"Вырвавшуюся из "иловайского котла" колонну расстреливали в упор, как в тире"
Трагедия, случившаяся под Иловайском, еще ждет своей оценки и осмысления. Каждый, кто оказался в смертельной ловушке, устроенной российскими оккупантами, видел только часть этой страшной картины — танки, бьющие из посадок, горы трупов и разбитой техники вдоль дороги, висящие на деревьях и проводах тела, характерный российский акцент парней с гранатометами в руках: «Мы миротворцы, хотим вас спасти…» Сложить все это воедино и найти виновных в гибели сотен людей, которых осознанно или бессознательно отдали на растерзание, — дело чести руководства страны. Поэтому так важен каждый штрих, каждое свидетельство очевидцев…
Пока в Киеве шел парад, бойцы выкапывали на брошенных огородах картошку, чтобы не умереть с голода
Жительница Павлограда Людмила Калинина работала фельдшером в местной больнице, растила двух детей, потом начала небольшой строительный бизнес, который обеспечивал ее семью. События на востоке Украины с первых дней лишили ее покоя.
*Людмила Калинина с мамой и детьми. «До сих пор не могу ни есть, ни спать, — признается женщина. — И даже не знаю, смогу ли когда-нибудь забыть о том, что пришлось пережить под Иловайском» (фото автора)
— У меня вообще обостренное чувство справедливости, — признается Людмила. — Я патриот своего края и сразу поняла: что-то не так в этой борьбе за «независимость». Мы ведь тоже живем на Донбассе, у нас много русских, но все за единую Украину. Донецкие шахтеры, насколько я знаю, тоже не поддержали «ДНР». Значит, кто-то чужой мутит там воду. Я как представила, что все это докатится до Павлограда и мои дети будут жить под дулами чьих-то автоматов! Поняла: не могу оставаться в стороне. Тем более когда объявили набор в батальон с таким родным названием «Донбасс». Позвонила туда — им как раз были нужны медработники.
Оставив 13-летнюю Юлю и девятилетнего Мишу на бабушку, Людмила уехала в учебный лагерь в Новых Петровцах под Киевом. Потом отправилась на восток. Невысокая худенькая женщина с позывным Строитель оказалась настоящей находкой для добровольческого подразделения — она спасала раненых, водила машины с продовольствием для батальона, ходила в разведку, шла в бой с автоматом наперевес. Друзья в шутку называют Люду универсальным солдатом, и в этом есть доля истины. Глядя, как под обстрелом она невозмутимо делает свое дело — бинтует раны, готовит мужикам нехитрый обед, берет в руки оружие, — даже самые отчаявшиеся успокаивались.
Взятие Иловайска украинское командование считало стратегической задачей — благодаря этому донецкая группировка террористов была бы отрезана от путей снабжения техникой и диверсантами. На прорыв, и довольно успешный, пошли добровольческие батальоны «Днепр» и «Донбасс», а также сводная рота 93-й и 17-й армейских бригад на БМП. В этом бою был тяжело ранен командир «Донбасса» Семен Семенченко.
Когда бойцы закрепились на левом берегу Иловайска и стали ждать подкрепления, чтобы идти дальше, вначале даже не поняли, что их бросили. Террористы с утра до ночи поливали позиции из «Градов», танков, гранатометов, а у добровольческих батальонов были только старенькие минометы и стрелковое оружие. Целый день по рации командиры просили подмоги, им отвечали: «Ждите, помощь идет!» И так долгих шестнадцать дней. Правда, какие-то небольшие группы бойцов из батальонов «Шахтерск», «Азов», «Миротворец» подтягивались. Но у них тоже не было ни тяжелого вооружения, ни продовольствия. Когда в Киеве начался праздничный парад, бойцы уже точно знали, что кольцо вокруг них сжимается. В довершение всех бед практически в самом начале осады снаряд попал в склад продовольствия, и люди остались без еды. В коротких паузах между бомбежками солдаты пробирались на брошенные огороды частного сектора, собирали из вывороченной взрывами земли картошку, срывали недозревшие яблоки и груши с обугленных деревьев. Этим и питались, не в силах уснуть по ночам от голода.
