В 1981 году в авиакатастрофе под ленинградом погибли сразу 52 высших офицера вмф ссср
Двадцать лет назад в пригороде Ленинграда в городе Пушкин самолет Ту-104, на борту которого находилось все командование Тихоокеанского флота, разбился, не успев преодолеть взлетной полосы военного аэродрома. Тогда погибли командующий флотом, почти все его замы, половина личного состава штаба, командование флотской авиации, флотилий, бригад и эскадр. В тот трагический день в Пушкине шел снег, была небольшая пурга, но полеты не отменялись. Около 16 часов по московскому времени самолет двинулся по взлетной полосе, через несколько сотен метров пошел на взлет и буквально тут же рухнул с высоты 50 метров… Населению сверхдержавы о случившемся в пригороде Ленинграда руководство страны решило не сообщать. И только после двадцати лет забвения благодаря усилиям вдов погибших моряков стали известны подробности той трагедии.
В одной из питерских «хрущевок» в отдаленном районе города корреспондент «ФАКТОВ» встретилась с вдовами моряков. Каждый год 7 февраля родственники и друзья погибших собираются на Серафимовском кладбище в Петербурге.
«Когда Виктор побежал наверх, я подумала: ну зачем он вернулся -- это ведь такая нехорошая примета»
-- Двадцать лет назад ваши мужья улетели в Ленинград на «большие маневры», которые оказались для них последними… Расскажите об этом.
-- Это был обычный ежегодный оперативно-мобилизационный сбор руководящего состава всех флотов СССР под руководством тогдашнего главкома ВМФ Сергея Горшкова, -- вспоминает Нина Тихонова, вдова вице-адмирала Василия Тихонова, командующего Приморской флотилией Тихоокеанского флота. -- В тот год он проходил с 1 по 7 февраля в Ленинграде. А 30 января наши мужья вылетели из Владивостока на военном самолете флотской авиации Ту-104. Через неделю этим же самолетом они должны были вернуться назад. Тогда на учениях наших тихоокеанцев признали самыми лучшими. В хорошем настроении они стали собираться домой. Помню, что перед отъездом они волновались по поводу того, как пройдут штабные игры: накануне, в декабре, прошел очень сильный тайфун, даже объявили штормовую готовность N 1. Тайфун тогда разбил корабли, не успевшие отойти. Муж очень переживал из-за этого и впервые за нашу совместную жизнь ни разу за время учений мне не позвонил.
-- Скажите, у вас были какие-то нехорошие предчувствия после отъезда мужей?
-- У нас дома был кактус, который всегда расцветал в мае. Это такое красивое зрелище. И тут вижу: ветка будто застыла. А потом увидела, что кактус выбросил цветок. Знаете, кактус цвел те последние сутки, что были отведены мужу. Как будто осветил его жизнь. Причем обычно он расцветал в шесть часов вечера, а через сутки отцветал. А тут распустился в 23. 00 и ровно в это время на следующий день отцвел. Я посмотрела на часы и сказала сыну: «Если завтра мы нашего папу увидим, то будем самыми счастливыми людьми на свете».
-- Когда они уходили, а мы ведь все жили в одном доме, -- продолжает разговор Тамара Чулкова, вдова контр-адмирала Джемса Чулкова, -- мой муж уже внизу стоял, а муж Светланы Бережной Виктор только выходил из квартиры. Он был не в фуражке, а в шапке. И ему кто-то сказал: «Что ж ты в шапке! Моряк должен быть только в фуражке!» И Виктор Карпович побежал наверх… А я стою и думаю: ну зачем он вернулся?! Это ведь такая нехорошая примета.
-- Как вы узнали о случившейся трагедии?
