Михаилу светину зрители приносят конфеты, к наталье крачковской подходят за поддержкой, а ирину муравьеву хлопают по плечу

Пожалуй, все существующие профессии можно условно разделить на публичные и непубличные. К первым относятся актеры, режиссеры, эстрадные исполнители и телевизионные ведущие. Но популярность, как известно, предполагает не только большие заработки и прочие материальные блага, но и узнаваемость везде и всюду -- своих героев народ знает в лицо. Человеку, не отягощенному славой и не испытывающему проявлений всеобщего внимания, подобного рода известность наверняка кажется привлекательной. Но так ли это на самом деле? Возможно, известные люди не всегда в восторге от того, что начисто лишены анонимности не только на улицах, но и в личной жизни. Конечно, институт папарацци на нашей почве пока не расцвел пышным цветом, но его вполне заменяет отсутствие культуры наших людей, бесцеремонно разглядывающих знаменитостей. Поэтому, прежде чем радостно тыкать пальцем в узнанного вами актера, стоит спросить себя: а будет ли это ему приятно?

Михаил Светин:

-- Меня зрители любят. И не только встречают улыбкой, меня и целуют иногда, да и вообще черт знает что со мной делают. В этом, наверное, мой имидж дурноватый виноват. Еду, бывает, в метро -- очки надену, фуражку на глаза натяну. Так нет, все равно стоящая сзади на эскалаторе женщина наклоняется, заглядывает мне в лицо и говорит: «Я вас узнала! Возьмите яблочко!» Люди отдают мне свое -- и бескорыстно. И дети меня очень любят. Когда восемь лет подряд играл в театре Карлсона, дети носили мне конфеты и сладости, и за своего всегда принимали. Наверное, это хорошо.

Ирина Муравьева:

-- К своей известности я равнодушна. Как правило, внимания окружающих хочется только в молодости. С годами понимаешь, какая это, в сущности, ерунда. Знаете, есть такая мудрость: лучшие люди проходят незаметно. Меня часто узнают на улицах: я легко узнаваема, и, наверное, поэтому кажется, что своя в доску. Иногда, бывает, иду по улице и кто-нибудь да так по плечу, по-свойски хлоп: «Здорово!» Это, конечно, смущает, становится неловко -- это та простота, что хуже воровства. Стараюсь это пережить и понять, что человек не хотел меня обидеть, просто такие случаи -- издержки моей профессии.

Руслана Писанка:

-- Все истории «узнавания» меня зрителями носят, как правило, юмористический характер. Например, два года назад я, будучи за рулем, слетела с ледяной горы на улице Пимоненко. Спуск там практически вертикальный, и летом-то страшно ездить, а я зимой попала в ледяную колею. Машину начало бросать из стороны в сторону, вырывало у меня руль, и я понимала, что одно неловкое движение -- меня вынесет на трамвайные пути на Глубочицкой, и случиться трагедия! Тормозить пришлось об забор, бампер немного помяла, но, слава Богу, жива осталась. Самое интересное, что все происходило на глазах у изумленной публики, которая смотрела, чем же этот бобслей закончится. Когда я вышла из машины, то увидела, что мне навстречу бегут мужчины. Подбежали, узнали меня и, вместо того, чтобы спросить, не нужна ли помощь, сказали: «Ой, как приятно с вами познакомиться!»

Сотрудники ГАИ меня хоть и редко, но останавливают -- в основном, за превышение скорости. Однажды вечером тормознули на Окружной дороге, взяли документы, фонариком посветили -- темно же -- и один другому кричит: «Петро, бiжи швидко сюди -- я Писанку пiймав!»