Каждый вечер по рации им звонили террористы (откуда они знали волну и позывные — тоже интересный вопрос): «Это Моторола! Укропы, сдавайтесь!» С правого берега Иловайска, занятого чеченцами из батальона «Восток» и сепаратистским «Оплотом», через громкоговоритель тоже уговаривали сложить оружие, особенно бойцов батальона «Донбасс», которых террористы «ДНР» называли «предателями родины».
Число раненых и погибших увеличивалось с каждым днем, нужно было вывозить их из окружения. Бойцы надеялись проскочить в расположение наших войск через хутор Кобзарь и село Грабское, где раньше был «коридор». В бусик погрузили тела погибших, уложили раненых. Сопровождать автобус поехали четверо «донбассовцев». Однако не успел автобус отъехать, как по нему ударили из танков и буквально смешали с землей санитарную машину.
— Чтобы забрать погибших, одна из рот, вооруженная только гранатометами и автоматами, пошла в атаку против танков, — говорит Людмила. — И, представьте, террористы отступили, нам удалось вынести тела товарищей. Ребята вообще такой героизм проявляли! Даже не ожидала, что у необстрелянных мальчишек столько мужества и стойкости. Когда мы уже попали в засаду, выходя по «путинскому» коридору (по нам били из посадок российские танки), наши парни из взвода гранатометчиков умудрились по оврагу подползти к ним близко и подбили четыре машины противника.
«Мы летели по дороге на максимальной скорости, но увернуться от обстрела было невозможно»
Командиры батальонов считают, что выводить людей из окружения нужно было еще до 24 августа, но в Киеве были заняты подготовкой парада и, наверное, считали, что негоже в такой праздник отступать! Неужели никто в руководстве Минобороны и АТО не знал и не предполагал, что Путин с его маниакальным самомнением тоже готовится ко Дню украинской независимости? Именно в этот день, по утверждению военного эксперта Юрия Бутусова, в Украину вторглись четыре батальона тактических войск России и двинулись к Иловайску. Даже командир батальона «Донбасс» Семен Семенченко, который находился в те дни на больничной койке, пытался управлять ситуацией, звонил бойцам, назначал командиров взводов и рот вместо убитых, связывался с руководством АТО и Минобороны, чтобы выводили людей из котла. Но командование отделывалось обещаниями: «Помощь идет, держитесь!» В конце концов Семенченко удалось дозвониться к Порошенко и рассказать о ситуации. Уже на следующую ночь президент сам позвонил комбату: «Все нормально, завтра всех выпустят. Тех, кто попал в плен, обменяем в течение нескольких дней. Есть договоренность».
Когда поредевшим батальонам, оказавшимся в окружении, поступил приказ готовить транспорт на выезд, бойцы весь день и ночь собирали из подбитых машин хоть какие-то транспортные средства.
— От одной колесо, от другой кузов, от третьей кабину — склепали «Урал» и несколько легковушек, — вспоминает Людмила. — С нами были еще бойцы 93-го батальона внутренних войск на нескольких БМП, добровольцы из «Херсона», «Миротворца», «Днепра», «Свитязя», «Ивано-Франковска» — всего около 250 человек. Были в колонне и россияне, которых мы успели к тому времени захватить в плен. Генерал-лейтенант Руслан Хомчак, который выходил вместе с нами, якобы договорился с их командованием, что в обмен на пленных нам обеспечат выход с оружием. В четыре часа утра мы двинулись в сторону поселка Многополье, что в шести километрах от Иловайска. Все уже знали: Путин пообещал «зеленый коридор» для украинских войск. И хотя ничего хорошего мы от него не ждали, все-таки тешили себя надеждой: если пообещал, должен выполнить, он же президент, а не какой-нибудь дэнээровский террорист. Как мы ошиблись…
В Многополье колонне приказали остановиться, и бойцы несколько часов ждали команду. Руслан Хомчак непрерывно говорил с кем-то по телефону, потом наконец-то махнул рукой: «Строиться!» Люди бросились по машинам, и в этот момент со всех сторон на небольшое село посыпались мины. Сначала бойцы хотели занимать оборону, но по рации прозвучал приказ: «Колонна, движение!» — и машины рванули с места.
