Ведущий программы «жди меня» игорь кваша: «чтобы найти больного мальчика, я ездил к бомжам -- разговаривал с ними, даже выпивал»
Как актер Игорь Кваша, в особых представлениях не нуждается. «Тот самый Мюнхгаузен», «Акселератка», «Соломенная шляпка», «Ребро Адама», «Сердца четырех», «Человек с бульвара Капуцинов» -- вот далеко не полный перечень фильмов, в которых он сыграл любимые многими зрителями роли. Не так давно у Игоря Владимировича появилась новая роль -- ведущего душевной программы «Жди меня» (»ОРТ Международное»). Он играет ее уже больше двух лет, но все так же остро воспринимает происходящее, принимая чужую беду близко к сердцу -- как свою собственную.
«Программу смотрят огромное количество людей -- от уборщицы до министра»
-- Игорь Владимирович, программа «Жди меня» -- ваш первый опыт на телевидении?
-- Я, конечно, работал на телевидении и раньше, но в качестве ведущего -- действительно впервые. Для меня это предложение было неожиданным, хоть и вторым по счету. Позвонил бывший «ВИДовец» Саша Любимов, предложил принять участие в интересном проекте. Но что-то там не получилось, а Саша ушел на ОРТ. Ну, а поскольку я в тот проект войти не успел -- мы только думали, что и как будем делать, -- то сильно и не переживал. Прошло какое-то время, и он снова мне позвонил. Мы встретились, и Саша предложил мне вести эту программу. Трудно было не согласиться. Программа ведь действительно нужная. И, как бы выспренно это ни звучало, делает благое дело. Вот я подумал-подумал и согласился, хотя сомнения у меня оставались.
-- Почему?
-- Нет ничего популярнее телевидения, и в этом смысле соблазн, конечно, велик. Но ведь я не телеведущий, а актер. Думал: как это будет сочетаться с работой в театре и кино? Сначала мы с Машей (вторая ведущая программы -- актриса Мария Шукшина. -- Авт. ) даже в программе все время старались подчеркнуть: «А вот у нас в театре! А вот у нас в кино!» Со временем это прошло. Программа самодостаточна, и ее незачем с чем-то сравнивать. Теперь мне было бы очень трудно из нее уйти. Ее смотрит огромное количество людей -- от уборщицы до министра! И как трепетно они к ней относятся, с каким пиететом говорят! А сколько откликов приходит к нам на программу! И понимаешь, что как бы ни было трудно, ты не можешь не оправдать ожиданий всех этих людей. Вести такую программу действительно очень тяжело, потому что ты проживаешь -- а я по-другому не умею -- судьбы людей, которые проходят перед тобой. Поэтому сам иногда не можешь удержать слез, хотя я считаю, что ведущий не имеет права плакать в кадре. Но уж очень истории трогательные!
-- И что вы в таких случаях делаете?
-- Стараюсь выйти из кадра или прошу режиссеров смонтировать так, чтобы моих слез не было видно. И в этом смысле программа -- тяжелое занятие. Успокаиваешь себя тем, что есть и положительная отдача. Это меня и поддерживает, поскольку понимаю: такой проект очень нужен людям.
-- Можете припомнить историю, которая поразила вас в самое сердце?
-- Их было так много! Один из участников нашей программы -- человек, которому мы нашли дочку, замечательные слова сказал: «Ваша программа -- это энциклопедия человеческих судеб!» Действительно перед нами проходит невероятное количество историй, которые потрясают до глубины души! Например, из последних -- история героя Советского Союза, летчика Ивана Ивановича Доценко, который стал «Пронзающим огнем» -- вождем индейского племени в Канаде. И мы показали его во всем его индейском великолепии -- раскрашенным, в наряде из перьев! Но мне кажется, что и простые истории, в которых люди ищут и находят друг друга, тоже задевают душу, просто иначе нельзя.
-- После двух лет работы на телевидении как вы для себя определяете цель программы?
-- Мне кажется, таких целей не одна, а две. Первая -- практическая: искать и находить людей. Она, конечно, очень важна, поскольку для каждого человека поиск его близких -- самое главное. Но есть и другая, более высокая цель -- пробудить в людях добрые чувства. За семьдесят с лишним лет советской власти нас отучили ценить и любить человека, сочувствовать ему. В нас «вырубали» память и способность воспринимать чужое горе, как свое. По-моему, это делалось сознательно, потому что так было нужно тем, кто был наверху. Обществом, где каждый занят только собой, гораздо легче управлять.
