Юрий шевчук: «жив ли рок-н-ролл?.. Мертвые говорят, что нет. А живые -- что жив… »
Чем больше в человеке внутреннего, тем меньше показухи -- это золотое правило лидер легендарной группы ДДТ, один из отцов русского рока Юрий Шевчук подтвердил еще раз, побывав в редакции «ФАКТОВ». Поздоровавшись за руку со всеми, кто был в радиусе 10 метров, Юрий Юлианович первым делом поинтересовался, где тут у нас курилка. Мы, привыкшие к тому, что звезды в таких случаях лениво требуют подать на стол чуть ли не позолоченную пепельницу, были… нет, не удивлены. Обеспокоены. Потому как наше родное место для курения могли после этого запросто перегородить и, повесив табличку: «Здесь, на этом месте 18 декабря 2000 года с 15. 47 до 15. 53 курил Юрий Шевчук», брать деньги за вход. Тем более, что мысль эта нашему главному редактору, человеку некурящему, пришлась бы по душе… Кстати, о душе. Эта прямая линия побила все рекорды по упоминанию вслух этого человеческого органа, и поэтому по нашей внутренней классификации ей будет присвоен именной номер «Прямая-душевная».
«Меня в КГБ спрашивали: «А свинья на радуге -- это кто? Брежнев?» -- «Как вы догадались?!. -- отвечал я»
-- Алло!
-- Здравствуйте! У аппарата… матрос Железняк!
-- Рада вас слышать. Я ваша большая поклонница, Юрий. Скажите, почему ваш новый альбом «Метель августа» весь пронизан усталостью, грустью? Или я неправильно его поняла?
-- Правильно. Спасибо вам за понимание! Когда пишешь песни и человек их понимает -- значит, эти песни живые и ты, значит, живой. Но «Метель августа» -- это именно те песни, которые писались после программы «Мир номер ноль», в этом альбоме была действительно печаль. Но печаль светлая.
-- А может, это тоска по ушедшей молодости, по тому времени, когда рок-н-ролл еще был жив…
-- Да нет! Ну какая тоска? Как сказал Экклезиаст: «Сердце мудрого -- в доме печали, сердце глупого -- в доме веселья… » Жизнь на самом деле -- штука часто печальная, и ничего в этом плохого нет. Все мы умираем в одиночку. И альбом -- об этом! Но он очень лиричен, никакого цинизма там нет. Мне это нравится!
-- Вы можете, конечно, не отвечать, но можно узнать: кто такие «Людмила», «Московская барыня», «Золотая невеста» -- персонажи ваших песен?
-- Кто это? (Смеется. ) Номер первый, Людмила. Очень милый, собирательный образ молоденькой девочки, которая летает «на собаках» в Москву, то есть ездит в Москву на концерты на электричке. У народа это называется «Ездить на собаках». Можно бесплатно доехать от Питера до Москвы и обратно, пересаживаясь с одной электрички на другую.
-- Это просто образ?
-- Да, конечно. Я ведь этих девушек вижу каждый день на концертах. Их замечательные глаза… Но эта девушка все-таки не простая: она что-то ищет в жизни, для нее любовь значит немного больше, чем просто отношения мужчины и женщины в постели… Эта девочка все-таки не так часто, простите, мастурбирует на плакаты группа «На-На»… Она что-то ищет в жизни, пытается найти ответы на какие-то вопросы… Но, с другой стороны, она -- сорванец, конечно. «Московская барыня» -- это (улыбаясь) обобщение некоторых моих романов и некая ирония по поводу образа современной деловой женщины. А «Свобода» -- наверное, о том, что все истины мы поймем только тогда, когда закончим жизнь в своем теле. И только тогда, перейдя черту, мы будем действительно свободны -- именно в том понимании, к которому мы все стремимся. Но это не значит, что жить не нужно… Жить нужно! Я, наверное, ответил вам, да? На самом деле, объяснять песню очень неумно с моей стороны. Можно вспомнить историю с Львом Николаевичем Толстым, когда к нему пришла гимназистка и спросила его: «Лев Николаевич, извините, а о чем все-таки ваш роман «Война и мир»?» Лев Николаевич ответил: «Мне легче написать его заново».
-- Юрий Шевчук? Здравствуйте!.. Как возникла идея создания группы и что значит «ДДТ»?
