Кинорежиссер Янис Стрейч: «Вия Артмане очень любила… стирать. Причем руками»
Вию Артмане по праву называли королевой советского кино. Даже на фоне ярких звезд того времени трудно было найти более красивую, статную и величественную актрису, чем она. Фильмы с участием Вии Францевны «Родная кровь», «Никто не хотел умирать», «Эдгар и Кристина», «Сильные духом», «Туманность Андромеды», «Баллада о Беринге и его друзьях», «Последняя индульгенция» неизменно собирали полные залы кинотеатров, а ее поклонники исчислялись миллионами. О романах Артмане, которую в Советском Союзе считали олицетворением ее родной Латвии, ходили легенды. Актриса же всю жизнь, даже после развода, хранила верность своему единственному мужу — не очень удачливому, да еще и выпивающему актеру Артуру Димитерсу, который был старше Вии на четырнадцать лет. Единственным исключением и грехом ее жизни стала любовь к актеру и режиссеру Евгению Матвееву. Они познакомились на съемках фильма «Родная кровь». Несмотря на чувства, Артмане оказалась человеком долга и не смогла разрушить сразу две семьи — свою и Матвеева.
После распада СССР жизнь актрисы коренным образом изменилась. Она осталась без работы и квартиры, доживая свои дни на старенькой даче под Ригой. За несколько лет до смерти Артмане крестилась в православной церкви под именем Елизавета и много времени проводила в Свято-Троицком монастыре, где за ней ухаживали монашки. Вия Францевна ушла из жизни 11 октября 2008 года — после нескольких инсультов.
Латвийский кинорежиссер Янис Стрейч снимал Вию Артмане в своих картинах, но главной их совместной работой стала экранизация романа Сомерсета Моэма «Театр», где Вия Францевна сыграла Джулию Ламберт. Эту роль она особенно любила.
«Когда Вия была маленькой, ее мать-служанка, чтобы получить работу, прятала дочь»
— Про таких, как Вия Артмане, обычно говорят: сделала себя сама?
— Конечно, ведь она родилась в очень бедной семье. Другую бы на ее месте ждала судьба служанки в богатом доме — так всю жизнь работала ее мать, но Артмане сумела выбиться в люди. Когда Вия была маленькой, ее матери, чтобы получить работу, приходилось прятать дочь. Если бы хозяева узнали, что у женщины есть ребенок, ее бы не наняли. 
Сама Вия, которой при рождении дали имя Алида, с раннего возраста работала пастушкой.
*Янис Стрейч говорит, что в жизни Вия Артмане была настоящей королевой — величественной и недостижимой (фото с сайта www. grani. lv)
— Насколько я знаю, у Вии Францевны были очень трогательные отношения с матерью.
— У них была удивительная духовная связь. Вия очень любила свою мать. Как только у нее появилась собственная квартира, актриса сразу же забрала к себе мать. Когда ее не стало, Вия сказала в интервью: «Я счастлива, что мама умерла у меня на руках». Многих это шокировало. Актриса радуется, что у нее больше нет матери?! Но ведь она имела в виду совсем другое — то, что до последнего вздоха находилась рядом с самым близким и родным человеком.
— Как долго вы были знакомы с Вией Артмане?
— В общей сложности мы дружили, наверное, лет пятьдесят. Познакомились, когда она была еще совсем молоденькой девушкой и только начинала свой путь в театре и кино, а я был режиссером-практикантом. Не хочу хвастаться своей проницательностью, но то, что у нее талант от Бога, я разглядел сразу. Уже тогда у Вии были задатки великой актрисы. На мой взгляд, актерское дарование состоит из трех составляющих — ума, воли и эмоций. Воля, как правило, сильна у всех, без нее актером стать невозможно. А вот с умом и эмоциями дело обстоит сложнее. У кого-то преобладает разум, и тогда человек все просчитывает, работает интересно, но порой суховато. У слишком эмоционального артиста каждая роль — феерия, но логики в такой работе мало. Вия Артмане редкая актриса, у нее ум, воля и эмоции были развиты гармонично и пропорционально.