Мы стараемся такое положение вещей поломать, и, наверное, что-то нам удается. Поэтому, когда говорят: «Я не могу смотреть вашу передачу, потому что плачу!», я очень рад. И не потому, что это результат нашей программы -- дескать, хорошо работаем, из народа слезы выжимаем. Просто это значит, что в человеке пробуждается человек, пробуждается сочувствие к чужому горю, к совершенно не касающейся его истории. Такая связь между людьми невероятно важна. Это подтверждение знаменитой мудрости Хемингуэя: «Не спрашивай, по ком звонит колокол, ибо он звонит по тебе!» Сознание, что нет чужого горя, что устанавливается душевная связь между людьми, и что в какой-то степени (я далек от мысли, что программа играет в этом решающую роль) мы этому способствуем, для меня очень важно.
«К нам недавно на съемки приезжала женщина, которая одна разыскала более четырехсот (!) человек»
-- Вы принимаете действенное участие в поисках?
-- По-моему, это было только раз. Чтобы найти больного мальчика, я ездил в гости к бомжам -- разговаривал с ними, даже выпивал.
-- Они вас узнали?
-- Конечно! Они, кстати, тоже смотрят программу! Может быть, по телевизору на вокзале. А два человека меня вспомнили по кино, мы с ними даже говорили о моих ролях. Тут очень важно было поехать именно мне, потому что нужно было изначально вызвать их доверие. А поскольку они меня знают, то и рассказали больше, чем неизвестному корреспонденту, с которым бы они попросту «зажались». Но вообще-то этот случай был исключительный, потому что активными, действенными поисками я, конечно же, не занимаюсь. У меня просто нет на это времени. К тому же для этого существует специальная группа наших людей, и они все делают профессионально.
-- Поисковиков у вас много?
-- Поисковая группа небольшая. Чтобы держать в штате людей, нужно много денег, а у программы их нет. Зато у нас много внештатников. Активно помогают зрители, подключаются частные детективные агентства, которые ищут для нас пропавших совершенно бесплатно. К тому же с нами сотрудничают интернетчики -- более шестисот человек не только во всех городах СНГ, но и в Германии, Израиле. Они очень много делают! К нам на съемки недавно приезжала женщина, которая одна разыскала более четырехсот(!) человек.
-- Вы таких активистов как-то отмечаете?
-- Денег, во всяком случае, не высылаем -- она все делает, не рассчитывая на вознаграждение. Но, конечно, привечаем. И любим.
-- Чтобы совсем уж не надорвать сердце, вы перемежаете тяжелые сюжеты шуточными…
-- Думаю, это не только для того, чтобы я не надорвал сердце, но и для того, чтобы со зрителями такая неприятность, не дай Бог, не случилась. Поначалу мы этого не делали, но потом поняли: нужны сюжеты, которые снимали бы трагичность! К тому же в жизни они тоже имеют место, поэтому не стоит относиться к ним свысока. Если старушка ищет кота-путешественника или одинокая женщина -- потерявшуюся собачку, то за этим тоже может стоять большое человеческое горе.
-- В адрес «Жди меня», конечно же, приходит много писем.
-- Даже больше, чем вы можете себе представить, -- на сегодняшний день у нас их более двухсот пятидесяти тысяч! С ними очень трудно разобраться. Письмами занимается специальная группа, так вот работает она по восемь часов в три смены, то есть круглые сутки. Но поскольку и эта группа у нас немногочисленная, затрудняется прохождение информации. Для нас это очень болезненно, потому что все время думаешь: а ведь чья-то беда еще не дошла до нас -- лежит в мешке. Представьте себе, у нас почта стоит в мешках!
-- А лично вам пишут?
-- Как правило, я и программа -- это одно и то же. Когда люди пишут в «Жди меня», они чаще всего обращаются к нам с Машей, поскольку мы -- лицо программы. Но иногда приходят письма и на адрес театра.
-- А как вы с Машей, сразу сработались?
-- До нее ведь была другая ведущая, правда, совсем недолго. А потом появилась Маша, и мы как-то сразу нашли общий язык. С ней легко, она светлый, добрый человек, да и на съемочной площадке мы хорошо понимаем друг друга.
-- На театр и кино время остается?
-- Как ни странно, да. Вот как раз недавно снялся в картине Валерия Фокина «Превращение» по роману Кафки. Я там играю отца молодого человека, который по сюжету превращается в насекомое. Говорят, хорошая получилась картина, но я на премьере не был -- болел гриппом.
543Читайте нас у Facebook
