила реакция большинства наших СМИ, когда пришла первая информация о трагедии? Никто еще ничего не знал, но тон комментариев был таков, словно вина уфимских пилотов доказана.
-- Чему удивляться? Нам исторически не присуща презумпция невиновности. Иного странно ждать от страны, в которой людей без суда и следствия ссылали в Сибирь, расстреливали. Мы не верим в себя, во власть, в прессу. Ни во что не верим! Кто-то высказал сомнение, и его тут же подхватили, растиражировали. Первая собака лает по делу, а остальные лают на лай…
Разве не комплекс неверия в себя и страну заставляет многих наших высших чиновников отправлять детей на учебу за границу? Или у нас учат хуже? Нет же! А почему отечественные капиталисты деньги, заработанные в России и на России, предпочитают держать в зарубежных банках? Не из-за того, что они не любят родину. Они государству не верят!
В моей поэме «Ивановские ситцы» есть строчки, которые когда-то было трудно напечатать, цензура мешала. Послушайте: «Государство, ты всегда холопство, барство. Царство лести, доносительство, вражда. Чувство родины и чувство государства не сольются в человеке никогда». Хотел бы ошибиться, но с времен первопечатника Ивана Федорова, из чьего монолога эта цитата, ничего, по-моему, не изменилось.
Убежден, можно быть настоящим патриотом, не любя государство. Парадокс? В России -- да. Даже Пушкин не удержался от критических стрел в адрес Радищева за его «Путешествие». Чаадаева записали в предатели, хотя его философские письма пронизаны искренней болью за Россию.
Наше государство принуждало себя любить, стремясь отождествиться с родиной. Но ведь насильно мил не будешь. В итоге вместо любви рождалась неуверенность. Страшно, когда люди не верят государству, даже руководя им. Посмотрите на губернаторов. Разве не очевидно, что многие из них стремились в высокие кресла, чтобы пролоббировать интересы чьего-то (или своего!) бизнеса и хапнуть кусочек пожирнее? Всем ясно: чиновники живут не по средствам. А депутаты? Какой рейтинг доверия у народных избранников? Дурной пример правителей развращает всех.
«Папа Римский -- не герой моего романа»
-- Не торопитесь с обобщениями, Евгений Александрович?
-- Мы и так слишком за многое себя оправдываем, оставаясь при этом недопокаявшимися. Когда произношу «мы», то говорю обо всей стране. Сейчас поясню мысль.
Например, Папа Римский -- не герой моего романа. Я никогда не идеализировал Кароля Войтылу, он порой нарушал классическую заповедь «Богу -- Богово, а кесарю -- кесарево», не избегал мирских соблазнов, позволял втягивать себя в различные политические интрижки, если не сказать заговоры. Но перед смертью Иоанн Павел Второй сделал великое дело…
-- Что вы такое говорите? Папа еще жив!
-- Я же сказал: перед смертью. Посмотрите на понтифика, он чувствует дыхание вечности, и ему хватило силы и мужества, находясь на пороге в мир иной, совершить исторический шаг. Папа покаялся. От имени Ватикана попросил прощения за грехи католической церкви. За инквизицию, за походы крестоносцев, даже за поведение отдельных христиан, выдававших евреев фашистам в годы Второй мировой. Это ведь тоже страшное преступление. Передать человека в руки палачей все равно, что самому убить его. Такое во время войны случалось и во Франции, и в Италии, и, кстати, у нас, в Советском Союзе. В Бабьем Яре среди карателей было больше украинских полицаев, чем немцев. Именно поэтому так яростно нападали на мое стихотворение, так долго молчали о трагедии Бабьего Яра. Даже сейчас киевские газеты позволяют себе печатать позорные статьи, будто не было массового расстрела евреев, и все это выдумки сионистов. Украинцы -- те же русские, братья-славяне, у нас ментальность одна. Мы, увы, не научены каяться…
Или другой пример. Не могу я уважать Зюганова. Вот не могу и -- все!
-- А Геннадий Андреевич-то при чем?