— Как вам с ней работалось?
— Прежде всего, очень интересно. Артмане никогда, в отличие от многих ее коллег, не ждала, что на нее снизойдет вдохновение. Просто выходила на съемочную площадку и работала до седьмого пота, делая столько дублей, сколько просил режиссер. При этом каждый эпизод будто записывался у нее внутри на невидимой магнитофонной пленке, потому что всегда после команды «Мотор!» она играла точно так же, как и в предыдущий раз. Если другие актеры играют одну и ту же сцену то сильнее, то слабее, то ее дубли можно было наложить один на другой — они были идентичны. С каждым годом работы Артмане становились все интереснее и ярче, особенно в театре, где у нее, в отличие от кино, не было ни одной проходной роли.
— Хозяйством Вия Францевна занималась или ей помогали домработницы?
— Что вы, она даже белье сама стирала! Причем, руками, стиральную машину так себе и не купила. И не потому, что не могла, просто очень любила стирать руками — для нее это был лучший отдых или, как сейчас говорят, релакс. Считала, что таким образом можно снять со своей души весь накопившийся негатив. Мне кажется, в этом действительно был какой-то смысл. Как-то мы с ней поздно вечером приехали из Москвы, а рано утром надо было ехать на съемочную площадку в Риге. Когда мы встретились, Вия выглядела свежей и отдохнувшей. «Вы хоть немного поспали?» — поинтересовался я. «Что вы! — рассмеялась она в ответ. — Я всю ночь стирала». Но вид у нее при этом был такой, будто она спала двенадцать часов подряд.
В ее квартире царила такая чистота, что, наверное, можно было есть прямо с пола. У Вии была своя система поддержания порядка: она считала, что до генеральной уборки доводят свое жилье только неряхи. «Надо убирать каждый день, но понемногу — один уголок сегодня, другой — завтра, тогда в доме всегда будет чисто и в любой момент не стыдно будет принять даже самых неожиданных гостей». Артмане была чистоплотной до фанатизма. Всегда говорила, что главное украшение дома не мебель, ковры, хрусталь или картины, а чистота.
«Шикарную квартиру, в которой жила семья Артмане, пришлось отдать по закону о реституции — объявились потомки бывших собственников»
— Но какие-то материальные блага у народной артистки Советского Союза все-таки были?
— Артмане отличалась редкой скромностью. Актрисе ее статуса положено было ездить на «Волге», и у нее хватило бы денег, чтобы купить не один такой автомобиль, но Вия ограничилась «Жигулями». За руль сама не садилась — ее возил сын. Как-то я спросил, почему у нее нет «Волги», и она в ответ удивленно спросила: «А зачем?» Зачастую люди, страдающие комплексом неполноценности, скупают дорогие вещи, доказывая окружающим: «Смотрите, я тоже чего-то стою!» Артмане была состоявшейся, самодостаточной личностью. Единственная ценность, которой она обладала, — роскошная квартира в центре Риги, данная ей государством.
— Из которой Вию Артмане, впрочем, как и из театра, где она проработала всю жизнь, после распада Советского Союза и прихода новой власти благополучно выгнали?
— Квартиру, в которой жила семья Артмане, действительно пришлось отдать по закону о реституции — объявились потомки ее бывших собственников. Что же касается травли, которой якобы подвергалась Вия, то это сильно преувеличено. И не в последнюю очередь с подачи вашего брата, журналиста. Подняли крик: «Великую актрису выгнали из театра!»
— Разве это неправда?
— Конечно, нет. Она ушла сама. И не столько потому, что ее там ущемляли, хотя какие-то конфликты, наверное, были, а из-за того, что ей нечего было играть. Вия Францевна была уже не молода, а возрастных ролей в мировой драматургии мало. Выходить же в ролях нянюшек и бабушек, как это делают другие актрисы, она не хотела. Никто об этом не думает, потому что все помнят ее молодой и красивой, но, увы, такой момент наступает в жизни каждой актрисы.