-- «ДДТ» -- этому названию в этом году уже 20 лет. Это была осень 80-го. Уже написалось несколько песен, за которые было не стыдно… «Не стреляй», «Дождь». Мы решили назваться как-то… Долго думали. Дуст -- «ДДТ» -- нам это название понравилось. Это было очень злое, острое название для своего времени, потому что в те времена были ансамбли «Веселые ребята», «Красные медиаторы», «Вперед к рассвету»… А мы специально, назло так злобно назвались: «ДДТ», то есть те, кто травит всякую нечисть. Мы были очень социально активные… Первая песня, самая популярная, была такая: «В небе радуга висела, а на ней свинья сидела и осоловевшим боком, свысока на нас глядела… » Частушки такие! Потом меня в КГБ спрашивали: «А свинья -- это кто? Брежнев?» -- Я ответил: «Как вы догадались?!. »
-- А как возникла ваша группа?
-- Ну как? Мы просто не могли не играть, не петь… Я очень серьезно занимался живописью и музыкой. Наверное, я большой бездельник и лодырь, потому что мне хотелось все, что во мне кипело, взрывалось постоянно, вывернуть тут же, сразу поделиться со всеми, рассказать о том, что меня волнует и мучает… И в песне. Просто садишься -- и пишешь. Иногда мгновенно! И тут же, здесь, сейчас ты как бы выговариваешься. А когда это тебя распирает, создаешь группу. Как говорит молодежь: «Прет уже!» Ты НЕ МОЖЕШЬ НЕ ПИСАТЬ. Я, наверное, потерян для искусства, потому что наше творчество, конечно, не вечно, оно сиюминутно… Но, с другой стороны, в этом есть большой кайф!
-- Здравствуйте, это Наташа из Киева. Насколько я знаю, песня «Летели облака» была тут, в Киеве, написана. Это правда?
-- Нет, наверное… Нет.
-- Так газеты писали.
-- Газеты писали?.. Ну-у, в Киеве есть облака -- над Киевом они тоже летают. Нет, я просто лежал в поле -- как персонаж известной сказки, Ванька-дурак… Лежишь себе в поле, смотришь в небо: летят облака-а… И так замечательно! Так и написал.
-- Песня замечательная, я ее очень люблю…
-- Спасибо. Мы на концерте с удовольствием ее поем.
-- А с каким музыкальным инструментом вы себя ассоциируете?
-- Я? Себя?! (Рассмеялся. ) Хороший вопрос. Я очень люблю два музыкальных инструмента -- трубу и… виолончель. Они меня завораживают, и я, когда слышу, сразу в стойку… Когда это в хороших руках.
-- Вы любите джаз?
-- Джаз, конечно, люблю.
«Верующие люди пашут, работают, думают, переживают, и их очень много в стране»
-- (На одном дыхании. ) Здравствуйте, Юрий Шевчук, меня зовут Петр Беглешов, мне 10 лет, я очень люблю вашу музыку, я, как только прихожу домой из школы, сразу начинаю слушать вашу музыку. У меня есть компьютерный диск со всеми вашими концертами.
-- А вы любите нашу музыку, потому что мы популярны, или за что-то другое?
-- За то, что у вас хорошие песни, очень добрые… Особенно мне нравится концерт «Актриса-весна» -- там замечательные песни.
-- (Ласково. ) Спасибо, Петь…
-- И, наслушавшись дома вашей музыки, по дороге в школу начинаю петь ваши песни…
-- И пятерки получаете?
-- Ору ваши песни в школе, и меня никто не понимает. Зато в своей компании мы поем ваши песни…
-- Петь, я вам скажу: меня в детстве тоже не все понимали. Но волноваться не следует: волнение -- грех! Если люди тебя не понимают -- ничего страшного!
-- А когда вы приезжали на День Киева, я больше всех танцевал под ваши песни.
-- По-моему, я вас видел.
-- Тогда вы пели «Родину» и «Это все».
-- А вы где стояли? А-а, я вас видел… Здорово танцуете, Петь!
-- Это я увидел в рекламе «3 х 4»… Там дядька танцевал, я у него и научился.
-- Здорово! Я тоже раньше на других смотрел и учился.
-- Я хочу пожелать вам крепкого здоровья, творческих успехов, чтобы ваши поклонники вас не утомляли и не разочаровали.
-- Спасибо-спасибо, Петя. Вам -- удачи, пятерок, здоровья и… танцев хороших!
-- Здравствуйте, это Серж, Киев. Юра, во-первых, спасибо за альбом «Мир номер ноль». Это просто потрясающе! Теперь вопрос: тяжело ли быть верующим в семье неверующих и в обществе атеистов? По-моему, альбом ваш не поняли. И программу принимали очень тяжело!