-- Послушайте, я никогда не был антикоммунистом. Никогда! У меня мама состояла в партии. Честнейшая женщина, она свято верила в идеалы. Мама из поколения обманутых историей людей, но они историю не обманывали. Мама была актрисой, в войну вместе с фронтовыми бригадами моталась по передовым, пела, что называется, под снегом и дождем, пулями и снарядами. Она верила, что делает все для родной партии и для победы. Кто-то отдавал за это жизнь, а мама отдала голос. Она потеряла его, сорвала, а что такое голос для певицы, не надо объяснять. Словом, без таких, как мама и миллионы ей подобных, не было бы ни победы, ни оттепели, ни перестройки. Меня бы не было. И вас. Эти люди, коммунисты и беспартийные, построили страну. Поэтому не вижу ничего страшного в том, что и сегодня в России существует компартия. Есть люди, продолжающие верить в светлые идеалы равенства и братства, вот и замечательно! Дело не в партии, а в ее руководителях. Зюганов и его окружение так и не нашли в себе гражданского мужества, чтобы попросить у народа прощения за чудовищные преступления, которые совершила компартия в прошлом. Они обязаны были покаяться! А что сделал Зюганов? Заявил, будто масштаб сталинских репрессий преувеличен. Дескать, в его родной деревне никто в 30-е годы не пострадал. Ложь! Не существовало в стране населенного пункта, где кого-нибудь не арестовали бы. Сверху спускалась разнарядка, которую нельзя было не выполнить.
До трагикомедий ведь доходило! Например, из района доводили «план»: найти и обезвредить кулаков. И цифра -- 20 процентов от числа жителей. Да где же их столько взять, если у нас отродясь батраков не водилось? Сосед помогал соседу, но, в принципе, каждый жил своим трудом. Что делать? Людей, не поверите, судили за эксплуатацию домашних животных -- коров, коз, кур… И все равно кулаков не хватало. Люди тянули жребий, кому ехать в ссылку. А куда ехать? Из Сибири в Сибирь? Крестьяне из низовьев Лены отправлялись вверх по реке, а горемыки оттуда ехали вверх… Как это назвать, как не вспомнить горькую, но точную фразу «Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью»? Кафка, русский Кафка…
«Вина за преступления прошлых десятилетий не только на компартии, но и на государстве»
-- Полагаете, за все это несет ответственность Зюганов?
-- Нет, конечно! Но и ему умывать руки ни к чему.
Разумеется, вина за преступления прошлых десятилетий не только на компартии, но и на государстве. На нем даже в первую очередь! Да, Россия, претендующая на звание демократической, совсем не то, что тоталитарный Советский Союз. Но если наша страна признала и взяла на себя финансовые долги СССР, то хорошо бы не забыть и о долгах нравственных. Не думаю, что Путин проиграет, если выскажет критическую оценку эпохи Сталина. Нельзя жить с грехом. Надо очиститься, надо!
А что вместо этого? Дума утверждает, по сути, советский Гимн, и президент соглашается. Я с уважением отношусь к Путину за работоспособность и стремление хоть что-то изменить, но это его ошибка. Ведь ясно же, что старый Гимн у многих ассоциируется со скверными временами. Папа как-то сказал: «В нашей стране, Женечка, нет социализма. Здесь строят государственный капитализм». Это было во времена Сталина, и, как хорошему советскому мальчику, мне следовало повторить подвиг Павлика Морозова и донести на отца.
-- Вы этого не сделали?
-- Видимо, я был недостаточно хорош для этой миссии, зато слова папы понял правильно. Действительно, в СССР государство заменило собой капиталистов, монополизировав все -- от производства ракет до пуговиц. И вот теперь, спустя полвека, мы должны опять вставать под мелодию того Гимна? О словах уже и не говорю. Это же какое-то меню! Там нет смысла, даже намека на нравственный призыв. Поэтому текст и нельзя запомнить. Бьюсь об заклад: среди депутатов, по принципу ванек-встанек голосовавших за Гимн, вы не найдете ни одного, кто знал бы его слова. Оттого и жизнь у Гимна будет недолгой, лет через пять его заменят. Вот увидите!
«Царем Николай Второй был слабым, славу России приносили другие»
-- Не много ли слов мы этой теме посвящаем, Евгений Александрович?
-- Речь ведь не о тексте Михалкова, как вы не поймете! Я говорю о вере и неверии! Иногда кажется, государство боится собственного народа, иначе зачем бы оно стало так дешево заигрывать? При этом по-прежнему нет пророка в своем отечестве. Давайте говорить начистоту: чем знаменита Россия в мире? Музыкой, литературой, балетом, одним словом, искусством.
-- Еще мы делаем ракеты.
-- Ага, и покоряем Енисей… Вспоминаю слова покойного академика Легасова: «Гагарина мы подняли в небо на плечах Пушкина и Толстого». Культура возвеличила Россию, а не, извините, правители. Кого из династии Романовых по-настоящему знают на Западе? Пожалуй, лишь Николая Второго. Но не за его ум или деяния, а из-за принятой мученической смерти. Царем-то Николай был слабым, славу России приносили другие.
