Из стоматологической пластмассы первой сделали фигуру академика образцова -- основоположника киевской терапевтической школы
Сейчас здание Национального музея медицины, построенное полтора века назад по проекту архитектора Беретти и находящееся под охраной государства, в аварийном состоянии. Однако денег на его ремонт в городской казне пока нет…
По анатомическому атласу, составленному черниговским хирургом, учились врачи всего мира
В первом зале музея -- история средневековой медицины. От рассказа экскурсовода о том, как знахари и цирюльники издевались над больными, волосы встают дыбом. Например, у пациентов, якобы одержимых бесовской силой, прорезали дырки в черепах диаметром до пяти сантиметров, чтобы поскорее изгнать злых духов. Больные конечности без наркоза пилили ножовкой, а чтобы пациент не кричал от боли, перед «операцией» оглушали его ударом дубины по голове. В огнестрельные раны, чтобы порох не отравлял организм, через лейку вливали расплавленный свинец.
Лишь в прошлом веке, о котором рассказывает второй зал, врачеватели стали человечнее относится к пациентам. Причем во многом благодаря украинским медикам, внесшим весомый вклад в изучение строения человеческого организма. Почетный доктор 12 европейских академий, так и не признанный на родине, Данил Самойлович (родом с Черниговщины) посвятил жизнь борьбе с чумой. Черниговский хирург Илья Буяльский составил атлас анатомических таблиц в натуральную величину, по которому учились хирурги всего мира. Киевский анатом Владимир Бец создал учение о строении коры головного мозга и собрал уникальную 8-тысячную коллекцию срезов, за которую ему предлагали три килограмма чистого золота. Возглавлявший кафедру хирургии в Киевском университете Сергей Коломнин впервые в военно-полевых условиях перелил раненому кровь. Кстати, судьба хирурга трагична: когда оперируемая больная погибла от передозировки кокаина, применяемого в качестве наркоза, он, не выдержав душевных мук, покончил с собой. Ему было всего 44 года.
Третий зал -- медицина современности. Работа медиков во время Великой Отечественной. Двухэтажная диорама «Медицинская помощь защитникам Киева (август 1941года)» дает посетителям музея возможность спуститься в подвал и своими глазами увидеть работу врачей и медсестер, перевязывающих раненых в киевском медпункте.
«Караваевы дачи названы в память о враче Владимире Караваеве»
Мы сидим в небольшом директорском кабинете. Директору музея Александру Абрамовичу Грандо -- восемьдесят лет. И представить себе музей без него трудно. В течение сорока лет ( в том числе двадцать лет до открытия музея) он собирал экспонаты, колеся на своем стареньком автомобиле по дорогам Украины.
-- Александр Абрамович, какие экспонаты для вас являются самыми памятными?
-- Их много. Скажем, лампа Караваева. Владимир Караваев -- основоположник отечественной офтальмологии. За свою жизнь он сделал 16 тысяч операций, из них три тысячи -- по удалению катаракты. Два раза в неделю он бесплатно принимал пациентов в своем доме. Эта местность с тех пор в его память названа Караваевыми дачами. В экспозиции представлена его операционная: пациент на столе, склонившиеся над ним фигуры Караваева и его учителя, знаменитого хирурга Николая Пирогова. Обатили внимание, что оба не в белых халатах, а в сюртуках? Тогда у медиков еще не сформировались представления об антисептике. Позднее Пирогов скажет: «Сколько смертей я принес пациентам на своем сюртуке!»
Операционная в музее сделана полностью по дошедшему до нас описанию самого Караваева. Не хватало в ней только лампы. Ну нигде не мог я найти такой лампы, какая описана у Караваева! И вот представьте себе, в Бориславе Львовской области заехал в старую аптеку и попросил показать мне чердак. Уж я знаю, что на чердаках обычно самое интересное. Меня, конечно, отговаривали: «Пан профессор, да там у нас один мусор». Я все же иду наверх -- у меня на такой случай и фонарик всегда был под рукой. И там, в куче всяких железок, нахожу фонарь на кронштейне, который 110 лет провисел над этой аптекой -- точно такой, какой описан Караваевым! Теперь он находится у нас в музее.