-- Многие не приняли этот альбом, даже мои коллеги и журналисты, которые воспитаны в другой эстетике. Зато «Мир номер ноль» приняла молодежь. Хороший альбом получился, на мой взгляд. Но «в стране безверия быть верующим» -- немножко жестковато сказано, мне кажется. Верующих людей очень много, они, может быть, не так громко об этом кричат, как атеисты и, наверное, поэтому не так заметны. Добро вообще не так ярко выглядит. Знаете, я люблю Питер часов в шесть-семь утра, когда настоящие люди идут на работу… Когда утром идут, заспанные… Или вечером -- с работы. Это настоящий Питер! А вот днем много другого народа слоняется по городу -- это, действительно какие-то атеисты (смеется). Верующие люди пашут, работают, думают, переживают, их очень много в нашей стране.
-- Вы вспомнили о Питере… А что вы скажете о Киеве?
-- Киев мне очень нравится. Замечательный город! Киев очень красив, особенно в мае… Так же, как Питер в белую ночь. Надо песню написать про Киев!
-- Редакция газеты «ФАКТЫ»? Я могу пообщаться с Юрием Шевчуком? Меня зовут Ира. С каким городом вас связывают более сильные чувства -- с Питером, Уфой, может быть, с Киевом?
-- Родился я не в Уфе, а на Колыме. Затем наша семья жила на Кавказе, потом уже переехали в Уфу… В Уфе, если честно, я первый раз влюбился, а это уже немало. Когда первый раз влюбляешься -- серьезно и до конца, город становится какого-то другого цвета… И асфальт больше неба отражает, чем обычно. Ты бродишь по крышам этого города, смотришь в небо и тоскуешь, как молодой Вертер (смеется) или какой-нибудь другой персонаж. То есть Уфа -- это город первой любви… А в Питер я эмигрировал позже… К счастью, не в Америку все-таки -- не так далеко. Потому что мне в Уфе в то время просто не давали работать… Из-за некоторых песен. Но Питер -- это уже моя зрелость. Я долго искал общий язык с городом -- это было не так просто: приехать откуда-то из уезда в Питер и тут же заговорить на одном с городом языке. Питер -- это очень серьезный культурный уровень, этакая ватерлиния, ниже которой нельзя ничего делать… Питер -- очень сложный город! Это прежде всего вертикаль. Если Москва -- это горизонтальный город, там масса каких-то кружков, тусовок, то Питер -- это вертикаль. Он очень академичен. Это прокрустово ложе для парня, желающего там жить, творить… Питер тебя начинает выпрямлять или, наоборот, сгибать. Почему в Питере люди сутулые? Небо низкое…
… Года за два я перезнакомился со всеми мертвецами (улыбаясь), которые до сих пор живы в этом городе, пожил в коммуналках, поподметал дворы Питера, колодцы… Что-то случилось такое -- и у меня пошла песня… Помню первую свою песню: «Эй, Ленинград, Петербург, Петроградище»! Это была такая радость! Какое-то понимание себя в этом городе, и город, мне кажется, криво, но все-таки ухмыльнулся и сказал: ну ладно, живи, так уж и быть! И это здорово! Этот город будет, наверное, последним в моей жизни. Мне никуда больше не хочется ехать.
-- А как насчет публики? Где она лучше -- в Питере или в Киеве?
-- Я думаю, в Киеве люди ничуть не хуже, чем в Питере… А в Питере -- ничем не хуже, чем в Киеве. Мы ведь не поем для людей определенных национальностей или какого-то редкого окраса (смеясь)… Черного цвета, красного или желтого… Мы апеллируем к душе человеческой, а душа -- она в любом теле есть, и это самое главное для нас. Душа -- это глаза… В Киеве глаза -- замечательные! Поешь, смотришь и просто радуешься. И в Питере тоже.
«Мы с ребятами решили написать в горсовет, чтобы Невский тоже сделали пешеходным -- как у вас Крещатик. У вас есть чему поучиться!»
-- Алло! Юра? Привет!
-- Привет.
-- Как дела?
-- (Расхохотался. ) Да вот сижу, мучаюсь, работаю языком, отвечаю на вопросы…
-- Я очень рад, что до тебя дозвонился. Твой концерт для меня -- большой подарок, потому что мне буквально три дня назад исполнилось столько, сколько тебе…
-- М-да-а…
-- Для меня это подарок неслыханный!
-- Надеюсь, ты еще не на костылях?! (Хохочет. )
-- Нет.
-- Ну и слава Богу! Я тоже.