-- Давайте с именами, хорошо?
-- Пожалуйста. Ростропович. По отношению к нему наше государство совершило колоссальное количество несправедливостей, хотя именно Слава для очень многих на Западе был истинным воплощением России. Как, например, и Пастернак, когда вышел его «Доктор Живаго». Ведь это роман о том, как в годы гражданской войны одни хорошие люди воевали против других. Там нет ничего обидного или оскорбительного для России, эта книга залита любовью к родине. Убежден, именно с публикации «Живаго» отношение к нашей стране и культуре за рубежом стало меняться. Не политики, а Пастернак положил конец «холодной» войне. Мир заинтересовался нами. Повторяю, Борис Леонидович всю жизнь считался аполитичным писателем, но ему суждено было сыграть огромную роль в новом признании России как одного из духовных центров человечества. Он напомнил всем, кто такие русские.
А теперь скажите, где в Москве стоит памятник Пастернаку? Нет его! Человека оплевали при жизни, но и после смерти мы не можем воздать ему должное. Или, скажем, Шостакович. Великий, вне всякого сомнения, лучший композитор двадцатого века. Где ему памятник?
Но вернемся к Ростроповичу…
-- И его предлагаете увековечить в бронзе?
-- Не надо бронзы, достаточно не обижать! Знаете, мне в жизни посчастливилось пообщаться с десятком гениев. Слава один из них. У нас с ним отношения складывались по-разному, но глупо отрицать, что это потрясающая личность. Он заслужил на родине если не любовь, то хотя бы уважение. Но пресса продолжает его клевать, клевать… Сколько это длится? С того момента, когда он в августе 91-го прилетел в Москву, чтобы с автоматом в руках защищать демократию от ГКЧП. Может, это выглядело наивно, по-ребячески, но гений всегда большое дитя. Во всяком случае, тут не над чем было смеяться или иронизировать. Вот и дохихикались. Терпение у Ростроповича лопнуло, он заявил, что больше не станет давать концерты в России. Кто от этого проиграл? Не Слава, у которого график гастролей расписан на несколько лет вперед… Его теперь слушают в Токио, Париже и Лондоне, а не в Саратове и Тамбове.
Ладно, Ростропович, слава Богу, жив, ошибки, допущенные по отношению к нему, еще можно исправить. А как быть с памятью о тех, кто ушел от нас? Я уже сказал о Пастернаке и Шостаковиче, но это же не все! Ко мне ходила вдова Юрия Казакова, замечательного, тонкого писателя. Просила помочь открыть мемориальную доску. Оказывается, есть постановление столичного правительства, запрещающее это делать.
-- Почему?
-- В связи с перегруженностью фасадов Москвы! Чем же, позвольте спросить, они так перегружены? Рекламой и вывесками различных контор и фирм? Деньги, деньги, деньги… Не удивлюсь, если окажется, что Лужков и не знает о «замечательном» постановлении собственного правительства. Вы в курсе, что памятную доску Юрию Трифонову открыли внутри(!) подъезда, где он жил? А в случае с писателем Рыбаковым и вовсе обошлись без всякого разрешения. Просто повесили табличку на Арбате. Вот до чего дошло! Неужели чиновники не знают, что престиж любой столицы мира определяется и количеством мемориальных досок, посвященных знаменитым землякам? Слава Богу, в Переделкино именем моего товарища по Литинституту Роберта Рождественского назвали улицу. Но, во-первых, это, скорее, исключение, во-вторых, сколько лет после смерти Роберта должно было пройти…
Лишь кажется, что мы говорим о второстепенных вещах. Нет! На последнем Московском кинофестивале посмотрел замечательный фильм «Кукушка». Как же я радовался, что его снял российский режиссер, и как огорчился, когда главный приз ушел к итальянцам Тавиани за хорошую, но в общем-то рядовую работу. Ощущение, что жюри побоялось присудить премию Рогожкину, чтобы избежать обвинений, будто в России награждают своих. А чего бояться, если фильм заслуживает награды? Уверен, у «Кукушки» есть шансы выбиться в лидеры проката.
… К чему веду? Чтобы мы уважали собственное государство, оно должно уважать нас. И последнее. Никита Моисеев, академик, как-то сказал: дабы не отстать в освоении космоса, нам надо увеличить количество уроков литературы в школе. Мне нечего к этому добавить.
Читайте нас у Facebook