В Стрые Львовской области нашел старую аптеку, сохранившуюся с прошлого века: шкафчики, траворезки, перегонные кубы, ручные прессы. Все рабочее, действующее! Эти сокровища хотели выбросить на помойку, поскольку открывали в городе новую аптеку. И мне отдали все старое оборудование.
-- А вам всегда так легко отдавали эти вещи?
-- Не всегда. Вот расскажу случай. В Винницкой области есть село Заболотное, где родился величайший эпидемиолог мира Данил Кириллович Заболотный. Судьба его удивительна. Он рано остался вдовцом, умер и малолетний сын. И вот 14 лет Данил Кириллович, изучая пути распространения чумы и холеры, ездил по азиатским странам, бывал в Монголии, Китае. Из каждой экспедиции привозил осиротевшего ребенка. 11 детей привез! Всем дал свое имя, образование. Он ходил по острию ножа: дважды во время поездок заболевал холерой; высасывая трубочкой дифтерийную пленку у больного ребенка, заразился и тяжело переболел дифтерией. Замечательный человек! Сын крепостного, он стал одним из первых президентов Академии наук Украины.
В Заболотном есть маленький музей. Побывав там, я обнаружил в сенях черный кованый ящик. Как выяснилось, за сорок лет существования музея его ни разу не открывали. Я протер запоры бензином, поднял крышку, а там под бархатной накидкой -- позолоченный микроскоп, принадлежавший легендарному ученому! Разве место ему в глухом селе, да еще в сундуке? Я, конечно, схватил его под расписку и увез к себе в музей. Сразу выставил в экспозиции. Тут звонок министра:» Что вы натворили в Винницкой области? Мне уже звонили из ЦК! Разбазарили музейное имущество. Немедленно отдайте!» Донесли. Я было уперся:»Не отдам!», но тут приехала заведующая, вся в слезах -- а женских слез я выдержать не могу, и отдал. Потом этот микроскоп прибрал к рукам Институт им. Заболотного АН Украины.
«Обидно будет, если музей умрет вместе со мной… »
-- Фигуры в экспозициях у вас совершенно как живые -- даже страшно. Из чего они сделаны?
-- Мне не хотелось повторять восковые фигуры мадам Тюссо. Из воска теперь не делает фигур только ленивый. Наш скульптор Спартак Британ -- я его нашел в оперном театре, он служил бутафором и был одновременно художником, плотником, оформителем -- два года экспериментировал с разными материалами, пока не остановился на стоматологической пластмассе. Это, между прочим, жутко вонючая штука! Спартак, бедняга, работал с ней в противогазе. Первой сделали фигуру академика Василия Образцова -- основоположника киевской терапевтической школы.
Делали по рисункам, фотографиям. Получилось красиво. Но как узнать -- похоже ли? Я нашел двух стареньких профессоров, которые были его учениками. Привел в музей. Про Образцова даже не упоминал -- так мол, покажем фигуры, посмотрите, как у них там с пропорциями. Завел ученых в зал, раздвинул шторки. Боже, что тут было! Один сразу же на колено упал: «Учитель!» Другой поклонился в пояс: «Здравия желаю, Василий Парменович!» Я испугался: не дай Бог от волнения что случится с пожилыми людьми. Быстренько под руки их подхватили, вывели из зала. Но, в общем, мы поняли — работа удалась.
-- Мне тоже так кажется…
-- Присутствовавший на открытии музея Владимир Щербицкий потребовал экскурсию по полной программе -- полтора часа. Ему понравилось, и после этого никого из гостей не выпускал из Украины, пока их не сводят в медицинский музей. Кого у нас только не было! Помню, для знаменитого американского медика Гейла, приехавшего в Киев сразу после Чернобыльской катастрофы, открывали музей в 12 ночи -- он очень хотел к нам попасть, но днем не имел ни одной свободной минуты. И сейчас много посетителей -- врачи, студенты, школьники.
Увы, наше здание нынче в плачевном состоянии. Специалисты признали его на 75 процентов аварийным. Трескается фундамент. На капитальный ремонт понадобится около 400 тысяч гривен. Их пока нет. Конечно, добиваюсь, хлопочу -- но ведь я не вечный. Жаль будет, если дело, которому отдал полжизни, погибнет вместе со мной.
419Читайте нас у Facebook