Наталья Крачковская:

-- Меня не узнать трудно. И могу сказать честно, не лукавя и не красуясь, что ко мне приходят люди и говорят: «Большое спасибо за то, что вы есть! Смотришь на вас и думаешь, что не все в мире плохо!» Леня Куравлев, с которым мы много работали вместе, как-то сказал: «Наташа, когда о тебе говорят, я улыбаюсь… » Бывает, что подходят (а ко мне подходят постоянно) за моральной поддержкой. Я не имею права на плохое настроение, потому что я -- Наталья Крачковская! Посмотрев на меня, человек должен улыбнуться. Я всегда стараюсь оправдать ожидания человека, который, посмотрев на меня, хочет «подзарядиться» добротой и юмором. Хотя, конечно, не обходится и без конфузов. Однажды в автобусе я нечаянно, конечно, толкнула женщину. Она обернулась, узнала меня и на мои извинения ответила: «Ну, надо же! Такая же стерва, как в кино!»

Семен Фарада:

-- Я к тому, что меня узнают отношусь легко! Конечно, если все время заглядывать прохожим в глаза, как бы спрашивая: «Узнаете?», могут пристать, начать говорить приятные и неприятные вещи. А если ты скользишь взглядом по толпе, выбирая только знакомые или интересные тебе лица, то не чувствуешь никакого дискомфорта. Не могу сказать, чтобы популярность мне очень помогала, но бывают разные случаи, в основном забавные. Был я как-то на детском кинофестивале в городе Ноябрьске -- это очень далеко на Севере. Приехал в кепочке, а там мороз сорок градусов. И мэр города мне говорит: «Семен, ты замерзнешь. Идем на рынок, купим тебе настоящую зимнюю шапку». Пошли мы на рынок. Смотрю: шапки продают хорошие, настоящие чернобурки. Фасон не для Москвы, конечно, но происходит-то все в Сибири. У кого ни спрошу цену, все отвечают: два миллиона (до кризиса дело было). Тогда мэр мне говорит: «Я спрошу, а ты стой сзади». Мэра узнали, цену сразу снизили: миллион двести, а то и вообще -- семьсот тысяч. Мэр говорит: «Что же это вы, господа торговцы, артиста обижаете?» Продавцы удивляются: «Разве это Фарада? Кто же мог подумать, что он в нашу глушь приехал, да еще и без шапки!» Так что кто-то еще уважает нашего брата -- актера.

Илья Ноябрев:

-- Очень популярен в народе наш «Золотой Гусь»: и на улице узнают, и письма пишут. Иногда на конверте бывает написан такой адрес: «Киев. Ноябреву. Анекдоты». А недавно одна зрительница, повстречавшаяся мне в выходной день на Крещатике, с возмущением сказала: «Как вам, четырем (?) мордоворотам, не стыдно по телевизору анекдоты рассказывать -- вам же в поле работать надо!» Но я не растерялся и ответил: «Ганьба! Ви -- єдина, кому не подобається наша програма!»

Ольга Остороумова:

-- Меня не так уж и часто узнают, потому что в жизни я отличаюсь от той Ольги Остроумовой, которую зрители видят на сцене или экране. Я никогда не была помешана на своей внешности, и, честно говоря, мне безразлично, как я выгляжу. Поэтому очень часто, когда я с сумками-авоськами и детьми возвращалась усталая домой, в автобусе пассажиры могли начать выяснять, я это или не я. Причем делали это настолько громко, что и я, и окружающие все слышали. Но, как правило, такие «поклонники» приходили к выводу, что обознались. «Да это не она, -- говорили, -- у той глаза, у той волос (будто бы у меня на голове один-единственный волос)! А эта какая-то неказистая!» И все это -- ничуть не смущаясь моим присутствием.

Игорь Костолевский:

-- Очень часто я испытываю неловкость из-за своей популярности. В житейском смысле все ведь зависит от тактичности людей, и проявлять свой интерес к актеру можно по-разному. Если на улице тебя начинают рассматривать, как слона в зоопарке, проявляя глубоко животный интерес, это раздражает. Но в целом на отсутствие зрительского внимания я пожаловаться не могу: не то чтобы избалован этим, но и не обижен.

 

212

Читайте нас у Facebook