-- Мы ждали возвращения мужей, готовили им праздничный стол. Но… у меня все почему-то из рук валилось, -- говорит Нина Тихонова. -- Я то за салаты бралась, то за тесто… Помню, посуду какую-то разбила… Вдруг подъехала машина, из которой стали выходить люди в адмиральских шапках. Я открыла дверь со словами: «Василия Федоровича нет?» Они отвечают: «Нет». Я только и смогла сказать: «Я так и знала» -- и упала в обморок. Потом пришла в себя и услышала: «Нина Ивановна, их никого нет». Я почему-то решила, что у него сердце не выдержало из-за тех аварий, что случились с кораблями. А ведь оказалось, что учения прошли хорошо и о тайфуне никто и не вспоминал.
-- Мы очень готовились к встрече наших мужей, -- вступает в разговор вдова капитана 1-го ранга Виктора Бережного Светлана, проживающая в Киеве. -- К тому же должны были отметить один радостный момент -- присвоение Джемсу Константинову Чулкову звания вице-адмирала. Перед приездом мужей Тамара Ивановна зашла ко мне и сказала: «Ты знаешь, я достала утку, разморозила ее, должна поставить в печку и… не могу. Просто не знаю, что со мной происходит».
А восьмого февраля открылась дверь и… в квартиру зашли люди в черных шинелях. Они не сразу сообщили нам о гибели мужей. Вначале сказали только: «Вы знаете, самолет взлетел, но… нам еще ничего не сообщили… мы вам потом расскажем… » Тут Тамара Ивановна схватила фотографию Джемса и упала: «Его больше нет! Он погиб!» Ее все стали успокаивать. А я все не могла понять, отчего она так, ведь еще ничего не ясно.
Потом нам говорили всякие казенные слова… У меня внутри словно все сжалось, и я просто ничего не чувствовала. Осознание боли пришло только через сутки. Тогда я каждой своей клеточкой почувствовала, что мужа больше нет.
«Я решила: буду жить там, где похоронен муж»
-- Скажите, об этом чрезвычайном событии сообщили по телевидению и в прессе?
-- Что вы, нет, конечно! Об этом нигде ничего не сообщалось, -- говорит Нина Ивановна. -- Более того, когда мы летели на похороны в Ленинград, нас несколько раз предупредили о том, чтобы мы не рассказывали о причине гибели мужей. Да и мы сами были «вышколенными» женами и вопросов никому не задавали.
Нам приходили соболезнования от военных различного ранга, в том числе от министра обороны СССР. А в апреле на съезде наших мужей почтили минутой молчания. Тем не менее достоянием общественности эта трагедия не стала. Единственная газета, которая поместила маленькую заметку о случившемся, была «Красная Звезда». На предпоследней странице написали, что в авиакатастрофе разбились командующий Тихоокеанским флотом Э. Н. Спиридонов, начальник политуправления Тихоокеанского флота вице-адмирал В. Д. Сабанеев, командующий Военно-Воздушными Силами Тихоокеанского флота генерал-лейтенант авиации Г. В. Павлов и… другие. А другие -- это 52 человека, среди которых были 16 адмиралов и генералов и 15 старших офицеров!
Нам сказали, что тела опознаны и нужны вещи, в которых мужей будут хоронить. Потом же сообщили, что они будут кремированы. Как мы позже поняли, никакого опознания не было -- сделать это было практически невозможно. Мы вылетели из Владивостока 10 февраля, а похороны были двенадцатого. Вечером после похорон мы улетели домой.
-- Правительство как-то помогло вам?
-- Нам выплатили пособие: тысячу рублей на взрослого человека и пятьсот -- на несовершеннолетних детей. Вышло также постановление о назначении персональных пенсий союзного значения вдовам адмиралов и генералов. У нас поинтересовались, где бы мы хотели жить, предложив выбрать любой город Советского Союза. В Ленинград переехали 26 семей. А квартиры нам дали -- сами видите, «хрущевки». Сейчас нас спрашивают: «Как вы могли согласиться на них?». Ну, во-первых, никого тогда не интересовало, согласны мы или нет. А во-вторых, лучшего мы и раньше не имели… В Киев поехали три семьи, в Москву -- шесть, три семьи остались жить во Владивостоке.