— Мы летели по дороге на максимальной скорости, но увернуться от обстрела было невозможно. Снаряды и пули накрыли нас, словно проливным дождем, — едва сдерживает слезы Людмила. — Колонну расстреливали в упор, как в тире. Идущую впереди машину разнесло в клочья — на наш капот упала чья-то голова, мимо пролетел парень без рук и ног. Дорога и обочины были буквально усеяны телами и разбитыми машинами. Стреляли из придорожных посадок, через каждые десять метров там окопались танки, снайпера, пулеметные расчеты, противотанковые пушки. Чтобы устроить такую засаду, надо не меньше трех дней. Значит, они готовили этот путинский «коридор» заранее. Когда колонна ворвалась в хутор Червоносельское, ее встретили автоматными и пулеметными очередями. Россияне не пощадили даже своих соотечественников, которые попали к нам в плен и ехали в одной из машин.
БМП, в которой ехала Людмила с товарищами, тоже подбили. Бойцам ничего не оставалось, как броситься в ближайшую хату, откуда тоже велся огонь. Там они увидели четверых перепуганных российских солдатиков лет 18—19 — один из них сжимал в руке гранату Ф-1, которую не успел бросить. «Дяденьки, только не убивайте, — закричал тот, когда дюжие бойцы скрутили ему руки. — Мы российские миротворцы, танковая дивизия. Мы вас уже двое суток ждем».
Как выяснилось, «миротворцы» приехали на танках из Ростовской области, командиры приказали им уничтожить в Украине банду местных фашистов.
— Одного из россиян, он говорил с сильным окающим акцентом, звали Женя, — продолжает Людмила. — Обычный парень, но такая каша в голове! Они не понимают, за что воюют, зачем сюда приехали. Мы закрыли их в подвале. Нас в этом селе осталось человек 170 — из батальонов «Донбасс», «Свитязь», внутренних войск. Двум колоннам, едущим перед нами и после нас, удалось проскочить, а мы остались. Надо было как-то защищаться, и бойцы заняли в домах круговую оборону. Целый день отстреливались, ребята даже умудрились подбить четыре танка, засевших в посадке. К вечеру приехал танк с белым флагом. Военный представился: «ВДВ российской армии, командир взвода, позывной Клен». Он долго уговаривал нас отдать пленных и сдать оружие. В обмен, мол, выведет к позициям украинских войск. На размышления дал время до шести утра: «Потом накроем «Градами». Но стоило Клену отойти, как прямо в группу наших переговорщиков влетел выпущенный россиянами снаряд! Осколки впились мне в голову и ноги, еще одна девушка, Алина, была ранена в шею и ноги, рядом упал командир БМП с позывным Апис.
Очнулась Люда в погребе, когда какой-то боец бинтовал ей голову. Здесь же стонали еще несколько тяжелораненых солдат. Медсестра, которую бойцы называли Кошка, не отходила от них, пытаясь хоть чем-то помочь.
«На этой территории будет Россия!»
Каждый час, каждая минута тех страшных дней буквально врезались в память Людмилы. Но о многом она просто не хочет говорить, поэтому «ФАКТЫ» события восстанавливают из рассказов сотника Владимира Парасюка, тоже оказавшегося в том котле, комбата Юрия Березы и комбата Семена Семенченко, которому звонили ребята, забравшиеся на крышу дома, где худо-бедно ловил телефон. Семенченко звонил командованию. И опять: «Помощь идет, не сдавайте оружия». Наверное, все разговоры прослушивались, но у них не было другого выхода.
— Утром начался обстрел — два дома разлетелись в щепки, — дрожит голос Людмилы. — Потом через громкоговоритель предупредили: «Через пять минут уничтожим, сдавайтесь». Чтобы спасти людей, помочь раненым, умиравшим в подвалах, мы решили выйти. Но оружие закопали. Первыми пошли танкисты, потом раненые, кто мог идти, потом мы — всего около 140 человек. Километра через три нас ждали около полусотни российских солдат с автоматами. Всех обыскивали, забирали паспорта, военные билеты, телефоны. Россияне даже не скрывали ни своей принадлежности, ни имен, рассказывали, что они из Орла, Мурманска, Пскова, что у многих бабушки, дедушки из Украины. Один из офицеров с позывным Лиса оказался особенно разговорчивым: «Дэнээровцы — это быдло, которое мы скоро разгоним, но и вас здесь не будет. На этой территории будет Россия. Если Порошенко не угомонится, вы узнаете, что такое удар России». Этот же человек признался, что есть приказ из Москвы — отдать бойцов «Донбасса» боевикам «ДНР». Но пообещал: «Я вас не отдам, даю слово офицера». Всю ночь мы сидели в поле на земле, никто даже не оказал раненым помощи, только утром привезли немного воды и дали по одному сухпайку на шестерых.