-- Ты писал, что собираешь материал для книги… А как сейчас обстоят дела с этой книгой?
-- Книга пока еще пишется. Я недавно одну небольшую книжку выпустил. Там есть песни, стихи… Книжка называется «Защитники Трои» -- первый мой литературный опыт. Я долго стеснялся публиковать свои тексты, но ничего, вроде пошло… Последнее время я, как ни странно, мучаюсь больше литературой… Я называю стихами тексты, где не нужна уже никакая музыка, гитара, где есть музыка сама в себе.
-- Ты в одном интервью говорил, что хочешь не только музыкой заниматься…
-- Вообще заниматься искусством -- не самое последнее дело… Это интересно.
-- Что тебе больше всего нравится в Киеве?
-- Ну-у, Киево-Печерская лавра, София, конечно… Парки, горка Владимирская… Все это очень по душе. Тут у вас Крещатик сделали пешеходным в субботу и воскресенье… И мы с ребятами решили в Питере написать, чтобы Невский тоже был пешеходным -- хотя бы в воскресенье. Это было бы здорово! У вас есть чему поучиться! Спасибо.
-- Мы тоже довольны, что можно в выходные дни по Крещатику погулять… И нет машин.
-- Да-да. Мы начнем подписи собирать. А как у вас решили сделать Крещатик пешеходным?
-- Я не слышал. Вроде решили в Киевсовете.
-- Юрий Шевчук? Здравствуйте.
-- Здорово!
«Рок-н-ролл -- это мучительный поиск каких-то истин, а не просто бренчание на электрогитарах»
-- Вас беспокоит Алексей из Донецка. Мне 14 лет, я ваш поклонник, мне очень нравятся ваши песни. Как вы считаете, жив ли сейчас рок-н-ролл?
-- Ну-у… Мертвые говорят, что нет, живые говорят, что жив… (Улыбается. ) Рок-движения нет, это действительно так. БГ, в свое время написав такую песню с подковырочкой, имел в виду, что рок-н-ролл как движение, наверное, действительно уже не существует, нет каких-то молодежных сил в стране… Когда был какой-то протЭст (смеясь) против многих вещей, которые нас раздражали, была какая-то битва за свободу… Потом свобода, которой мы так добивались, наступила, и мы даже не представляли себе, что это такое на самом деле (смеется). Как в моей песне: насколько эта баба страшна -- свобода! И как мы не готовы к ней оказались! Мы в самом деле не понимали, что зло и добро в нас самих, а не в окружающем нас мире… И многое другое. Каждый пошел своим путем. Рок-н-ролл -- он есть. У Гребенщикова свой рок-н-ролл, у меня свой рок-н-ролл, у Кости Кинчева -- свой, у молодежи -- свой… Но сейчас в рок-музыку хлынули… музыканты, которые хорошо играют, но не имеют ярко выраженного мировоззрения, четкой жизненной позиции… Тоже своего рода протест против протеста. Из рок-н-ролла ушли тургеневские «отцы и дети»… Многие современные группы мне, честно говоря, не нравятся, потому что это чистая коммерция… Это люди играют на электрогитарах, им кажется, что это рок, а на самом деле это -- сплошной формализм… Я бы сказал даже, наступил какой-то маньеризм… Вспомните историю искусства. Была эпоха Возрождения… Был Джотто, который раздвинул перспективу и писал небритых святых. Это было так революционно для живописи того времени! Нарисованные святые смотрелись живыми -- как люди! Потом Микеланджело, Леонардо да Винчи… А потом, через 50--60 лет, Возрождение выродилось в розовых пупсиков, ангелочков… В маньеризм. Сейчас то же самое происходит в рок-н-ролле. Группы-однодневки вешают нам лапшу на уши, как сережки у аборигенов далекой Африки… Это ужасно. А настоящий рок-н-ролл есть, он и есть настоящая альтернатива.
Рок-н-ролл -- это все-таки оппозиционность существующему укладу… Это мучительный поиск каких-то истин. И рок-н-ролл -- это не только и не столько музыка, особенно в России. Это был поиск идеалов, идей! Сейчас время коммерческое, но я думаю, что мы и это переживем.
-- Ой, здравствуйте! (Радостно. ) Юра! Меня зовут Валя. Скажите, пожалуйста, когда вы поняли свою роль в этой жизни, свое предназначение?
-- Хороший вопрос, Валя…
-- (С воодушевлением. ) Вам не было страшно?