-- Нина Ивановна, почему вы выбрали Питер?
-- В тот год мы с мужем похоронили всех своих близких. А смерть Василия стала для меня последним ударом. Помню, муж мне однажды сказал:»Ну все, мать, остались мы с тобой одни. Тебе быть вдовой. Следующий -- я». Я тогда ему ответила: «Ты что?! Я умру!» -- «Тем не менее быть тебе вдовой». Так и получилось. Поэтому, когда он погиб, я осталась совершенно одна и ехать мне было некуда… И я решила: поеду туда, где мужа похоронили. К тому же друзья тоже уезжали в Питер. Они-то и стали для меня опорой.
Многие вдовы получили квартиры в этом доме, только на моей лестничной площадке жили еще три семьи погибших. Вначале мы настороженно отнеслись к этому: думали, что будем все время друг другу напоминать о трагедии. Но время показало, что это было мудрое решение -- в чужом огромном городе мы стали мощной поддержкой друг другу.
-- Вам сообщили официальную версию авиакатастрофы? Почему самолет, поднявшись всего на пятьдесят метров, разбился?
-- Версий, как и слухов, было много. Наиболее распространенной была версия перегруза самолета. Хотя, думаю, правду о случившемся мы не узнаем никогда. Собственно, мы и не добивались этого. Нас не интересовал ответ на вопрос, кто виноват. Допустим, члены экипажа… Но ведь у них тоже остались вдовы и дети. Так что мы хотели совсем другого: чтобы о наших мужьях и об этой трагедии помнили. А добиться этого было ох как непросто.
«Командующий ответил нам, что в гражданском законе формулировки «погиб» не существует»
-- Когда почти сразу после катастрофы вдовы были на приеме у нового командующего Тихоокеанским флотом Владимира Васильевича Сидорова, мы спросили у него: почему в свидетельстве о смерти мужей написано «умер», а не «погиб при исполнении служебных обязанностей». Будто они умерли… дома, в своей постели. Командующий ответил, что по гражданскому закону формулировки «погиб» не существует. Лишь спустя шестнадцать лет -- 3 марта 1997 года -- мы получили документ, в котором было написано, что наши мужья погибли при исполнении служебных обязанностей. И произошло это только благодаря помощи Галины Старовойтовой, которая помогла и в решении многих других проблем. К примеру, в открытии мемориальной доски в Никольском соборе. Свое благословение дал Патриарх Всея Руси Алексий II.
-- Я знаю, что памятный мемориал на кладбище поставлен не так давно, вы добивались этого многие годы…
-- Да, это белокаменное сооружение появилось относительно недавно. Раньше на стеле было выбито «Военным морякам тихоокеанцам». И только три года назад добавили надпись «Погибшим при исполнении служебных обязанностей 7. 02. 1981 года» и выбили православный крест. Все очень строго, красиво и торжественно. Но так было не всегда… Раньше на небольших плиточках, кроме имени, фамилии, даты рождения и смерти, ничего не было написано. Мы разгребали снег и старались хоть немного привести в божеский вид место захоронения наших мужей. Потом женщины объединились и стали писать обращения главкому ВМФ и министру обороны. После многих усилий на кладбище появились достойные плиты…
Тем не менее на новом мемориале не было даты гибели моряков и почему-то убрали надпись, которая была на временном мемориале -- «погибшие при исполнении служебных обязанностей». Пришлось опять хлопотать. Я встретилась с Галиной Старовойтовой, она-то нам и помогла. А основной нашей опорой и поддержкой в решении житейских и многих других проблем остается командование Ленинградской военно-морской базы, командир которой -- вице-адмирал Корнилов Александр Иванович. Низкий поклон балтийцам от всех вдов.
Читайте нас у Facebook