Ближе к обеду всех построили в одну шеренгу: «Донбасс» направо, всем остальным — налево". Раненых тоже хотели рассортировать, но мы поклялись, что это все армейцы из танковой бригады. Не отдали. Пришла колонна грузовиков с террористами «ДНР», погрузили около сотни наших ребят из «Донбасса» и увезли. Больше мы их не видели, даже не знаем, живы ли они. Лиса только развел руками: «Неловко получилось, я же давал слово офицера». Впрочем, командир российской разведки Артур женщин террористам не выдал. Посадил нас в танк и привез в село Новокатериновка, где пленные еще часа два сидели на земле под палящим солнцем.
Только после этого, похоже, было выполнено обещание о гуманитарном коридоре. Наконец-то пришли машины, в которые погрузили остатки подразделений, вышедших из котла. Раненых «скорые» отвезли в больницу поселка Курахово под Красноармейском, где врачи по-живому сдирали с них засохшие бинты. Погибшими, по свидетельству очевидцев, в несколько рядов забили крытую фуру. Только из батальона «Ивано-Франковск» под Иловайском погибли не менее восьми человек. Около восьмидесяти тел, как известно, привезли в запорожские морги. Но командир взвода Владимир Парасюк, которого взяли в плен и вывезли в Ростов, утверждает, что жертв этого откровенного расстрела было не менее пятисот.
Большая часть раненых находится в больницах Днепропетровска. По официальным данным, за три дня этого ада сюда привезли почти семьсот бойцов разных подразделений. Многие из них в тяжелом состоянии. Чтобы установить судьбу своих пропавших побратимов, Семен Семенченко выясняет, кого и где видели в последний раз, кто мог оказаться в плену, а кто погиб. Связи с теми, кого увезли террористы «ДНР», нет.
Руководство АТО утверждает, что не надо нагнетать обстановку и рассказывать о потерях украинской армии в этой необъявленной войне, мол, «истерия снижает мобилизационные возможности государства». Но бойцы и командиры уверены, что люди должны знать правду о том, кто воюет против Украины и как. Чтобы, оказавшись на передовой, новобранцы были морально и физически готовы и к хитрости, и к подлости, и к превосходству врага. Военный эксперт Юрий Бутусов утверждает, что против украинской армии воюют сегодня 106-я воздушно-десантная бригада из Рязани, 98-я воздушно-десантная дивизия из Иваново и Костромы, 9-я и 18-я мотострелковые бригады из Нижнего Новгорода и Чечни. Но эти люди не знают, за что воюют, утверждает комбат «Днепра» Юрий Береза: «Мы их бьем, они бегут!» «У них нет нравственной мотивации, — вторит ему командир батальона „Миротворец“ Андрей Тетерук. — Они побеждают пока только за счет технического превосходства в вооружениях, но народ победить нельзя. Как потом эти оккупанты будут объяснять своим детям, сколько денег заработали на нашем горе?»
Да, война имеет не только техническую, но и политическую, и нравственную составляющую. Те, кто не понимает, за что он воюет, не могут победить тех, кто защищает свою землю, свой дом, свою семью. Военный эксперт Алексей Арестович располагает информацией о том, что россияне, расстреляв из тяжелых вооружений колонну украинской пехоты, прошлись потом цепью по полю, добивая раненых выстрелами в голову: «С точки зрения офицерской чести — это последняя степень падения, ниже — только организованное убийство детей!»
Все эти преступления и обстоятельства гибели людей в котле под Иловайском расследует Генеральная прокуратура. А спасшиеся из российского ада бойцы постепенно приходят в себя. От Людмилы Калининой не отходят дети Юля и Мишка. Когда бабушка увозит их вечером домой в Павлоград, заплаканных детей невозможно оторвать от мамы. Угрозы для жизни этой мужественной женщины уже нет, из-за крайней степени истощения ей нужно только хорошо питаться. «Но я просто не могу есть, внутри словно все спеклось. И даже не знаю, смогу ли когда-нибудь забыть о том, что там произошло», — горестно вздыхает она.
А пока в Украине даже не объявлен траур по сотням погибших под Иловайском…
19063Читайте нас у Facebook
