Александр Ширвиндт: «До сих пор компьютерная мышка для меня — нечто живое и страшное, как крыса»
На презентации новой книги народного артиста России и художественного руководителя Московского академического театра сатиры Александра Ширвиндта «Проходные дворы биографии» собралась вся его семья — жена Наталья, сын Михаил и невестка Татьяна, приехали и друзья — Михаил Державин и Аркадий Арканов. По словам Александра Анатольевича, его произведение — не скрупулезная биографическая справка, а чехарда воспоминаний.
«Захотелось ностальгически пройтись „проходными дворами биографии“, — отмечает автор. — Как писал Пушкин: „И пыль веков от хартий отряхнув, правдивые сказанья перепишет...“ Недавно мне пришло в голову, что перепишет — это не освежит, а даст другую версию. Очень страшно, когда твою жизнь будут переписывать. Умрешь, и перетряхнут все твои койки, письма. Так потихонечку индивидуальность превращается в версии исследователей. А то и вообще перепутают тебя с кем-нибудь другим»...
Александр Ширвиндт просил организаторов презентации долго и пафосно его не представлять, вспомнив одного конферансье в Ленинграде, который перед выступлением Аркадия Райкина обычно минут двадцать рассказывал, какой тот гениальный. Артист говорил: «Когда он меня представляет, у меня такое ощущение, что за кулисами не я, а... мой гроб».
Об истории написания книги, изданной в издательстве «КоЛибри», рассказала жена Александра Ширвиндта Наталья Николаевна. Они вместе уже 55 лет. По ее словам, друзья семьи постоянно интересовались у нее, почему муж больше ничего не пишет. И вот однажды нашла на антресолях письма, которые они писали с Александром Анатольевичем друг другу в молодые годы. Выбрасывать было жалко. Показала супругу, а он, прочтя одну строчку, сказал, что никому это не нужно. Но спустя время Наталья Николаевна убедила его взяться за написание книги. Многое напомнила мужу — то, что в его памяти стерлось.
— И я тебе верил! — иронично заметил Александр Ширвиндт.
Аркадию Арканову и Михаилу Державину книга понравилась. Михаил Михайлович даже выписал номера страниц, на которых он упомянут.
И действительно, читается на одном дыхании. Здесь много колоритных эпизодов из творческой и личной жизни. Кроме воспоминаний немало и размышлений о дне сегодняшнем. «Я очень надеюсь на кризис, — к примеру, пишет Александр Ширвиндт. — Мне кажется, он ближе нашему менталитету, чем достаток. Когда настроили плечо в плечо эти особнячки, наставили у подъездов „хаммеров“ — Россия потеряла лицо. А сейчас надо потихонечку возвращаться к частику в томате и сырку „Дружба“... Ведь это не так давно было. И вкусно».
Или вот: «Я уверен, что у этих нуворишей все — понты. Понты — особняки: построят и не знают, что делать на четвертом этаже. Один мой знакомый, чуть моложе меня, но уже с четырьмя инфарктами и одышкой, построил дом, шесть лет в нем живет и никогда не был на втором этаже — не может подняться. А у него четыре этажа. Потому что сосед построил трехэтажный дом — значит, ему нужно выше. Это психология абсолютной неподготовленности к богатству».
Знаменитый артист, художественный руководитель Московского академического театра сатиры и преподаватель Щукинского училища много размышляет и о творчестве.
«Артисты драмы, лишь бы засветиться, ломают ноги на фигурном катании, дискредитируя этот великий вид спорта, — отмечает он. — Те, кто физически не может встать на коньки, надевают боксерские перчатки и бьют друг другу морды, забывая, что морды их кормят. А те, кто вообще ничего не умеет и всего боится, шинкуют вялый салат по всем телеканалам под пристальным вниманием дилетантов от кулинарии. Дилетантизм шагает по планете».
Переживает Александр Анатольевич, что от ролей в театре актеры отказываются ради заработков в сериалах и рекламе, что некоторые студенты (более пятидесяти лет Ширвиндт преподает в Щукинском училище. — Авт.) не знают элементарных вещей и рассказывает, как на собеседовании одного абитуриента спросили, кто такой Ленин, и он ответил: «Ленин был президентом».
О себе артист откровенно рассказывает такие вещи, которые многие другие люди наверняка скрывали бы: «У меня нет своего стиля. Я всю жизнь ношу обноски. В театре, когда оформляется новый спектакль, есть такое определение — „костюмы для подбора“. Значит, гардероб для исполнителей составляется из тех костюмов, что были сшиты для других спектаклей. Моя одежда состоит „из подбора“.