-- Ну-у, это очень просто -- я занимаюсь тем или этим… Я в свое время сменил много профессий. Но в конце концов осознал, что петь у меня получается лучше всего -- лучше, чем быть космонавтом, дворником, сторожем, рыбаком, докером или прорабом… Или учителем. Это, в общем-то, и победило! Главное -- осознать, что действительно у тебя получается. Но я к этому достаточно долго шел… Вам совет, Валя: побудьте немного манекенщицей, потом -- актрисой, потом -- ведущей телевидения, потом -- директором казино или гастронома, магазина модной обуви… А потом вы наверняка поймете, что, может, в вас живет очень хороший врач. Или учительница. Это замечательно! Это нормальный выбор. Удачи вам и счастья!
-- «ФАКТЫ»? Здравствуйте!
-- А-а, здравствуйте!
-- Песни из вашего последнего альбома «Метель августа» очень сложно воспринимаются. Это специально сделано? Народ не очень этот альбом воспринял…
-- Народ… Ну и что?
-- Он -- ваш слушатель!
-- Ну, слушатель, да… Я не скажу, что «Метель августа» -- элитарный альбом. Элитарный -- впереди еще. (С иронией. ) Я думаю, что закончить жизнь нужно в коммуналке, одному, в дырявом трико, в тельняшке и никому на фиг не нужным! Как Рембрандт… Маленькая пенсия, все тебя забы-ы-ыли, мучаешься я-язвой… А, с другой стороны, самое главное, чтобы пенсии хватало на пузырек… Подошел к соседу, вспомнил старое. Я планирую в конце жизни стать абсолютно элитарным, никому не понятным, даже себе, и счастливо умереть! (Заразительно хохочет. )
-- Редакция газеты «ФАКТЫ»? С трудом дозвонилась! Добрый день, Юрий! Город Киев, Светлана Павловна. Юрий, мой вопрос касается поклонниц… Много лет назад я прочла в газете ваше интервью, в котором, в частности, вы говорили о поклонницах. Вы этих поклонниц разложили, скажем так, на четыре категории… Помните?
-- Нет, не помню. Блондинки, брюнетки, рыжие…
-- Не-ет… Нет-нет-нет-нет… Я могу напомнить. Первые -- поклонницы, которые просто слушают любимую группу, любимых артистов. Вторые -- поклонницы, которые собирают открытки, статьи о своих кумирах… Третьи -- это поклонницы, которые ездят за группой во все города на их выступления. И четвертые, что меня поразило, -- жабы, те, кто ездит с группой во все города, этакие куклы, которых пользуют все. Я хотела бы узнать: изменилось ли ваше мнение о поклонницах?
-- Скорее всего, Света, я думаю, что вы перепутали: я не мог такое сказать!
-- А могли бы вы поделить поклонниц на какие-то группы, категории?
-- Нет-нет, Свет! Нет, конечно. Мне слово «поклонницы» никогда не нравилось… Поклонник -- человек, который кланяется все время?!. Странно видеть такого человека…
-- Почему кланяется? Преклоняется, превозносит… Разве это плохо?
-- Ну-у, не знаю… Наверное, это плохо. Зачем поклоняться? В этом есть что-то такое… Тогда я уж должен быть каким-то Мессией, наверное… Я к себе, надеюсь, с достаточной долей иронии отношусь… И проблема мессианства -- она вообще страшная. В наших странах особенно. Но я, кажется, не болен этой печальной болезнью. И к поклонницам -- давайте оставим это слово! -- и просто к любителям нашего творчества я всегда отношусь очень бережно и хорошо, я никогда не делил людей на категории. Мне кажется, наши слушательницы любят нас не только, как мужчин, хотя я надеюсь, что какая-то доля эротичности в нашей группе все-таки есть… Самое главное -- мы, в первую очередь, апеллируем к душе человеческой, и нам всегда было неважно, какого пола эта душа, какого цвета это тело, какого возраста…
Для меня есть просто люди. Мы никогда не стремились создать какой-то имидж, как сейчас многие поп-группы: на сексе там, на страсти… Это понятно. Хотя, секс -- это тоже часть жизни. Но мы немножко о другом думаем, размышляем, и люди -- девушки, женщины, которые нас слушают, -- мне кажется, тоже думают о тех проблемах, о которых думаем мы. То есть это люди, как правило, интеллигентные… Хотя у меня подъезд исписан весь, но, с другой стороны, люди они правильные, честные и ищущие…
Прямую линию подготовили Андрей АРХАНГЕЛЬСКИЙ и Светлана ОЛЕФИР, «ФАКТЫ»
Читайте нас у Facebook