— Почему же тогда Вие Францевне так долго не давали высшую награду Латвии — орден Трех звезд?
— Эту историю я вам могу рассказать подробно, потому что принимал в ней непосредственное участие. Поначалу новые власти действительно и слышать не хотели о том, чтобы наградить ее орденом Трех звезд, все-таки она при Советском Союзе была депутатом Верховного Совета и секретарем парторганизации театра. Хотя, на мой взгляд, укорять ее за это нельзя — ничего, кроме добра, она на этих постах людям не делала.
Со временем все, что поначалу было перевернуто с ног на голову, стало на свои места, в Латвии осознали, как много значит для страны Вия Артмане, но награду почему-то не давали. Тогда я позвонил в канцелярию президента, и мне ответили, что на нее просто никто не сделал представление — не подал необходимые для награждения документы. Как правило, это делают общественные организации, но в Театральном обществе Вия не состояла, а из Союза кинематографистов ее исключили, потому что она перестала платить членские взносы. В результате представление на Вию подала Академия наук Латвии, почетным членом которой я являюсь, и она получила свой заслуженный орден.
«Артмане — единственная актриса в возрасте, которая позволяет снимать свои руки крупным планом», — восхищался оператор
— Артмане была очень красивой женщиной. Она заботилась о своей внешности?
— У Вии было удивительное как для женщины, так и для актрисы качество — она совершенно не стремилась оставаться всегда красивой и вечно молодой. У нее, например, были очень натруженные руки, которые она никогда не прятала от камеры и ничего не делала для того, чтобы их как-то омолодить. Помню, как работавший со мной оператор восхищался: «Артмане — единственная актриса в возрасте, которая позволяет снимать свои руки крупным планом». В фильме «Театр» она не побоялась сыграть стареющую женщину. А в другой нашей совместной работе — картине «Мастер» — ей досталась роль работницы. Чтобы сделать образ более живым и выпуклым, мы придумали для нее особенную походку — как на пружинах, да еще и с оттопыренным задом. Помню, как восхищены были посмотревшие фильм критики: «Редкая актриса ради работы разрешила бы так себя изуродовать!»
— Мужчинам Артмане нравилась?
— Не в том смысле, который мы обычно вкладываем в это слово. Думаю, ни у одного из представителей сильного пола не возникало грешной мысли о том, что хорошо было бы с Вией что-то закрутить. Она была королевой — величественной и недостижимой. Если в кино и на сцене ей удавался образ легкомысленной кокетки, то в жизни она была настоящей аристократкой. В юности Вия дружила с одной, как тогда говорили, старорежимной латвийской семьей, в которой ее, студентку театрального вуза, очень любили и хорошо принимали. Именно там она научилась безупречным манерам, этикету, умению одеваться со вкусом, накрывать на стол и принимать гостей.
Вия умела держать дистанцию. В общении с людьми была мила, приветлива, вежлива, казалось, она открыта и доступна, но на самом деле это было не так. Существовала грань, за которую она не позволяла переступать никому, кроме самых близких людей. Никто никогда не осмеливался говорить Вие «ты». Несмотря на нашу многолетнюю дружбу, я позволил себе так обращаться к ней только в последние годы ее жизни.
— Помните, когда в последний раз видели Вию Францевну?
— Это было за пару лет до ее смерти, на церемонии инаугурации президента Латвии. Актрисе было уже тяжело ходить, поэтому ее все время поддерживала Лига — жена ее сына Каспарса. Когда она попала в больницу, я хотел поехать, но родные отговорили меня. Сказали, что это не имеет смысла — она уже никого не узнает. Возможно, в этом было некое божье благословение: Вия так боялась болезней и беспомощности, что забытье стало для нее благом, а не злом.
5182Читайте нас у Facebook