Меня одевал в основном Андрюша Миронов, отдавая вещи с себя, вышедшие из моды. Он следил за модой тщательно...»
Или вот еще одно откровение: «У нас дома не выкидывается ничего (с годами возникает физиологическая невозможность выбросить даже целлофановый пакет — пакеты складируются). Все отправляется на антресоли со словами: „Пригодится“. Лет пять назад я полез куда-то наверх, поскольку мне померещилось, что там есть что-то нужное. Оттуда упал чемодан, раскрылся, и из него выкатились клубки мохера (мохер — это такая шерсть). В дефицитные
Супруга Ширвиндта Наталья Николаевна тут же в книге дает ответ мужу: «У меня — мохер, а у Александра Анатольевича везде рассованы рулоны скотча. Он приклеивает им отваливающиеся дверцы шкафов, ножки стульев, розетки. При этом честно признает, что это „времянка“. И он прав: его времянка очень быстро ломается...»
Александр Ширвиндт пишет о своих привычках, предпочтениях, пристрастиях. Например, о еде: «Вкусно поесть для меня — это пюре, шпроты, гречневая каша со сметаной (с молоком едят холодную гречневую кашу, а горячую со сметаной). Я обожаю сыр. Каменный, крепкий-крепкий. „Советский“, но похожий на „Пармезан“. Еще люблю плавленые сырки „Дружба“. Главное, чтобы они не были зеленые от старости». А чего не может есть — это чеснок, холодец, студень и «все, что дрожит».
Как отдыхает? Об этом тоже есть: «Вообще-то я урбанист, потому что вынужден быть городским. И если куда-то выбираюсь, то это не море и не Майами, а какая-нибудь тихая заводь средней полосы. Мой отдых — только под нашим кустом и чтобы никого не было. Лица наших комаров мне приятнее».
И, конечно, весьма интересный раздел — личная переписка Александра Ширвиндта и его жены Натальи Николаевны в 1950-1960-е годы. На вопрос поклонников творчества, а будет ли ее продолжение, артист пошутил: «А дальше пошли эсэмэски».
Писал книгу Александр Анатольевич не на компьютере, а от руки.
«Цивилизация обрушилась на нас до такой степени, что, не выходя из двора, можно сразу выйти в интернет, — рассказывает он на страницах книги. — Раньше артисты ждали критических или хвалебных рецензий, звонков от коллег, восторженных отзывов близких. Сейчас все свелось к форумам в интернете. Вообще новинки прогресса — не мое. Атрофия восприятия — страшная штука. Она, к сожалению, приходит с годами. Отталкивание того, что не понимаешь. Компьютеры даже не знаю, с какой стороны втыкают и куда. А уж если на компьютере надо что-то записать... Я когда-то умел писать, и довольно грамотно — с запятыми и деепричастными оборотами. Но и в то время печатную машинку так и не освоил. Поэтому по-прежнему пишу, как Пушкин, — пером.
Помню, один из первых компьютеров появился у Ролана Быкова. Он позвал меня к себе домой в поселок Сокол и сначала рисовал на компьютере, а потом начал печатать. Гениальный человек — был ведь уже совсем не мальчик, а все освоил. Я сидел с трубкой во рту: „Как же это ты?“ И он сказал: „Просто мне очень интересно“. Позже, когда за компьютером играли мои маленькие внуки, я с той же трубкой во рту глубокомысленно им кивал, даже не соображая, о чем речь. До сих пор компьютерная мышка для меня — нечто живое и страшное, как крыса, и слово „сайт“ ассоциируется с чем-то мочеиспускательным. Поэтому, когда надо на сайт зайти, меня сажают перед экраном, как куклу, и показывают...»
— Чем больше техники, чем шикарнее возможности, тем меньше натуры, души, взаимоотношений, сердца, — отметил артист на презентации. — Опасность есть, что можно оказаться и старомодным, и приближенным к архаизму. Но что делать? Такие мы есть. Я терпеть не могу никакого брюзжания: «В наше время, в наше время...». Но тем не менее наше время было наше время, и мы из последних сил должны за него держаться с той точки зрения, что нам кажется: в том времени все было органичным, любимым, естественным...
Напоследок Александр Ширвиндт подписал поклонникам своего творчества книги.
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
4263Читайте нас у Facebook
